Фрэнк Херберт - Бог-Император Дюны
— Видящая Правду, разумеется, — сказал Лито.
Она поблагодарила его слабой гримасой, означавшей неудачную попытку улыбнуться, затем отошла и встала рядом с Антеак.
— Где вы достали эссенцию спайса? — спросил Лито.
— Мы купили ее у контрабандистов, — ответила Антеак.
— Контрабандистов не существует уже почти двадцать пять сотен лет.
— Что не промотано, то сохранено, — сказала Антеак.
— Понимаю. А теперь вы должны переоценить то, что вы думаете о своем собственном терпении, ведь так?
— Мы все это время наблюдали эволюцию Твоего тела, Владыка, сказала Антеак. — Мы думали…, — она позволила себе слегка пожать плечами, ровно настолько, насколько этот жест допустим для Сестры, просто так его не делающей.
Лито в ответ поджал губы.
— Я не могу пожать плечами, — сказал он.
— Ты нас покараешь? — спросила Луйсеал.
— Ради того, чтобы развлечься?
Луйсеал поглядела на фиал, стоявший на выступе.
— Я поклялся вознаградить вас, — сказал Лито. — И я вознагражу.
— Мы бы предпочли охранять Тебя, войдя с тобой в сотрудничество, Владыка, — сказала Антеак.
— Не ищите слишком великой награды, — возразил Лито.
Антеак кивнула.
— Ты ведешь дела с икшианцами, Владыка. У нас есть основания полагать, что они могут рискнуть предпринять что-либо против тебя.
— Я страшусь их не больше, чем вас.
— Ты ведь наверняка слышал, чем занимаются икшианцы, сказала Луйсеал.
— Монео иногда мне приносит копии посланий, которыми обмениваются частные люди или группы в моей Империи. Я слышу много историй.
— Мы говорим о новой Богомерзости, Владыка! — заявила Антеак.
— По-вашему, икшианцы могут создать искусственный разум? осведомился Лито. — Мыслящий так же, как человеческий?
— Мы страшимся этого, Владыка, — сказала Антеак.
— Вы что, хотите заставить меня поверить, будто Ордену до сих пор сколько-нибудь дороги заветы Бутлерианского Джихада?
— Мы не доверяем тому неизвестному, что может возникнуть из впечатляющей технологии, — сказала Антеак.
Луйсеал наклонилась к Лито.
— Икшианцы хвалятся, что их машина будет преодолевать время подобно тому, как это делаешь Ты, Владыка.
— А Союз утверждает, что вокруг икшианцев царит Время Хаоса, — насмешливо возразил Лито. — Должны ли мы страшиться всего творческого?
Антеак жестко выпрямилась.
— Я правдив с вами обоими, — сказал Лито. — Я признаю ваши способности. Признаете ли вы мои?
Луйсеал коротко кивнула ему.
— Тлейлакс и Икс сомкнулись с Космическим Союзом и добиваются нашего полного сотрудничества.
— И вы больше всего страшитесь Икса?
— Мы страшимся всего, что мы не контролируем, — ответила Антеак.
— Меня вы не контролируете.
— Если б не было Тебя, люди нуждались бы в нас! — заявила Антеак.
— Наконец-то правда! — сказал Лито. — Вы обращаетесь ко мне как в вашему оракулу, просите меня унять ваши страхи.
— Создаст ли Икс механический мозг? — жестко контролируемым голосом спросила Антеак.
— Мозг? Конечно нет!
Луйсеал вроде бы расслабилась, но Антеак оставалась неподвижной. Ее не устраивал ответ Оракула.
«Почему эта глупость повторяется с такой монотонной точностью?» — подивился Лито. Его жизни-памяти предложили ему бесчисленные сцены, в точности совпадающие с этой — пещеры, жрецы и жрицы, охваченные священным экстазом, зловещие голоса, извергающие мрачные пророчества сквозь дым священных наркотиков.
Он поглядел на переливчатый фиал, стоявший на выступе рядом с Монео. Какова его нынешняя стоимость? Более, чем огромна. Это же эссенция. Концентрация сконцентрированного богатства.
— Вы уже уплатили своему оракулу, — сказал Лито. — Мне доставит удовольствие отдать вам по полной цене.
Как же встрепенулись женщины!
— Слушайте меня! — заявил он. — То, чего вы страшитесь, это не то, чего вы страшитесь.
Лито понравилось, как это прозвучало, достаточно зловеще для любого оракула. Антеак и Луйсеал воззрились на него, покорные просительницы. Позади них кашлянула послушница.
«Позднее они определят, кто это сделал, дадут ей выговор», — подумал Лито.
У Антеак было теперь достаточно времени, чтобы поразмыслить над словами Лито. Она сказала:
— Затемненная правда правдой не является.
— Но я правильно сориентировал ваше внимание, — сказал Лито.
— Говоришь ли Ты нам о том, чтобы не бояться машины? спросила Луйсеал.
— У вас есть сила разума, — сказал он. — Почему взывать ко мне?
— Но мы не обладаем Твоими силами, — сказала Антеак.
— То есть, вы жалуетесь, что не ощущаете нежной ткани волн времени. Вы не ощущаете моей непрерывности. И вы боитесь простой машины!
— Значит, Ты нам не ответишь, — сказала Антеак.
— Не допускайте ошибку, считая меня несведущим о способах и путях вашего Ордена, — сказал он. — Вы живы. Ваши восприятия идеально отрегулированы.
Я не сбиваю регулировки, и вам не следует.
— Но икшианцы играют с автоматизацией! — запротестовала Антеак.
— Скромные детальки, конечные кусочки, соединенные один с другим, — согласился он. — Что стоит их остановить, когда они однажды запущены в действие?
Луйсеал отбросила всякую видимость бенеджессеритского самоконтроля, отличный показатель того, что она признает силы Лито. Ее голос стал почти визглив:
— Ты знаешь, чем бахвалятся икшианцы? Что их машина будет предсказывать Твои действия!
— С чего бы мне этого страшиться? Чем ближе они ко мне подойдут, тем больше они должны стать моими союзниками. Завоевать меня они не смогут, но я-то могу их завоевать.
Антеак собралась было заговорить, но остановилась, когда Луйсеал коснулась ее руки.
— Ты уже вошел в союз с Иксом? — спросила Луйсеал. — Мы слышали, Ты очень и очень долго беседовал с их новым послом, с этой Хви Нори.
— У меня нет союзников, — ответил он. — Только слуги, ученики и враги.
— И Ты не боишься икшианской машины? — настойчиво спросила Антеак.
— Равнозначен ли автомат сознающему разуму? — спросил он.
Глаза Антеак широко открылись и подернулись дымкой, она ушла в свои жизни-памяти. Лито стало донельзя любопытно, что должно поджидать ее там, какие встречи, среди толпы наследственных жизней, принадлежащих ей.
«Некоторые из наших жизней-памятей являются общими», подумал он. И Лито ощутил, соблазнительность и притягательность мысли о союзе с Преподобными Матерями. Это было бы так знакомо, так поддерживающе… и так смертоносно. Антеак попыталась еще раз его соблазнить. Она сказала:
— Машина не способна предсказывать каждую проблему, важную для людей. В этом разница между рядом последовательных кусочков и нерушимой неразрывностью. У нас есть одно, а машины ограничены другим.
— Ты все еще очень неплохо соображаешь, — сказал Лито.
— Действуй! — сказала Луйсеал. Это была отданная Антеак команда, показавшая, обнажившая с резкой отчетливостью, кто на самом деле верховодит в этой паре — старшая подчинялась младшей.
«Восхитительно», — подумал Лито.
— Разум приспособляется, — сказала Антеак.
«До чего же она скупа на слова», — подумал Лито, скрывая свое веселье.
— Разум творит, — сказал Лито. — Это значит, что вы должны иметь дело с ответами, которые прежде вам на ум не приходили.
Вы должны сталкиваться с новым.
— Такова вероятность икшианской машины, — сказала Антеак.
Это не было вопросом.
— Разве не интересно, — спросил Лито, — что быть превосходной Преподобной Матерью недостаточно?
Его острые чувства уловили приступ страха, сковавший обеих женщин. Разумеется, Видящая Правду!
— Вы правы, что страшитесь меня, — сказал он. Возвысив голос, он сурово вопросил: — Откуда вы знаете, хотя бы, что вы живы?
Как и Монео много раз, они расслышали в его голосе, что неправильный ответ грозит им смертью.
Лито восхитило, как обе женщины взглянули на Монео, прежде чем по очереди ответить.
— Я — зеркало самой себя, — ответила Луйсеал: заученный назубок ответ Бене Джессерит, который Лито счел оскорбительным.
— Мне не нужно заранее заготовленных инструментов, чтобы иметь дело с моими человеческими проблемами, — сказала Антеак. — Твой вопрос — это вопрос студента-недоучки!
— Ха, ха, ха! — рассмеялся Лито. — Как бы ты отнеслась к тому, чтобы покинуть Бене Джессерит и примкнуть ко мне?
Ему было видно, как она взвесила и затем мысленно отвергла его предложение, но своего удовольствия она скрыть не смогла.
Лито поглядел на ошарашенную Луйсеал.
— Если что-либо не укладывается в пределы доступных вам мерок, то тогда вы задействуете свой разум, а не автоматику, — сказал он. И подумал: «Эта Луйсеал никогда больше не будет верховодить над старой Антеак».
