Андрей Березняк - Чернильные стрелы
Все же септреры не воевали слишком давно, если не считать пограничных стычек с пуаньи из Дельты. Пока солдаты соображали, что происходит, Тойло выхватил клинок и быстрым ударом рассек шейные позвонки десятника. Тот беззвучно, словно бы с готовностью, свалился под копыта, а Ростримо уже метнул второй нож в ляжку пегой коровы. Бедное животное взревело, взбрыкнув задом, как необъезженный скакун. Паника в стаде началась как-то в один момент: вот только что буренки шли себе мирно, как вдруг все они уже мечутся и истошно мычат. Кого-то из армейских придавило к забору, остальные только хлопали глазами и пытались выбраться из этого рогатого ада. Шаэлью же заставил свою кобылу сделать «свечку», коровы шарахнулись от мельтешащих в воздухе копыт.
– Вперед!
Два всадника бросились в образовавшийся на мгновение коридор. Тойло нещадно лупил буренок мечом, стараясь попадать плашмя – нет хуже оказаться в самом центре израненного стада. Они с Ростримо уже вырвались, когда позади раздались истерические крики. Кто-то голосил о своей придавленной ноге, «десятника убили!» – констатировал факт второй. А вот некто третий наемника совсем не порадовал:
– Быстро все за этими засранцами!
Однако почти полкрепа они сумели выгадать. Пока солдаты продирались сквозь обезумевшее стадо, пока разбирались, кому остаться с ранеными и убитыми – Тойло и Ростримо оторвались на значительное расстояние. Их лошади после целой десятины хотя и в буераках, но все же налегке, были свежи, кавалеристы же за целый день своих успели утомить.
– Уйдем! – просипел витаньери.
– И куда?! – хмыкнул в ответ Вагнер, перекрикивая ветер.
Что ж, вопрос справедливый.
Повезло в том, что тракт, на который они выскочили, был абсолютно пустой: путешествующие в такое время уже устраиваются на ночлег, а не нахлестывают своих лошадей. Тойло свернул на юг, заметив, что расстояние между ними и преследователями еще больше увеличилось. Солнце уже коснулось лесистых холмов на западе. Увы, но здесь и в самом деле начиналась степь, и чащи отступили от дороги. Дальше будет только хуже – начнется равнина, плоская как лакированный стол.
– До темноты надо! – снова крикнул Тойло. – Там затеряемся!
Ростримо не возражал, тем более что в таких вещах как погоня, он доверял своему компаньону больше, чем себе.
Только когда кобыла витаньери пару раз запнулась, тот позволил ей перейти на шаг. Конь дамнора выглядел свежее, но и он тяжело дышал, а воздух, вырывающийся из легких, сдувал с губ белую пену. Уже стемнело, и только полная луна заливала тракт зеленоватым светом. Преследователей слышно не было, но верить в то, что они решили прекратить погоню, было бы безумством.
– Тойло, мне не надо было убивать его? – неуверенно спросил Вагнер.
– Нет, все правильно. Он меня узнал, пришлось бы драться минутой позже, но тогда они были бы готовы. Это был сержант, я зарубил десятника, так что теперь они без командиров. Это хорошо.
– Да, – согласился Ростримо, – они будут искать начальство, чтобы доложить и ждать приказа.
– Именно. У нас фора в несколько часов, не больше. Надо думать.
Решение пришло само собой. На их пути это была уже третья деревня с того момента, как гонимые солдатами компаньоны выехали на тракт. Лошади уже несколько пришли в себя, когда Тойло снял с ворот постоялого двора масляный фонарь. Ростримо по своему обыкновению хмыкнул и взял второй.
– Полный, – сказал Шаэлью, встряхнув свой.
– Так ночь не так давно началась. Куда?
Витаньери показал дамнору на дом напротив. Тот кивнул и зашвырнул горящий фонарь на крышу. Масло вспыхнуло, стекая по доскам. Себе же в качестве цели Тойло наметил гостиничный сенник. Опыт не забывается, отметил он про себя. Сколько раз вот так вот палили деревни ватаги, с которыми приходилось воевать.
– Ждем.
Ждать пришлось недолго. Двери распахнулись, и из домов посыпались люди. Крики, проклятья, требование немедленно подать воды – все как обычно. Здоровенный детина выводил лошадей из конюшни, которая уже начала заниматься пламенем. Тойло удовлетворенно кивнул и указал дамнору. Пока еще никем в общей суматохе не замеченные они подъехали к конюху.
– Хорошие лошадки.
Мужик с непониманием посмотрел на двух всадников, которые не кинулись со всеми тушить пожар, а спокойно подъехали на побеседовать. Только что о богатстве собранного урожая не спросили!
– Нам бы парочку, – продолжил Тойло. – Вот эту и вон ту.
Конюх открыл было рот, явно намереваясь высказать все, что он думает о двух придурках, торгующих лошадей посреди пожара, но витаньери резко ударил его под подбородок, не вытаскивая ногу из стремени. Здоровяк упал, но остался в сознании, на что, впрочем, Тойло и рассчитывал. Ростримо схватил под уздцы примеченных скакунов, и компаньоны рванули по тракту в южном направлении. Кто-то обратил на них внимание, кто-то что-то прокричал, но никто, судя по всему, не понял пока, что произошло.
Выскочив из деревни, они проскакали еще около пяти крепов по утоптанной дороге, после чего Тойло решительно свернул на запад. О том, чтобы устроиться на ночлег, не могло идти и речи, но наемник велел остановиться и переседлать лошадей – своим нужен был отдых, а раз уж появились заводные, то грех этим не воспользоваться. Ростримо нервничал и спешил, поэтому чуть не упал в сухую траву – не затянул нормально подпругу. Шаэлью обозвал его ослом кастрированным и сам проверил ремни. Дамнор не обиделся, еще и «спасибо» сказал.
– Этот масари все расскажет, – озвучил он очевидную вещь.
– Конечно. Если бы мне надо было, чтобы он молчал, я бы сломал ему шею, а так только челюсть. Зато когда завтра все будут выяснять, что случилось, он будет очень зло и громко мычать и показывать туда, куда мы ускакали. И солдатам вряд ли что внятное сумеет рассказать – только направление. Но они и так все поймут, поэтому рванут на юг.
– В следующей деревне скажут, что нас не видели.
– В следующей деревне сейчас ночь, масари спят давно. Следов на этом проклятом тракте столько, что наши ничем не выделяются. А нам с тобой, дружище, теперь опять по камням и оврагам ходить, только уже не в лесу. Все, закончились леса, ты прав был. Готов? Поехали дальше.
Свежие лошади – обе каурые и послушные – ходко шли по заросшим травой холмам. К рассвету Тойло старался держаться низин, чтобы лишний раз не показываться на возвышенностях. Вряд ли, конечно, найдут то место, где они сошли с дороги, но полностью исключить это было нельзя. Ростримо выглядел плохо, да и сам витаньери смертельно устал: не смыкали глаз уже больше суток, и все это время в седле.
Остановиться решили уже только за полдень. Дамнор с трудом слез с лошади, Тойло даже пришлось подхватить его за ворот, чтобы компаньон не свалился. Недавний шпион улегся в пыльную, пожухлую траву и только отодвинул ногу, когда септрер пнул его сапогом.
– Лошадей стреножить надо.
– Тойло, я согласен увеличить твою долю в добыче, но сделай это сам, а? Я не могу пошевелиться.
– Куда мне столько золота, – проворчал Шаэлью. – Я и с тем, что сейчас есть не знаю, что делать. Ладно, лежи. Только попей и поешь. И без разговоров!
Ростримо, собравшийся было возразить, что ему сейчас кусок в горло не полезет, покорно взял суму с припасами и кожаную флягу с вином, обильно разведенным водой.
– И что теперь будем делать, господин дипломированный историк?
Вагнер уныло жевал подсохший хлеб, даже не притронувшись к мясу, поэтому Тойло сам отрезал кусок и положил и впихнул его дамнору в руку. Понятно, что он сейчас чувствует себя так, словно это он вез лошадь, а не она его, но на одном мучном долго не продержишься. Говядину продали хорошую – жирную, хорошо закопченную с душистыми приправами, такая дает много сил.
– Мне кажется, что нас ищут.
В ответ Тойло только хмыкнул. Но отметил, что Ростримо пытается шутить, а это добрый знак. Больше всего витаньери боялся, что его спутник, что называется, расклеится от тягот такого путешествия.
– И ищет нас кто-то очень умный. Он сумел догадаться, что искать надо одного дамнора и одного солдата, причем догадался очень быстро. Теперь нас обнаруживают на тракте к югу от Лейно. Чтобы ты предположил на месте такого умного?
– Что мы убегаем, – вопрос казался септреру простым.
– Да ну, это и так ясно! – возмутился несообразительности компаньона Ростримо. – Куда убегаем?
– Ну, куда угодно.
Шпион с кряхтением сел и отхлебнул из фляги.
– Нет, дружище, бежим мы в Дельту.
– Так мы туда и бежим ведь…
– Уже нет. И именно потому, что слишком очевидно это. Они, наверное, взяли этого строммэ Норка, и тот выложил про завещание.
– Что такое «строммэ»?
– Ммм… Как перевести даже не знаю. Ругательство. Человек, который любит мужчин задом и в процессе гадит.
