Анатоль Нат - Долгое путешествие на Юг.
— Да на кой хрен она тебе сдалась! — громкий, отчётливо прозвучавший гневный возглас разом остановил собравшуюся было плотно прикрыть дверь баронессу. — Что значит любишь? — всё тот же самый хриплый, сердитый голос гневно укорял кого-то, голос которого Изабелла при всём возникшем вдруг интересе, так и не смогла сразу разобрать.
Едва слышимое "бу-бу-бу", раздававшееся в кратких перерывах между громким, раздражённым голосом Димона, который тут же признала баронесса, и кем-то говорившим, не позволяло сразу разобрать что же тот говорил. Но по редким, очень конкретным комментариям, посылаемым, совершенно точно в её адрес Димоном, не позволяло сомневаться, что собеседник его и есть тот самый человек, благодаря которому она и оказалась в столь незавидном положении, в столь неподходящим для себя месте и компании.
Хватит ныть! — резко оборвал "бу-бу-бу" сердитый голос Димона.
— Твою мать! — громкий, сердитый голос Сидора перекрыл даже отчётливо различимый в коридоре голос Димона. — Сказал же не лезь! Значит не лезь! Без тебя разберусь! Ишь! Учить все вздумали! Учителя хреновы. Ты хотя бы в своих бабах разобрался сперва, а потом ко мне с советами лез!
С двумя тёлками связался. Урод! Одной мало?
— Не твоё дело!
— Сексуальный маньяк!
— Любовный придурок! Было бы хоть на что посмотреть, а то ведь тощая! Глазищи здоровые! Маленькая! Рыжая!
Она рыжая! — орал уже в полный голос Димон.
— Да уж! — ядовитый голос Сидора сочился откровенным ехидством. — Не твои белобрысые дылды! Не твоя любимая коломенская верста! Размером не совпадает!
— Ты мою дылду не трож! Она одна такая!
— А вторая? — яду, подпущенному в голос Сидором позавидовала бы очковая кобра.
— Ну всё? — спокойный голос профессора, а не признать его для баронессы было просто невозможно, настолько плотно она общалась с ним последнее время, разом прервал разгорающуюся прямо на глазах ссору.
— Всё, всё, — раздавшиеся голоса спорщиков уже были гораздо спокойнее и тише. — Замяли. А то глядишь, из-за ерунды в глотку вцепимся друг другу.
— Что-о? — послышался буквально наливающийся гневом голос Сидора, до того уже казалось успокоившегося.
— Красивая, красивая, — тут же перебил его насмешливый голос Димона. — Самая красивая и самая привлекательная. Для тебя лучше всех. Единственная, — чуть и не по слогам, с отчётливо прозвучавшим ядом в голосе, насмешливо проговорил он. — Но давай договоримся, что только для тебя. Я здесь ни при чём.
— Ещё бы ты был причём, бошку бы оторвал, — негромкий, сердитый голос Сидора уже опять был едва слышен из-за неплотно прикрытой двери.
— Ладно, профессор, давайте вернёмся к тому, из-за чего собственно здесь и собрались.
— Что делаем с плантациями? Насколько я понял из объяснения Димона, взять их можно в любое время. Только вот сомневаюсь я, что это самое любое другое время у нас когда-нибудь будет. В ближайший год я его точно не вижу, хотя бы даже для того чтобы распотрошить пару сотен жемчужниц. Такие вещи надо делать заранее, спокойно, без суеты и тайно. А потом всегда держать жемчуг под рукой, чтобы в случае какой нужды не надо было спешить и торопиться, пытаясь достать за семи морями спрятанное богатство.
Повторяю. Всё должно быть под рукой. Конечно не столько, сколько хотел хапнуть Ведун со своим наглым Советом, это вообще хамство, но для нас чтоб было достаточно. Хотя бы на то время, когда можно будет организовать туда новый поход и набрать нового жемчуга.
— Пф-ф…, - перебил его непонятно чей насмешливый вздох.
— Ты уверен что они собирались набрать все четыре фургона жемчуга? — голос профессора, по видимому обращавшегося к Димону, был полон сомнения. — Это же чудовищно огромные деньги. Куда ему столько?
— А что мы о нём вообще знаем? — перебил его голос Сидора. — А что мы знаем о его нуждах и о его тратах? Может он тратит в день столько, сколько мы и за год не придумаем куда пристроить? Может это для него так, тьфу, а не деньги! Плюнуть и растереть!
— Не знаю, — устало отозвался Димон. — Ничего не знаю. Но вся эта история мне сильно не понравилась. Тем более что он нас ни о чём подобном и не предупреждал. А то что он собирался набрать и вывезти целых четыре фургона с жемчугом — факт. Там в одном из фургонов, когда загружали раков, я обнаружил кучу пустых мешков.
— Очень много мешков! И если их хорошенько набить, то как раз бы хватило на все четыре фургона. Да ещё и с горкой.
А вот хватило бы там места ещё и для чанов с нашими раками, я как раз и не уверен.
Короче. Они шли за нашим жемчугом и ни за чем иным. Шли нагло, наплевав на нас и на наши интересы. Шли просто грабить найденные нами плантации. И хорошо что у них ничего не получилось. Иначе там от богатейших плантаций ни хрена бы не осталось. Хищники! Настоящие хищники
Изабелла невольно поймала себя на мысли, что подслушиваемый ею разговор начинает представлять для неё всё больший и больший интерес. И что ей приходится себя останавливать, чтоб не прижаться горящим от возбуждения ухом к щели в плохо прикрытой двери в соседнюю комнату, жадно впитывая в себя всё что там говорили.
Понимая едва ли половину из того, о чём шла речь, она, тем не менее была уже наслышана о богатстве, основе благосостояния приютившего её клана землян. И всё что с этим было связано, ей показалось вдруг жутко интересным.
— А ты дома один? — вдруг неожиданно расслышала она отчётливо заданный вопрос Димона. — То, о чём мы говорим, даже теоретически не должно быть никому кроме нас троих известно. Даже Маше, даже Корнею, даже Пашке, когда он вернётся, ничего нельзя говорить. Уже много и того что об этом мы трое знаем.
Хватит! Уже целыми фургонами повадились наш жемчуг таскать! Просто одного, двух мешков жемчуга им мало. Разграбят же всё подчистую, сволочи. Даже на развод не оставят.
Дурачьё! — сердито выругался Димон. — Раззвонили по всему свету об источниках своего богатства. Вот и получили на шею. И Ведуна с его проблемами в своём Совете, и Голову, так и норовящего нас обобрать, и всех прочих, таких же халявщиков. А тут ещё и баронесса твоя нарисовалась, такая же… халявщица.
— Довольно! — грохот кулака по столу и звон упавшего на пол стеклянного графина ясно показал Изабелле, что произошло в комнате.
Она не стала больше задерживаться и выяснять что же там точно случилось, поторопившись скрыться на своей половине, едва услышав направившиеся в её сторону шаги.
— "И здесь тоже политика. Опять эта политика, — уныло думала она вечером, устраиваясь спать в недавно подаренной Сидором огромной, роскошной, двуспальной кровати. — Куда ж без неё.
А кто же такой этот их Ведун?" — была последняя мысль, которую она ещё успела подумать до того, как провалилась в спокойный, летний сон.
Горячие северные девки.*Следующее утро было на удивление тихое и солнечное. Ничто не напоминало о царившем вчера ещё хмуром, затянутом облаками небе и моросившем последнюю неделе мелком, надоедливом дожде.
Поднявшись рано, когда все её соседи по землянке казалось ещё спали, Изабелла выбралась на улицу и с удовольствием расположилась погреться немного на утреннем солнышке, с удобством устроившись на дровянике в дальнем, тихом углу двора.
— А вы оказывается дома?
Громкий голос, внезапно раздавшийся совсем рядом, заставил разнежившуюся в утренней тишине Изабеллу от неожиданности вздрогнуть. Повернувшись, она окатила стоящего по её мнению чересчур близко к ней Димона холодным, раздражённым взглядом и голосом барственной, скучающей хозяйки, нехотя поинтересовалась.
— А где я по вашему должна быть? Или вас что, не поставили в известность где я живу?
— Почему же…
Задумчиво поглаживая гладко выбритый подбородок, Димон внимательно глядел на Изабеллу холодным, настороженным взглядом. По его холодным, внимательным глазам хорошо было видно, что роль избалованной, туповатой барыни Изабелле явно не удалась и лишь вызвала ещё большую у него настороженность.
Баронесса зябко поёжилась. Димон был единственный в этой компании, что без восторга и едва ли не враждебно встретил её в городе. И самого начала знакомства выказывал если не открытое пренебрежение, то уж никак и не восторгался ни её красотой, ни её богатством, ни её присутствием в их компании, стараясь по возможности просто тупо её избегать. Поэтому то, что он сейчас подошёл к ней сам, настораживало своей непонятностью.
Изабелла мгновенно сменила личину.
— Насколько я знаю именно эта землянка определена мне под жильё? — холодно поинтересовалась она, презрительно сузив глаза.
— А где вы были вчера вечером, баронесса? — не обратив на её вопрос никакого внимания, вроде бы как небрежно поинтересовался Димон.
Изабеллу мгновенно пробил холодный пот, настолько подозрителен и враждебен был тон заданного вопроса. Тот явно что-то подозревал.
