Лаурелл Гамильтон - Дурман
– Расскажите нам, – мягко повторил Ворф.
Таланни моргнула, глядя на Ворфа, словно осознавая, что он чувствует её боль. Впервые за время разговора Трой подумала, не была ли она права в своих опасениях. Возможно ли, чтобы Таланни внушала свои эмоции Ворфу?
Трой посмотрела на Ворфа. Ей придётся убрать барьеры, а на это она решиться не могла. Таланни была в состоянии эмоциональной бури.
– Большинство наших женщин даже не могут забеременеть, – сказала Таланни дрожащим от слёз голосом. – Вы знаете, что бывает с детьми, которым удаётся появиться на свет, – продолжала она, не глядя на них. – Неживые дети. Большинство со временем удаётся спасти, но это уже не дети. Ничто не могло спасти моих детей.
Она резко повернулась, плотнее закутываясь в плащ.
– У зелёных женщины беременеют легче, и дети их рождаются здоровыми. – Она покачала головой. – Их и ненавидят главным образом потому, что у них здоровые дети. Слишком горькое напоминание для нас.
– Но почему бы вам не перенять их знания? – спросила Трой. – Несомненно, они используют какую-то форму биотехнологии, чтобы помочь своим детям.
– Признать это значило бы признать, что зелёные были правы с самого начала. И что мы сами убиваем своих детей. Признавать это не хотелось никому. Все предпочитали по-прежнему ненавидеть друг друга, а потом возненавидели и зелёных. Мы привыкли ненавидеть. Это легче, чем что-то менять.
– И Вы обратились к ним, чтобы они помогли Вам родить здорового ребёнка, – сказала Трой.
– Да. И теперь у меня есть Джерик. И я ничуть не жалею о том, что сделала.
– Вам помогла Марит?
Таланни кивнула.
– А теперь я позволила убить её.
Что могла ответить на это Трой? По-своему это было правдой.
– А Баша об этом знает?
– Нет, он ненавидит зелёных.
– Аудун – единственный из зелёных, с кем мы общались. Вы можете отвести нас к ним? – спросила Трой.
– Зачем? – На лице её выразилось нескрываемое подозрение.
– До казни капитана Пикарда остался только день, – сказал Ворф.
– Конечно же, – кивнула Таланни, – вы надеетесь, что зелёные смогут вам что-нибудь рассказать о биологически изменённом растении.
– Да, – сказал Ворф.
Она перевела взгляд с Ворфа на Трой, словно пытаясь навеки запечатлеть в памяти их лица.
– Я предала женщину, подарившую мне моего сына. Я не предам зелёных ещё раз. Если вы попытаетесь обмануть меня или их, я убью вас обоих, хоть вы и послы Федерации, – глядя им в глаза, твёрдо произнеслп она.
– Понятно, – кивнул Ворф.
– Хорошо, – сказала она. – Хорошо, что вы меня понимаете. Хотела бы я себя понимать. – Она слабо улыбнулась, подняла с пола и надела маску, набросила на голову капюшон. – Я отведу вас в стан зелёных. Возможно, вы найдёте там ответы на свои вопросы, как я нашла на свои.
– Благодарим Вас, полковник Таланни, – сказала Трой.
– Не спешите меня благодарить, целительница. Вашему капитану по-прежному угрожает смерть, если вы не найдёте доказательств его невиновности. Вы видели, как я смогла помочь Марит. Я ничем не смогу помочь вам, если вы не найдёте доказательств.
– Мы найдём доказательства, – сказал Ворф.
– Как вы можете быть так в этом уверены?
– Потому что капитан Пикард невиновен.
– Я знала, что клингоны отличаются буйным нравом и зациклены на каком-то странном кодексе чести, но не знала, что они политически наивны, – с едва уловимой усмешкой в голосе сказала Таланни.
Глава 18
Джорди разглядывал гладкие блестящие панели. Они были красивы. Серебристая стена устремлялась вверх, плавно смыкаясь с потолком. Это больше походило на прекрасную скульптуру, нежели на контрольную панель. Джорди восхищался её красотой, но чем дольше он её разглядывал, тем меньше понимал. Он чувствовала, что чем дольше смотрит, тем глупее становится.
Он хотел открыть панель и заглянуть внутрь. Услышав это, Велек пришёл в ужас. Можно было подумать, что Джорди предложил вскрыть самого главного инженера. "Варварство" было самое вежливое слово из всех, которые употребил Велек.
До сих пор Джорди не сознавал, в какой степени его работа зиждется на хорошей диагностической компьютерной программе или на технике ручной разборки-сборки. Здешние компьютери напрямую связаны с двигателями и говорить с ним не станут. Он чувствовал себя бесполезным.
Доктор Крашер стояла в нескольких метрах слева от него. Она исследовала контрольную панель с помощью медицинских тестов, словно это и вправду был пациент. У неё дела шли лучше, чем у Джорди. Поскольку её пациентам не нравилось, чтобы им разрезали кожу для того, чтобы посмотреть, что у них там внутри, у неё были инструменты, позволяющие заглянуть внутрь, не повреждая при этом наружную оболочку. Выключив медицинский трикодер, она взглянула на Джорди. Вокруг её зелёных глаз обозначились линии.
– Похоже, я обнаружила травму.
– Что? – Джорди торопливо приблизился к ней. Возможно, это тот самый перелом к лучшему, который им так необходим.
– Будь это пациент, я бы сказала, что тут проблема с имунной системой. Точно не знаю, в чём тут дело, но как будто что-то проникло в организм и пожирает белые кровяные клетки. С уничтожением имунной системы внутренние органы перестают функционировать. Организм начнёт блокировать поражённые участки, чтобы выжить. Не могу только понять, почему отказ имунной системы приведёт к уничтожению двигателей. Будь это пациент, я бы могла поддерживать жизнь, в стазе при необходимости.
– Я думаю, что понимаю, – сказал Джорди. Этот двигатель невозможно отключить. Основные системы взаимосвязаны – при необратимом повреждении одной из них всё рухнет, как карточный думик. Именно поэтому Велек и не позволил мне вскрыть ни одну из систем. Повредите хоть одну деталь – и весь двигтель будет повреждён.
– Значит, если разрушена одно система – разрушено всё? – спросила Крашер.
– Да.
Думаю, я могу замедлить разрушение имунной системы, но проблема в том, чтобы восстановить то, что уже повреждено.
Джорди провёл рукой по светящейся панели. Панель никак не прореагировала – как не реагировала на него всё это время.
– Прежде, чем разрушение двигателей не станет необратимым.
– И тогда они взорвутся, – докончила за него доктор Крашер.
– Вы можете что-нибудь сделать с имунной системой? – спросил Джорди.
– Я установила диагноз, Джорди, но не знаю, как к этому подступиться.
– Что Вы имеете в виду?
– Будь это пациент, я стала бы оперировать. Некоторые из жизненно важных органов двигателя перестают функционировать. Необходим ремонт или замена. Вы не могли бы открыть двигатели? Чтобы я могла до них добраться?
– Двигатели меня игнорируют, – покачал головой Джорди. Меня для них нет. Когда Велек касается панелей, они оживают, но на меня они не реагируют.
– Что мы можем предпринять, Джорди?
Велек, должно быть, услышал своё имя, потому что вышел своей неторопливой походкой из-за переплетения металлических конструкций.
– Я говорил вам, что вы ничем не можете нам помочь, – сказал он. Даже его медленный голос звучал устало.
– Не могли бы Вы открыть двигатели, чтобы доктор смогла осмотреть их?
– Наши двигатели не поймут ни ваших инструментов, ни ваших инструкций. Вы только расстроите их.
Велек всё время говорил о двигателях так, словно они были самостоятельными живыми существами. Джорди больше не удивлялся этому.
– Но Вы могли бы говорить с двигателями, объяснять им действия доктора.
– Это не поможет, – сказал Велек.
Джорди подумал, есть ли в языке милгиан слово, обозначающее "пессимист", но он не был уверен, что до Велека дойдёт смысл оскорбления. Кроме того, Джорди был офицером Федерации. Ему не подобало оскорблять офицеров других рас. Каждый из команды «Энтерпрайза» был в той или иной степени дипломатом. Он глубоко вздохнул.
– Велек, у нас осталось мало времени. Не могли бы Вы подыграть мне и сказать двигателям сделать то, о чём мы просим?
– Подыграть Вам? Не понимаю, при чём тут игры.
Чувство бессилия сменилось злостью. Джорди уже открыл было рот, чтобы заорать на упрямца, но взял себя в руки. Он проглотил уже готовые сорваться слова и вместо этого негромко рассмеялся.
– Я не понимаю причины Вашего веселья, – сказал Велек.
– Думаю, мы все устали, – сказала Крашер.
– Верно, мы все устали,- кивнул Джорди. Он поглядел на высокую яркую фигуру милгианина с глазами, выражения которых не мог понять. – Иногда, когда земляне подавлены, они смеются. Это снимает напряжение.
Несколько секунд Велек размышлял над услышанным.
– Кажется, я понял. Мы делаем бортак, чтобы снять напряжение.
– Бортак? – переспросил Джорди, переглядываясь с Крашер.
