Анатоль Нат - Шишки без ягод
— Сщас! Если только в самом крайнем случае, — недовольно поморщившись, проворчал Сидор. — Всё таки дело ещё не обкатано и ставить сразу же самые высокие расценки я бы поостерёгся. Да и надо же использовать межсезонье в собственных целях, а не для кого-либо.
— Нам же надо в этом деле получить только одно — площадь. Площадь освоенных земель. Не урожай. Не прибыль. Не деньги. Пло-о-ощадь! Мы можем отдать всё, весь будущий урожай, лишь бы у нас были готовые к посеву площади.
— Нам некуда спешить. Можно годик и подождать. Мы нашли в этом мире своё место. Нам всё равно. У нас есть всё. Даже если мы ничего делать не будем, то весной у нас есть ОДНА СОТКА, которая нас обеспечит, как и ныне обеспечила жратвой на весь год.
— Дима! — ОДНА СОТКА и плевать на всё остальное. Я просто не понимаю! Зачем нам надо выравнивать участок? Хотя нет, — резко притормозил он свой монолог. — Ровная пашня лучше бугров.
— Потом! Зачем нам надо корячиться, выкорчёвывая пни? Ни хрена не делая, мы получили урожай, в несколько раз, превышающий тот, что имеют местные помещики, засевающие десятки, сотни гектар пашни.
— Хотя нет, — снова замолчал он. — Пни вообще-то мешают.
— Ребята! — снова воодушевился он. — Местные бараны корячатся, а имеют гроши. Мы же, более мудрые, более продвинутые, имея за плечами опыт другой, высшей цивилизации, засеяв пять, ПЯТЬ, гектар невыбранной от корней земли. Сея на жалких клочках свободной землицы! Получили урожая больше того, на что они не имели даже смелости рассчитывать!
— Монокультура! У них монокультура. Они сеют много, а получают мало. Мы будем сеять мало — получим много.
— Do you understand?
— Yes, натюрлих, фольсваген, — флегматично заметил Димон, с задумчивым видом не сводя с него своих глаз. — Только ты мне ответь, скотина Сидор. Где ты так нажрался!?
— Профессор, гад, испытания проводил, — икнул от неожиданности Сидор. — Хреновуха называется. Прелесть, что за напиток. Рекомендую, — и свалился замертво на свои полати.
— Маня! — воскликнул возмущённо Корней. — А профессор то уже тоже давно спит, мерзавец!
— Так, — заметила Маня. — Ищем источник сегодняшнего вдохновения. Тут решаются важные дела, а они оба напились, как свиньи. Это надо пресечь. На корню.
Пошуршав немного по углам, источник всё же нашли — закатившуюся под кровать, полупустую двухлитровую бутыль шибанувшего хреном в нос самогона, которая была тут же изъята Маней, не смотря на горячие протесты оставшейся на ногах мужской части населения.
Найм Бича.*— Кончалась вторая неделя, а никто так и не откликнулся на вывешенное на информационном стенде Городского Совета объявление. Никто не хотел покупать мыльный пузырь. Народ здесь был практический, и на голое слово — не верил.
— "Пятница" — думал Сидор, сидя в местном кабаке и потягивая дрянное местное пиво.
— Можно было бы, конечно, взять и получше, намного получше, но он не хотел выходить из образа бедного селянина, нанимающего батрака за медный грош.
— Говорят, вы людей нанимаете? — раздался над ухом у него голос, заставивший его чуть ли не подпрыгнуть.
— Обернувшись, Сидор увидал, что за его спиной, стоит мужик, чуть ли не под два метра ростом, косая сажень в плечах. Явный бич. В руке бич держал пару кружек того же пойла, что тянул и Сидор.
— Говорят, — откликнулся Сидор, с интересом его рассматривая
— И что оплата, через год будет? Урожаем.
— Урожаем, — подтвердил Сидор.
— Сколько?
— Да сколько наработаешь.
— А поточнее.
— Куда точнее то, — заметил Сидор, — Есть стоимость одного рабочего дня одного человека по осеннему времени — одна — две медяшки за световой рабочий день. Есть стоимость килограмма зерна или того, чем ты там хочешь получить — картошкой или фасолью. Складывай, вычитай, вот тебе и поточнее будет.
— Меня интересует зерно.
— С зерном легче. Стоимость килограмма зерна здесь на рынке — одна медяшка.
— Значит, килограмм — два зерна в день, — заметил бич.
— Считать умеешь, — заметил Сидор.
— Ладно, согласен.
— И что? Тебя это не смущает? — заметил Сидор. — Ни цена, ни сроки оплаты?
— Не смущает.
— Тут до тебя, все отказались.
— Это их дело. Кормить будут? — спросил Бич.
— Будут. Три раза. Понедельник, среда, пятница.
— Не понял.
— Тьфу ты, — поперхнулся пивом Сидор. — Это так. Шутка. Глупая.
— Будет тебе питание. Трёхразовое — завтрак, обед, ужин. Всё как положено.
— Тогда согласен.
— Если согласен, тогда давай уточним, что у тебя есть и на что ты пригоден.
— На всё.
— А что у тебя есть?
— Из инструмента, что ли? Ничего.
— Как так?
— А вот так.
— Так таки ничего?
— Ничего.
— Интересный у нас разговор.
— Интересный.
— Ты разговаривать толком можешь?
— Нет.
— Ага! Значит, на всё согласен?
— На всё.
— И что же у тебя случилось?
— Не твоё дело.
— Хамишь?
— Хамлю.
— Тогда завтра, утром, на участке, не опаздывать. Где, знаешь?
— Знаю.
— И где?
— К югу от города. В сорока минутах ходьбы от южных городских ворот. Там где кончаются поля. Справа от старой дороги.
— На месте был?
— Был.
— И что же ты там делал?
— Смотрел.
— И что высмотрел?
— Работы много.
— Ладно, пей своё пиво, а я пошёл, — поднялся уходить Сидор. — Видать сегодня уже никого не будет, поздно уже.
— Люди ещё нужны?
— Нужны.
— Троих берёте?
— Берём.
— Завтра придём?
— Приходи. Заодно на месте и посмотрим, что за народ.
— Смотри. За посмотр, денег не берут.
— Тяжело с тобой говорить.
— Не говори.
— Тогда до завтра.
— До завтра.
— На следующий день, рано утром на вырубке Сидора ждали Бич с мужиком, подобным ему и примерно одного с ним возраста, молодая женщина, по-видимому, жена одного из них, и подросток. Всё сразу стало ясно — погорельцы.
— Что? — спросил Сидор бича, — ящеры с земли прогнали.
— Амазонки.
— И откуда?
— Отсюда, выше по течению Лонгары будет. Вёрст сто.
— Будете заново отстраиваться?
— Да, но где-нибудь здесь.
— Это где же?
— Где-нибудь здесь.
— И когда?
— Не раньше, чем через год.
— И чего так?
— Денег нет.
— Как нет? Так взяли бы в Совете.
— Не дают.
— Чего так?
— Да вот так. Говорят, старый долг ещё не вернули.
— Что? Много брали?
— Много. Ещё лет пять отдавать. А с этими амазонками, так все десять.
— Чем же отдавать будете, если у вас ничего нет?
— Отработаем.
— А чего к нам пришли. Шли бы в Совет. Отрабатывали бы долг.
— Зима. Работы нет. Работы нет — денег нет. Денег нет — жрать нечего.
— Как нечего? Так есть же общая кухня. Бесплатная.
— Вот сам в ней и жри.
— Что? Плохо кормят.
— Почему? Кормят, как раз, хорошо. Сытно.
— Что? Не хотите в ней есть.
— Вот сам в ней и жри.
— Гордые, значит?
— Гордые.
— Ну значит так, ребята. Теперь по цене. Вы двое, — указал Сидор на мужиков, — как договаривались, по две медяшки на нос, вы двое, — указал он на женщину с подростком, — по одной.
— Так не пойдёт. Или плати всем по два, или сам копай.
— Или как сказал, или до свиданья.
— Хорошо. До начала подлёдного лова поработаем, а там разбежимся.
— Значит, до начала января?
— Значит до начала января.
— А кто-нибудь, кроме тебя, разговаривать будет?
— Нет. Все разговоры только через меня.
— Что так?
— Да вот так.
— Ладно. А звать тебя как?
— Никак.
— А других как?
— Никак.
— Обращаться то как?
— Только через меня. Иначе никак.
— Тогда буду звать тебя Бич Никак.
— Как хочешь, так и зови.
— Тогда принимай инструмент, Бич Никак. Пила двуручная — одна штука, топор большой — две штуки, топор маленький — одна штука, лопаты штыковые — две штуки, лопата совковая — одна штука. Расписка — сдал, принял. Вторая расписка — количество членов артели, время начала работ. Береги, чтоб вопросов потом не было. Инструмент ввернуть в рабочем состоянии. Сломал — заплатил. Цену знаешь.
— Подписал? Хорошо.
— Теперь постановка задачи. Отсюда, — указал Сидор на южный край вырубки и до января. Пни жечь, ямы — закапывать и трамбовать, землю — ровнять. Всё, время пошло.
Оружейник с топорищем.
— Ба-а, — раздался за спиной у Сидора, смутно знакомый ему весёлый голос. — Какие времена, какие люди.
На обернувшегося Сидора смотрело смутно ему знакомое лицо, которое он, как ни пытался, никак не мог вспомнить. Однако особо и вспоминать ему времени не дали.
— Никак не узнаёшь, — усмехнулась физиономия. — Ну да, ведь видались мы буквально пару дней всего, да и то по весне ещё. Почитай полгода уже прошло. Ну, вспоминай, вспоминай, — весело ткнул он железным кулаком в плечо Сидора. — Кузнец я, Игнат Колот. Вы тогда у меня ещё пару копий просили починить, ящеровых.
