А. Захарченко - Пираты Гора
Мне вспомнилось сообщение матроса о готовящихся выступить против Порт-Кара Косе и Тиросе, но я отмахнулся от этой мысли.
Следующим пунктом повестки дня было рассмотрение требования такелажников повысить им заработную плату до уровня строгальщиков весел. Я проголосовал за поддержание этих требований, однако большинством голосов они были отклонены.
Сидящий рядом со мной капитан, окинув меня хмурым взглядом, проворчал:
— Стоит только повысить плату кому-то одному, как сразу начнется цепная реакция, — заметил он. — И скоро какие-нибудь лесорубы захотят получать столько же, сколько плотники, а то и кораблестроители!
Нужно сказать, что все требующие хоть какого-либо мастерства работы выполняются вольнонаемными рабочими. Жители Порт-Кара могут позволить рабам возводить свои дома и стены родного города, но никогда, не подпустят их к строительству кораблей. При этом заработная плата различных категорий рабочих отличается весьма значительно: у раскройщиков парусов, например, она составляет порядка четырех медных тарновых дисков за день, а у высококлассных, нанимаемых Советом капитанов проектировщиков судов доходит и до одной золотой монеты в день. Длительность рабочего времени на Горе составляет примерно двенадцать часов. Однако время, уходящее непосредственно на работу, значительно меньше. Вольнонаемный горианец, как правило, человек, не отличающийся трудолюбием. Совсем не отличающийся. Ему нравится поговорить, и он не любит, когда его торопят. Обеденный перерыв растягивается у него на два часа и столько же времени уходит на промежуточное питие паги, что весьма напоминает земной «перекур». Увольнения, из-за большого объема работ, нечасты, а кроме того, рабочим одной специальности, таким, например, как такелажники, удалось организовать в своих рядах определенные союзы, напоминающие земные средневековые цеха, которые следят за правомерностью политики, проводящейся городскими властями по отношению к рабочим своей специальности. У них есть свои денежные фонды, сформированные из членских взносов входящих в союз рабочих, средства из которых направляются на различные цели, в частности, семьям получивших производственную травму, а также на предоставление займов особо нуждающимся и выплату пособий по нетрудоспособности. Подобные союзы довольно сильны, их влияние на органы городской власти значительно, и, думаю, в скором времени такелажникам удастся добиться от Совета капитанов согласия повысить им заработную плату. К слову сказать, город никогда не проводил жесткой политики по отношению к рабочим Арсенала и уважал тех, кто строит корабли. А кроме того, профессиональные союзы редко имели возможность организовать достаточно длительную забастовку: Арсенал мог перенести спуск на воду строящегося корабля с этого месяца на следующий, а союз не мог столь долгое время выплачивать бастующим деньги из собственных фондов, куда они при провале забастовки, конечно, уже не вернутся. Сами же рабочие редко способны были выработать стратегию длительного давления на органы городской власти и больше думали о том, на какие деньги поесть сегодня и завтра, нежели планировали, сколько они могли бы получить через месяц. А самое главное, несмотря на свои угрозы останoвить работы в Арсенале, они сами до конца в них не верили и не стремились их осуществить: им нравилось строить гордые и красивые корабли, в этом был смысл их жизни.
И все же интересно, почему Кос и Тирос решили направить свой флот против Порт-Кара? Что изменилось? Насколько я мог проследить за последними событиями, все оставалось по-прежнему. Нет, успокаивал я себя, это только слухи, слухи, которые каждый год занимают внимание жителей Порт-Кара и, конечно, обсуждаются на заседаниях городских Советов Коса и Тироса. Мне вспомнилось, что остальные члены Совета капитанов также не придали большого значения словам выступавшего матроса.
В зал заседаний попытался проникнуть Терситус, наполовину слепой сумасшедший кораблестроитель, как всегда, не расстающийся со своими мало кому понятными проектами и чертежами.
По знаку ответственного секретаря, сидящего посредине длинного, возвышающегося перед пятью пустующими тронами убаров стола, двое людей встали и вывели Терситуса из зала.
Как-то ему уже позволили представить вниманию Совета свои чертежи, но его планы оказались, мягко говоря, слишком фантастическими, чтобы их можно было принять всерьез. Этот безумец осмелился предложить пересмотреть традиционно установившуюся конструкцию тарнского корабля, сделать более высоким киль, установить дополнительный носовой парус и удлинить весла, усадив за каждое из них вместо одного двоих, а то и троих гребцов. Предлагал он и поднять над ватерлинией таранный брус корабля.
Откровенно говоря, мне интересно было бы услышать пояснения и рекомендации самого Терситуса, но прежде чем успели перейти к обсуждению, большинству членов Совета стало понятно, насколько радикальны предлагаемые им изменения, они тут же объявили их совершенно абсурдными и отказались от дальнейшего их рассмотрения.
Терситус, несмотря на его явно прогрессирующее в последние годы безумие, в свое время считался безусловно талантливым конструктором, и к его предложениям внимательно прислушивались, однако со временем его идеи становились совершенно безрассудными. Взять хотя бы это предложение изменить изящную, гармоничную треугольную форму паруса на трапециевидную, дающую якобы выигрыш в увеличении площади паруса, зато превращающую грациозный, гордый корабль в нечто бесформенное, поистине уродливое. Нет, этот человек явно выжил из ума.
Отстраненный пять лет назад от работы в Арсенале, Терситус предлагал свои идеи на Косе и Тиросе, но и там его проекты встретили полнейшее непонимание. В результате он снова вынужден был вернуться в Порт-Кар и после долгих, бесплодных мытарств по инстанциям со своими набившими всем оскомину предложениями, забытый и обнищавший, он обрел себе пристанище, как поговаривали, где-то на окраине города, у одного из многочисленных обводных каналов, по соседству с крысами. Бывшие коллеги, памятуя его талант и прежние заслуги, еще испытывали к нему некоторое сочувствие и при встрече где-нибудь в захудалых городских тавернах оплачивали ему глоток-другой паги, но даже они не воспринимали всерьез его планов и проектов.
Не стоило и мне тратить на него времени; я постарался выбросить мысли о нем из головы.
После своего прибытия в Порт-Кар я совершил уже пять путешествий. Четыре из них были торговыми. До сих пор у меня не было ссор с капитанами других кораблей. Как истинный боcк, я не искал себе лишних проблем, но, столкнувшись с ними, в сторону не сворачивал. Все четыре путешествия были на поддерживающие свободные торговые отношения с Порт-Каром острова Тассы, имеющие статус свободных портов и управляемые членами Торгового союза. Таких островов на Тассе было довольно много, и три из них, ближайшие — Телетус, Табор и Сканьяр, — я посетил в первую очередь. Несколько поодаль от них лежали Фарнациум, Халнес и Асферикс. Я еще не решился забираться так далеко на юг, чтобы достигнуть Янды или Ананго, или на север, к Ханджеру и Скинджеру, как оставил неоткрытым для себя и расположенный на западе Торвальдсленд. Все эти небольшие острова имели на своем побережье открытые для беспрепятственной торговли свободные порты — Лудиус, Хельмутспорт, Шенди и Бази, — что делало возможным поддержку посреднических торговых отношений с Тиросом и Косом, а также с материком и его основными городами — Аром, Тором, Тентисом, Ко-ро-ба, Тарией и многими другими. Я брал в плавания различные грузы, хотя в этот ранний период моей торговой деятельности я остерегался брать с собой что-либо особо дорогостоящее. Я воздержался от загрузки своих кораблей драгоценными камнями и металлами, коврами и гобеленами, дефицитными медицинскими препаратами и редкими ароматическими средствами. Я довольствовался тюками репсовой материи, небольшими партиями тем-древесины и древесины ка-ла-на. Один раз, правда, я захватил с собой несколько десятков закованных в цепи рабов, а в другой набил трюм шкурами северного слина, но сколько-нибудь стоящие товары я начал брать с собой только на четвертый раз, хотя в каждом плавании мне удавалось распродать грузы с выгодой для себя. Дважды нас выслеживали пираты Тироса, рыскавшие по Тассе на своих зеленых, выкрашенных под цвет воды кораблях, но ни разу они не решились вступить с нами в бой. Мы полагали, что, увидев, насколько глубоко наши суда сидят в воде, грабители предполагали, что трюмы наших кораблей набиты объемными и громоздкими товарами, и решали подождать заслуживающей большего внимания добычи. Опасность подобных стычек действительно едва ли оправдывается несколькими десятками стволов каких-нибудь строительных деревьев или отделочных камней.
