Энди Смайли - Адептус Астартес: Омнибус. Том I
— Нет! — отбросил свой меч в сторону Амит. — Я сорву твою голову с плеч голыми руками.
Они ринулись друг на друга, широко разведя руки, словно приветствуя боль, которую обещала схватка. Гнев… гнев лишил их всего. Они сражались, словно воплощения насилия, осыпали друг друга жестокими ударами. Ярость против ярости, бешенство против бешенства. Разбитые кости, расколотый керамит. Они били с неослабевающим неистовством, даже не думая о защите. И вместе с грохотом ударов в небо вернулся знакомый, зловещий рокот…
— Ты видишь, Расчленитель? — прохрипел Пожиратель Миров. — Кхорн узнаёт своих.
Пожиратель Миров улыбнулся, когда начался тяжёлый кровавый дождь. Амит зарычал, хлёстким ударом выбив ему зубы, полетевшие на песок. Но Бардак лишь смеялся.
— Даже сейчас ты повинуешься его воле.
Амит ударил его вновь. Пожиратель Миров замахнулся, нанося хук с правой. Магистр принял удар на щёку и приблизился, вбив локоть в бровь Пожирателя Миров. Предатель отшатнулся, кровь хлынула из разбитой глазницы. Схватив его за наплечник, Амит рванул Бардака на себя и лбом ударил предателя в нос. Лицо Пожирателя Миров исчезло под потоками крови.
— Убив меня, ты лишь приблизишься к его объятиям.
— Да… будет… так! — Амит бил вновь и вновь, круша кости лица, уродуя врага до неузнаваемости. Пожиратель Миров обмяк и застонал.
— Кхорна не заботит чья течёт кровь, лишь то, что она течёт…
Взревев от дикой ненависти, Амит сорвал голову Пожирателя Миров с плеч и отшвырнул её, глядя в багровое небо.
Рокот над головой слился с оглушительными ударами сердец, так что он больше не мог их различить. Амит остался один — повелитель резни в мёртвом мире. По щекам его стекали капли падающей крови…
Энди Смайли
Познай себя
Подобно бронированному континенту вокруг простирался «Виктус» — флагман Расчленителей. Исполинский корабль был окружён частоколом орудий и обладал почти непробиваемым корпусом, укрытым километровой толщины плитами керамитового панциря. Огонь «Виктуса» принёс смерть тысяче миров: залпы излучателей испаряли атмосферу, а сейсмические торпеды раскалывали тектонические плиты.
Но теперь к посадочной палубе левого борта летел корабль, видный библиарию из наблюдательной башни, и его приближение предвещало угрозу страшнее самой мощной боевой группы, угрозу, которую не смог бы остановить никакой орудийный огонь. Похожий на кинжал корабль был даже меньше стволов защитных орудий «Виктуса», а на чёрном как пустота корпусе почти не было ни знаков, ни геральдики. Корабль-призрак можно было заметить лишь по сверкающей стилизованной букве на носу. «I» — Инквизиция.
А на посадочной палубе неподвижно стоял Харахель, наслаждаясь необычной тишиной. Не было видно ни десятков сервиторов, ни трудящихся рабочих. На верстаках валялись брошенные плазменные пилы и дуговые сварщики. Рядом ждали переоснащения и ремонта два потрёпанных «Громовых ястреба», а над головой в гнездовых креплениях стояли «Штормовые вороны», с чьих двигателей свисали топливные шланги, словно набухшие вены. Гнетущую тишину нарушал лишь шелест воздушных фильтров зала, да тихий гул доспехов. Слева раздался треск, когда Аполлус сжал силовой кулак.
— Как мог Сет на это согласиться… — капеллан был зол и так же мрачен, как и его доспехи.
Харахель усмехнулся за угловатой решёткой боевого шлема. Встречать гостей было его пусть и не самой почётной, но всё же обязанностью как ротного чемпиона, а вот Аполлус оказался здесь в наказание. Капеллан был слишком упрям и по глупости сказал великому магистру, что тот совершает ошибку… и Сет решил напомнить Аполлусу его место.
— А чего бы ты хотел? — чемпион не отрывал взгляда от посадочного туннеля, следя за влетающим внутрь чёрным кораблём. — Бросить вызов Инквизиции?
Аполлус не ответил. Он скривился, когда позади шаттла сомкнулись зазубренные плиты шлюза.
Стреловидный корабль сел в полной тишине. Его двигателям придавала силу открытая ксеносами технология, гораздо более мощная, чем заключённая в стоявших рядом «Громовых ястребах». Снизу корабля показалась рампа, расширившаяся из тонкой полоски металла в тянущуюся к палубе хрупкую плиту. Аполлус зарычал.
— Это не боевой корабль. Они послали политика судить воинов.
Со слабым шипением часть корпуса отошла в сторону, открыв дверь. На рампу выступила одинокая фигура, чьи тяжёлые шаги разнеслись по всей палубе. На месте правой руки и плеча висел тяжёлый болтер с украшенным древними письменами золочёным стволом. Вместо глаз на покрытом алмазами лице выступали медные линзы. Синие лучи целеуказателя скользнули по доспехам Харахеля, когда орудийный сервитор просканировал палубу.
— Может, и нет, — возразил чемпион, опуская руку на рукоять эвисцератора.
— Чисто, — доложил сервитор странно мягким, не сочетающимся с механической внешностью голосом. Воздух вокруг замерцал, а кодиферы шлема Харахеля начали прокручивать зрительные настройки, пытаясь удержать фокусировку. В воздухе потрескивала тонкая паутина энергии. Затем помехи исчезли, а у основания рампы возникли остальные гости.
Харахель взрыкнул, готовясь к броску.
+Успокойся+ — Ворвался в разум чемпиона голос Балтиила. Раздражённый вмешательством библиария Харахель заскрипел зубами. +Это искажающее поле. Он не псайкер. Приступай.+
Голос Балтиила утих, и чемпион потёр висок.
— Библиарий?
— Да. Я ещё встречусь с братом в дуэльных клетках.
На тактическом дисплее Аполлуса замерцала икона.
— Жаль… — капеллан с досадой моргнул, выбирая по руну камня, приказывая дредноуту успокоиться.
Сет ясно дал понять Инквизиции, что не пустит на борт ни одного псайкера, и в ближайшем «Громовом ястребе» стоял Манакель, готовый исполнить волю великого магистра. В другой раз, старый друг… Аполлус снял шлем, повесив его под руку, и сплюнул на палубу. Зашипела кислотная слюна.
— Покончим с этим.
Как и капеллан, Харахель примагнитил шлем под рукой и направился к посланникам.
На палубе неровно выстроились семеро человек во главе с инквизитором, облачённым в золотой силовой доспех, сверкавший, словно под лучами люминаторов. Нагрудник его рассекал пополам знак полномочий, такой же непроницаемо чёрный, как и глаза. Инквизитора окружали четверо воинов в великолепных пластинчатых доспехах, вооружённых огромными клинками и штормовыми щитами. Сзади стояла хрупкая женщина в багровом комбинезоне, украсившая пальцы драгоценными камнями, и глаза её метались между Расчленителями и последним из посланников, горбатым учёным, чьи морщинистые пальцы перебирали складки мантии в поисках свитков.
— Я инквизитор Корвин Геррольд из Ордо Еретикус, — незваный гость шагнул навстречу, сложив руки на груди в знак аквилы.
— Харахель, чемпион первой роты, — в знак приветствия воин ударил по нагруднику.
Корвин кивнул и посмотрел на капеллана, но Аполлус молчал. С явным презрением на лице он изучал инквизитора холодным взглядом. Корвин напрягся, и Аполлус услышал, как участился пульс щитоносцев, готовившихся к схватке. Отточенные инстинкты чемпиона позволяли ему понять тонкую разницу, выдающую намерения… но капеллан молчал.
Первым заговорил Харахель.
— Тебя ждёт наш господин.
— Разумеется, — улыбка Корвина не отразилась в его глазах, когда он махнул своим слугам. — Пройдёмте?
— Только ты, — преградил ему путь огромный чемпион. — Твои воины останутся здесь.
— При всём уважении… — Геррольд показал на учёного, чьи медные глаза зажужжали. — Я должен взять с собой моего хрониста, чтобы запечатлеть все детали, пока я буду разбираться с этим вопросом.
От выбора слов Аполлус скривился. Инквизитор решил разобраться с Расчленителями? Если да, то он взял с собой прискорбно малые силы.
— Нет, — Харахель не сдвинулся с места. — Мой господин не забудет ни единой подробности вашей встречи, а наши скриптографы запишут их перед уходом.
Корвин, который был чемпиону по грудь, никогда не был так близко к космодесантнику и внезапно ощутил себя очень маленьким.
— Хорошо, — кивнул своим охранникам инквизитор и пошёл за огромным Расчленителем.
Корвин и Харахель уже ушли, но Аполлус задержался. Он пристально глядел на учёного, пишущего на инфопланшете. Нейроперо дрожало. Учёный невольно всхлипнул и попытался поглубже закутаться в мантию… капеллан зарычал. Да он больше уважал чистящего его доспехи серва, чем такое горбатое ничтожество. Развернувшись на каблуках, он последовал за инквизитором.
Реклюзиам был не столько музеем, сколько местом поклонения. Его изогнутые стены украшали почитаемые реликвии ордена, чью святость хранили стазисные поля, такие же артефакты забытых времён. Мозаичный пол сделали из доспехов павших капитанов, и по неровным плиткам можно было проследить истории их смерти. Словно жуткие свечи, возвращённые почётные клинки пронзали окружавший кафедру ров вулканического пепла, а в центре реклюзиама на коленях стоял Сет, одетый лишь в тёмно-серую тунику на могучее тело.
