Степан Мазур - Клятва рода
Особенно в мире, где есть место ошибкам, где ошибаются даже Первые…
Единый Создатель покинул конгломерат. Миру предстояло выбрать приёмника, а Денница готовил мятеж и вербовал сторонников…
Рай погрузился в море крови. По одну сторону стали верные старому строю, под предводительством Архангелов Михаила и Гавриила. По другую сторону отступники, под рукой Денницы и Люцифера. План отступников был гениален, проработан до мелочей. Но в мире, где есть место ошибкам…
Эдем
Некоторое время спустя
Денница занёс пылающий меч над головой бессознательного Адама. Если его убить, то небо смирится, падёт на колени, все признают права Денницы на престол.
Смирится и Лилит.
Путь к трону и славе был устлан телами ангелов, кровь заливала священные своды райской обители. Среди беззащитных крылатых тел в белых одеждах, мелькали латы Архангелов, пришлось даже зарубить несколько Серафимов, что даже в одиночестве бились в расчёте один к десяти. Денница с Люцифером, в союзе с лучшими бойцами-отступниками, прорубились к сердцу Эдема.
"Люди умрут, души не смогут воплотиться. Это победа".
Вокруг кипела сеча. Михаил послан за ватагой Серафимов, а Гавриил наступает по всем фронтам. Но время есть, а человек лежит под ногами… Лежит без сознания, лишь веки не опустились, смотрит, словно всё видит и вне памяти. В этих бездонных глазах ни капли страха. Смотрит так, как будто не его, а он поверг противника.
"Но что ты, контейнер, можешь против силы и меча? Спи вечным сном, непокорный"!
— Стой, Денница! — Звонкий голосок Лилит резанул по слуху. Она бросилась под занесённый меч, взмолилась. — Не трогай его, мы созданы друг для друга. Наша любовь неразлучна, мы как две половинки одного целого. Если убьёшь, то только обоих. Начни с меня — он без сознания.
Денница навис над людьми, как утёс над рекою. Громада гнева, злости и смятенья мысль, да ещё поражён человеческим вирусом, что как проклятье Творца не позволяет опустить меч на эту женщину. Настоящую женщину — первую.
— Ты пойдёшь со мной или он умрёт! — Тело Денницы стало меняться. Голос из бархатного стал похожим на камнепад тысяч камней.
Лилит склонила голову, убито прошептала:
— Если он останется в живых и не падёт от твоей или чьей-либо ещё руки, и мы покинем рай, никого больше не тронув, то я уйду с тобой… навсегда. Даю слово. — Лилит склонилась над Адамом, припала губами к губам, слёзы покатились по щекам и закапали на его рассечённое лицо, коснулись губ. На местах нанесённых Денницей ран, водная лазурь превратилась в пар, и порезы затянулись. — Адам, я должна покинуть тебя, но род человеческий не прервётся. Ты обязан полюбить другую. Слышишь, милый? Ты обязан. Ради меня, ради наших несостоявшихся детей, внуков и потомков. Ради рода человеческого. Какой бы не была та другая, но ты должен… должен… прощай, мой любимый муж, постарайся забыть меня.
Послышался шелест множества крыльев. С неба, закрывая солнце, спустились Серафимы. Три пары багровых крыльев на каждого грозно взъерошились, пылающие мечи яростно отразили свет светила. Среди небесного воинства, выделялся Архангел Михаил с огромным пылающим мечом, что горел и светился, словно само солнце. Новоприбывшие быстро окружили отступников, где как гора над всеми нависал могучий Денница.
— Как вы могли пойти против своих братьев? — Михаил стоял плечо к плечу с серафимами, замыкая круг вокруг отступников. Каждый багровокрылый был как минимум на две головы выше Михаила, но по сравнению с Денницей и его новыми солдатами они выглядели детьми перед взрослым.
Денница больше не атаковал, опустил огромный, покрытый по самую рукоятку священной кровью чёрный меч. Он добился всего, чего хотел. Она — его. А в рай ещё вернётся. Вернётся и утопит это место в крови… Теперь уже насовсем.
С неба спустился Конструктор, вознёс длань над Денницей, могучий голос покатился по земле, заставляя всех падать ниц. Только Денница устоял на ногах.
— За свои деяния ты будешь низвергнут. Ты и твои приспешники будете прокляты во веки веков и не будет вам мира и покоя…
Денница поднял тяжёлый взгляд, борясь со слабостью во всём теле, губы раздвинулись в ехидной усмешке:
— Как только ты совершишь изгнание, ты потеряешь половину силы. Ты будешь "светлым", но "тьма" будет со мною. Ты знаешь баланс дуальности. Не будет единого приёмника Рода.
— Убил ты светлое в себе, как только покусился на запретный плод, что не на дереве растёт, а создан для другого. А покусился ты на дар любви. А он лишь для души, для человека. И ангелы любить не могут. К тому же любовь — игрушка для двоих, а не пристанище для одиночества. И будешь одинок теперь ты!
— Да будь я проклят сотню раз, но я познал любовь, а ты остался пуст! Прощай же, Волохатый.
— Отныне демон ты и…. все твои друзья… и частью Лилит. Но ей дарую я возможность быть везде. Не будет перед ней дверей закрытых. А прочим быть низвергнутым во тьму! На тьму веков! Да будет так! Отныне порожденье тьмы ты! Пойди же прочь, деянье прошлых лет!
И подошёл Велес к Деннице, вырос в размерах, схватил за горло и швырнул в землю, что пред такою силой как кисель пред гирей. И полетел Сатана вниз, пробивая телом пласты земли, теряя крылья. Был ангелом небесным, а стал подземной тварью. И ныне его дом возле ядра земли в Преисподней одиночества. И только Лилит к нему может приходить. Когда захочет. Но не было такого никогда — всегда проходит мимо.
Позже, много раз прокручивая в сознании разговор со Светлым, Денница вспомнил эпизод про яблоки…
"Запретный плод. Хм…".
Земля перед остальными демонами низверглась, поглощая отступников, все полетели не так глубоко вниз, как предводитель, но образовали девять кругов ада и поклялись отомстить небу через землю. А земля — обитель душ, что как в контейнерах, живут в людях.
Так человек стал местом поля битвы двух сил дуального мира.
В саду из демонов осталась лишь Лилит.
— Зачем ты поклялась идти с ним? — Был конструктора вопрос, что стал им с малой буквы, лишившись сил Единого и став половинным. Лилит смотрела лишь на Адама, игнорируя всех окружающих. В мире нет никого, кроме него. Ответила:
— Есть вещи, которые не понять никаким силам. В своих Силах вы не допускаете никаких слабостей. Трусливы вы, чтобы любить…
И Лилит спустилась во тьму адских кругов, сдерживая слово. Слово настоящей женщины. Первой женщины из созданных.
Сад как будто потускнел с уходом женщины. Беспокойно заворочался Адам, медленно просыпаясь.
— Душа — потёмки, — нарушил тишину Гавриил, наблюдая, как Единый теряет половину силы.
— Где Лилит? — Был первый вопрос Адама.
— Сгорела в пламени Дара Творца, — ответил Велес.
— Где моя женщина? — Глаза Адама заблестели, кулаки сжались.
— Лилит с нами больше нет. — Велес вздохнул. — Но мы тебе найдём другую, лучше.
Адам в гневе зарычал, бросился на Создателя, но серафимы преградили путь, став плотной стеной.
— Баланс для ваших Сил, а человек — душа. И не понять всем силам наше мировидение. Боритесь меж собой, а я пойду её найду. Ошибку совершили наши души, когда оставили вас в этом мире жить. — Адам повернулся спиной и зашагал прочь к разверзнувшейся земле.
Удар по голове тяжёлым предметом погрузил Адама в сон. Сзади стоял Рафаэль, двумя руками держа бревно. Басом ответил:
— Он перенервничал сильно. Может наделать глупостей, а заодно нас всех сотрёт с лица земли. Тоже мне носитель знаний.
— Ему мы новую жену найдём. А чтобы не страдал, пусть будет обликом как Лилит, — повелел Велес.
— У нас с материалами проблема, — обронил Михаил, соображая из чего создать копию Лилит.
— А на нём разве лишних деталей нет? — Саркастически заметил Рафаэль.
— Так это же будет неполноценная копия, — возразил кто-то сзади.
— Он скоро проснётся, надо думать быстрее.
— Да скорей же! Он сейчас всё порушит!..
— Да дай ему по ребрам! Делов-то!
— Вроде сломал одно…
— Тише ты…
Очнулся Адам, лёжа рядом с копией Лилит. И из любви к настоящей Лилит заставил себя поверить, что это она. Только сердце всякий раз обливалось кровью, когда слышал имя "Лилит". И дал он копии новое имя — Ева. Но каждый раз, каждое мгновение не проходило чувство, что Ева не та…
Эдэм
Много дней спустя
Адам лениво перебросил сладкую тростинку с зуба на зуб, поиграл языком, тоскливо сплюнул. Как же это всё надоело. Всё надоело, даже трава под ногами, и та не имеет горечи, всё сладкое, такое сладкое, что приторное. Каждый день, как предыдущий, все они словно близнецы идут чередою. А рядом, словно что-то витает. Что-то, словно на расстоянии вытянутой руки, словно протяни и схвати…
"Но нет же, это чувство не постигаемо".
