Джордж Мартин - Буря мечей. Книга I
Теперь Дени думала, что в этом он был столь же глуп, как и во многом другом. Будь он умнее и терпеливее, он сам плыл бы сейчас на запад, чтобы занять трон, принадлежащий ему по праву. Она хорошо понимала теперь всю степень глупости и порочности Визериса, но все равно порой по нему скучала. Не по тому слабому и жестокому человеку, каким он стал впоследствии, а по брату, к которому она забиралась в постель, по мальчику, который рассказывал ей о Семи Королевствах и говорил, как изменится их жизнь, когда он вернет себе корону.
К ней подошел капитан.
— Жаль, что «Балерион» не умеет летать, как его тезка, ваше величество, — сказал он на вульгарном валирийском с сильным пентосским акцентом. — Тогда нам не понадобились бы ни весла, ни канаты и не пришлось бы молиться о ветре.
— Вы правы, капитан, — ответила Дени с улыбкой, радуясь, что победила этого человека. Капитан Гролео, коренной пентошиец, как и его хозяин Иллирио Мопатис, всполошился, как старая дева, узнав, что повезет трех драконов на своем корабле. Полсотни ведер с морской водой все еще висели вдоль бортов на случай пожара. Поначалу Гролео настаивал на том, чтобы драконов держали в клетке, и Дени уступила ему, но дети были так несчастны, что она передумала и добилась их освобождения.
Теперь и сам капитан радовался этому. Пожар случился только один, совсем маленький, и его легко потушили, зато на «Балерионе» сильно поубавилось крыс против того времени, когда он еще плавал под названием «Садулеон». А матросы, на первых порах одолеваемые страхом не менее, чем любопытством, стали питать немалую гордость за «своих» драконов. Все на судне, от капитана до юнги, любили следить за их полетом, но никому это не приносило такой радости, как Дени.
Они ее дети — единственные, которые у нее когда-либо будут, если Мейега сказала правду.
У Визериона чешуя цвета свежих сливок, а рожки, маховые кости и хребет — из темного, сверкающего на солнце золота. Рейегаль сделан из летней зелени и осенней бронзы. Они парили над кораблем широкими кругами, поднимаясь все выше и выше, и каждый старался перещеголять другого.
Дени знала теперь, что драконы предпочитают всегда нападать сверху. И тот и другой, оказавшись между своим братом и солнцем, тут же складывал крылья, с криком кидался вниз, и оба падали, кувыркаясь, свившись в чешуйчатый клубок, лязгая зубами и молотя хвостами. Увидев это впервые, Дени испугалась, что они убьют друг друга, но они просто играли так. Плюхнувшись в море, они сразу расцеплялись и опять взмывали вверх с шипением и криками, а соленая вода, дымясь, испарялась с их крыльев. Дрогона видно не было — он охотился, либо далеко опережая судно, либо отстав от него на несколько миль.
Он всегда голоден, ее Дрогон, и быстро растет. Еще год-другой, и она сможет сесть на него верхом. Тогда ей больше не понадобятся корабли, чтобы пересекать великие соленые воды.
Но до этого еще далеко. Рейегаль и Визерион теперь величиной с мелких собак, Дрогон ненамного больше, и любая собака наверняка перевесила бы их: они все состоят из шеи, крыльев и хвоста и на вес гораздо легче, чем на вид. И поэтому Дейенерис Таргариен, чтобы попасть домой, должна пока полагаться на дерево, ветер и парусину.
Дерево и парусина служат ей исправно, а вот непостоянный ветер оказался предателем. Шесть дней и шесть ночей они остаются в полосе штиля, теперь идет седьмой, а в воздухе по-прежнему ни ветерка. К счастью, два корабля из трех, посланных ей магистром Иллирио, — это торговые галеи. У каждой на борту двести весел и команда сильных гребцов. Барка «Балерион» — иное дело: это громоздкая широкобортная лохань с громадными трюмами и большими парусами, беспомощная в безветренную погоду. «Вхагар» и «Мираксес» тащат ее на буксире, и все они при этом еле-еле ползут. Все три корабля везут тяжелый груз помимо находящихся на борту людей и коней.
— Я не вижу Дрогона, — сказал сир Джорах Мормонт, подойдя к ней. — Может, он опять заблудился?
— Скорее это мы заблудились, сир. Это черепашье плавание Дрогону по вкусу не больше, чем мне. — Ее черный дракон, смелее, чем двое других, первым попробовал свои крылья над водой, первым стал перелетать с корабля на корабль, первым заблудился в облаке... и первым убил. Он поражает своим огнем летучих рыб, как только они выпрыгивают из воды, хватает их и проглатывает.
— Ты не знаешь, какой величины он будет, когда вырастет? — спросила Дени.
— В Семи Королевствах рассказывают о драконах столь огромных, что они выхватывали гигантских кракенов [Кракен — гигантский кальмар. — Примеч. пер.] из моря.
— Вот бы посмотреть, — засмеялась Дени.
— Это ведь только сказки, кхалиси. Я слышал также о старых и мудрых драконах, которые жили тысячу лет.
— А сколько они обыкновенно живут? — Визерион пролетел над самым кораблем, медленно работая крыльями и шевеля поникшие паруса.
— Во много раз дольше человека, если, конечно, верить песням... — пожал плечами сир Джорах. — Но в Семи Королевствах лучше всего известны драконы дома Таргариенов. Их выращивали для войны, на войне они и погибли. Дракона убить нелегко, но все-таки возможно.
Белобородый, стоявший у носовой фигуры, опираясь на свой высокий посох, обернулся к ним и сказал:
— Балериону Черному Ужасу было двести лет, когда он умер — это случилось в царствование Джейехериса Умиротворителя. Он был так велик, что мог проглотить зубра целиком. Дракон никогда не перестает расти, ваше величество, пока у него есть пища и воля.
Этого человека зовут Арстан, но Бельвас-Силач прозвал его Белобородым, и почти все остальные тоже переняли это прозвище. Он выше сира Джораха, хотя и не так крепок, у него бледно-голубые глаза и длинная борода, белая как снег и тонкая как шелк.
— Воля? — заинтересовалась Дени. — Разве их держат на воле?
— Ваши предки построили в Королевской Гавани для своих драконов огромный, покрытый куполом замок, который назывался Драконьим Логовом. Он все еще стоит на холме Рейенис, но теперь это только руины. Там и жили на просторе королевские драконы. В железные двери этого замка могли проехать в ряд тридцать конных рыцарей. Но при всем при том было замечено, что ни один из этих драконов не дорос до своих прародителей. Мейстеры говорят, что виной этому стены и потолок.
— Если бы стены могли сдерживать наш рост, все крестьяне были бы карликами, а короли великанами, — заметил сир Джорах. — Но я встречал великанов в хижинах и карликов в замках.
— Люди — это люди, а драконы — это драконы.
— Экая глубина мысли, — фыркнул сир Джорах. Рыцарь невзлюбил старика с самого начала и ничуть этого не скрывал. — Что ты можешь знать о драконах?
