Джордж Мартин - Буря мечей. Книга I
— Погоди, — прервал его бородач. — Ты назвал титул Старка, назови и мой.
— Как скажешь, — засмеялся Манс-Разбойник. — Джон Сноу, ты видишь перед собой Тормунда Великанью Смерть, он же Краснобай, он же Трубящий в Рог, а также Громовой Кулак, Медвежий Муж, Медовый Король Красных Палат, Собеседник Богов и Отец Тысяч.
— Вот это уже больше похоже на правду. Рад познакомиться, Джон Сноу. Против оборотней я ничего не имею, хотя Старков не жалую.
— Эта славная женщина у жаровни — Далла. — Беременная стряпуха застенчиво улыбнулась Джону. — Обращайся с ней как с королевой, ибо она носит моего ребенка. Эта красавица — ее сестра Ведь, а рядом с ней молодой Ярл, ее новая забава.
— Ничьей забавой не бывал и не буду, — огрызнулся Ярл.
— Зато с Ведь позабавиться не прочь, а, парень? — хохотнул Тормунд.
— Ну вот и все мы тут, Джон Сноу, — сказал Манс. — Король за Стеной и его двор во всей своей красе. А теперь о тебе. Откуда ты?
— Из Винтерфелла, а после жил в Черном Замке.
— Но что привело тебя на Молочную, столь далеко от родных очагов? — Манс, не дожидаясь ответа, обратился к Гремучей Рубашке: — Сколько их было?
— Пятеро. Трое мертвы, четвертый перед тобой, пятый ушел в горы, где кони проехать не могли.
Манс снова перевел взгляд на Джона.
— Только пятеро? Или тут ошиваются и другие твои братья?
— Нас было четверо с Полуруким во главе. Куорен один стоил двадцати.
— Так думали многие, — улыбнулся Манс. — И все же... парень из Черного Замка с разведчиками из Сумеречной Башни? Как это вышло?
Джон приготовил ответ заранее.
— Лорд-командующий послал меня к Полурукому на выучку, а тот взял меня в разведку.
— В разведку, говоришь? — нахмурился магнар Стир. — Что было воронам разведывать на Воющем перевале?
— Деревни были покинуты, — не погрешив против правды, ответил Джон, — как будто весь вольный народ исчез куда-то.
— Верно, исчез, — сказал Манс, — и это случилось не с одним только вольным народом. Кто сказал вам, где нас искать, Джон Сноу?
— Если это не Крастер, то я робкая дева, — хмыкнул Тормунд. — Говорил я тебе, Манс, что его надо сделать на голову короче.
— Тормунд, ты бы думал, прежде чем говорить, — с раздражением бросил ему Манс. — Я знаю, что это Крастер. Я спросил об этом Джона, чтобы посмотреть, скажет он правду или нет.
— Хар-р, — плюнул Тормунд. — Опять вляпался. Вот, парень, — с ухмылкой сказал он Джону, — потому он и король, а я нет. Я могу побить, перепить и перепеть его, и член у меня в три раза длиннее, зато Манс хитрый. Ты ж знаешь, он сам вырос у ворон, а ворона — башковитая птица.
— Я хочу поговорить с парнем наедине, Костяной Лорд, — сказал Манс. — Оставьте нас вдвоем.
— Как, и я тоже? — вскричал Тормунд.
— Ты в первую очередь.
— Я не ем в тех чертогах, где мне не рады. Пошли отсюда, курочки. — Тормунд прихватил еще одну курицу с жаровни, сунул ее в карман на подкладке своего плаща, сказал «Хар-р» и вышел, облизывая пальцы. Все остальные, кроме Даллы, последовали за ним.
— Можешь сесть, если хочешь, — сказал Манс, когда они ушли. — Ты голоден? Двух птиц Тормунд нам все-таки оставил.
— Я охотно поем, ваше величество, благодарю вас.
— Ваше величество? — улыбнулся король. — От вольного народа такое обращение не часто услышишь. Для них я Манс. Меду хочешь?
— Спасибо, с удовольствием.
Король сам налил ему рог, а Далла разрезала аппетитно поджаренную курицу и подала каждому половину. Джон снял перчатки и стал есть прямо руками, обгладывая каждую косточку.
— Тормунд верно говорит, — сказал Манс, разламывая хлебную ковригу. — Черная ворона — хитрая птица, но я сам состоял в воронах, когда ты был не больше младенца в животе у Даллы, поэтому лучше со мной не хитри.
— Как скажете, ваше... Манс.
— Ну-ну, — засмеялся король. — Я обещал сказать тебе, откуда тебя знаю. Ты как, еще не догадался?
— Наверно, Гремучая Рубашка послал вам весть?
— Это как же, с ветром, что ли? У нас ученых воронов нет. Я знаю тебя в лицо. Я видел тебя прежде — дважды.
На первый взгляд это не имело смысла, но Джон пораздумал, и перед ним забрезжил свет.
— Когда вы были братом Дозора...
— Верно! Это был первый раз. Ты тогда был мальцом, а я, весь в черном, в числе дюжины других сопровождал старого лорда-командующего Кворгила в Винтерфелл к твоему отцу. Я прохаживался по стене, окружавшей двор, и наткнулся на тебя и твоего брата Робба. Ночью выпал снег, и вы нагородили над воротами целую снежную гору и ждали, когда кто-нибудь пройдет.
— Я помню, — засмеялся удивленный Джон. Молодой черный брат на стене, ну да... — Вы пообещали, что никому не скажете.
— И сдержал слово — по крайней мере в тот раз.
— Снег мы скинули на Толстого Тома, самого неповоротливого из отцовских стражников. — После Том долго гонялся за ними по двору, и все трое раскраснелись, как осенние яблоки. — Но вы сказали, что видели меня дважды. Когда же это было во второй раз?
— Когда король Роберт приехал в Винтерфелл, чтобы сделать твоего отца десницей, — небрежно промолвил Король за Стеной. Джон изумленно раскрыл глаза.
— Не может быть.
— Может. Узнав, что король приезжает, твой отец послал весть своему брату Бенджену на Стену, чтобы тот тоже приехал на пир. Черные братья общаются с вольным народом больше, чем ты думаешь, поэтому вскоре эта весть дошла и до меня. Против такого случая устоять я не мог. В лицо меня твой дядя не знал, так что с этой стороны я ничего не опасался, а отец твой вряд ли мог запомнить молодую ворону, виденную им столько лет назад. И хотел поглядеть на этого Роберта своими глазами, как король на короля, а заодно прикинуть, чего стоит твой дядя Бенджен. Он тогда был первым разведчиком и бичом моего народа. Я оседлал самого резвого своего коня и отправился в путь.
— А как же Стена?
— Стена может остановить армию, но не одного человека. Я взял лютню и мешок с серебром, взобрался по льду около Бочонка, прошел пешком несколько лиг на юг от Нового Дара и купил себе другую лошадь. Если брать в целом, я двигался быстрее, чем Роберт, которого задерживала громоздкая колымага, где ехала его королева. В одном дне к югу от Винтерфелла я нагнал его и примкнул к его свите. Вольные всадники и межевые рыцари всегда увязываются за королевскими процессиями в надежде поступить к королю на службу, а моя лютня обеспечила мне хороший прием. — Манс засмеялся. — Я знаю все похабные песни, когда-либо сочинявшиеся к северу и к югу от Стены. Ну и вот. В ночь, когда твой отец задавал пир Роберту, я сидел на задах его чертога вместе с другими вольными всадниками и слушал, как Орланд из Старгорода играет на высокой арфе и поет о покоящихся в море королях. Я отведал мясо и мед твоего отца, видел Цареубийцу и Беса... а еще видел мельком детей лорда Эддарда и волчат, бегавших за ними по пятам.
