Грэм Макнилл - Адептус Механикус: Омнибус
Сир Малкольм повторил движение, хотя и скупо, как еле сдерживающийся соперник.
Следом за Малкольмом, подняли свои орудия сир Родерик и сир Антонис. Возле меня сир Уильям сделал тоже самое. Это мои старшие рыцари, мои наставники, мои самые верные воины.
Братья, за которых я без колебаний отдам жизнь.
Охотничьи горны взревели, когда рыцари ударили стволами орудий по геральдическим пластинам на плечах.
Я изменился, мои чувства и сознание полностью соединились с броней. Я больше не смертное существо из плоти, костей и крови. Я возвышающийся бессмертный, истребитель монстров из эпических легенд, собранных в многочисленные тома в древней библиотеке Эйгидиус в сердце Цитадели Големов.
Мои рыцари с следовали за мной, когда я выступил из Запредельного хранилища, по направлению к великому арочному пути, расписанному именами множества воинов, служивших зелени и золоту на протяжении бесконечных тысячелетий, из античности до этого дня.
Падение Грифона IV перед неудержимым роем Левиафан, добавило семьдесят шесть имен рыцарей дома Кадмус к спискам на вечном мраморе. Невосполнимая, сокрушительная потеря. Такая потеря способна прикончить более низшие дома.
Дом Кадмус не из таких.
Траурные флаги все еще висят в Зале отзвуков Цитадели големов, но хватка сожаления уже ослабла. Последняя Охота была очистительным выходом горя в океанах крови.
Многие мертвые все еще путешествуют со мной, призраки данных, скитающиеся по схемам брони. Сейчас, больше чем когда-либо я ощущаю тяжелый груз ответственности при виде их имен.
Мои братья-рыцари будут чувствовать тоже самое.
Стремление восстановить честь их поколения прочно вшито в каждую клетку нашего естества. Оно неотступно следует за мной с поры обряда становления.
Хотя Корделия и другие говорят против наших отношений с Механикус так скоро после нашего освобождения, я видел возможности там, где другие видели только риск. Вот почему именно я являюсь мастером дома Кадмус. И этот недавний призыв к оружию увидит мщение за павших.
Я двигался под арочным сводом, наружу к эллиптической платформе, подвешенной на отвесных скалах горного плато. Надо мной, километровой громадиной возвышалась Цитадель Големов. Лишенные окон, древние эбонитовые дворцы мрачно маячили в облаках, вселяя ужас в сердца варварского народа Райсы.
Белое золото солнца низко висело над горизонтом, купая бесконечные леса в дымке испарений. Под этими вечнозеленым пологом, дегенеративная раса недочеловеков, влачила свое жалкое существование во тьме. Мы могли бы с лёгкостью уничтожить их, но гораздо забавней оставлять их в таком существовании.
Каждый год, мы истребляем их тысячами в ежегодной Охоте, чтобы решить, кто будет возглавлять дом Кадмус. В этом году, и тридцать один до этого, никто не смог превзойти мой счет убийств.
Рыцари построились вокруг меня в защитном формировании, маршируя как один. Гибкие фибро-связки механических мускулов, навостренные сенсоры чувств, беспокойные и напряженные в преддверии будущего сражения.
Колеблющиеся в вечерней жаре силуэты десяти трансорбитальных посадочных модулей ждали, чтобы доставить нас на громадный крейсер, зависший на орбите. Основная часть нашего снаряжения уже на борту, остались только рыцари.
Малкольм занял позицию подле меня. Он думал, что победит меня в этом году, этом году, но бразды правления достанутся ему только из моих мертвенно-холодных рук
Я барон Роланд, командир дома Кадмус.
Старый враг ждет нас в Вондраке.
Великий Пожиратель.
Это будут не звери Левиафана, надеяться на это было бы слишком оптимистично, вселенная никогда не торопится с местью. Рой, с которым нам предстоит столкнуться, носит имя из цикла древних терранских мифов, имя многоголовой твари, победить которую под силу только величайшим из героев.
Его имя флот улей Гидра.
Немоникс
Обритый наголо смертный слуга смотрителя данных, назвал местом встречи темное хранилище во второстепенном храме-кузнице. Расположенная на окраинах радиальной застройки, заводских районов Вондрака ультима, кузница была ближе к линии фронта, чем архимагосу Кирано хотелось, но сообщение было недвусмысленным.
Как только оно было доставлено, Кирано зарегистрировал детонацию синоптических зарядов в мозгу слуги, навсегда выжигая память о сообщении из его сознания. По основным признакам слуга был человеком, с характерно выраженными восковыми чертами, искусственно выращенного существа. Лишенный всего, кроме основных сигнатур ДНК и конструкционных маркеров, он выглядел как человек, но проявлял нечеловеческую живучесть. У него не было имени, простое биосканирование выявило когнитивную архитектуру, разработанную для создания постоянной формы антероградной амнезии.
Ненужные предосторожности, подумал Кирано, но в этом была вся суть темного культа смотрителей данных.
Опустевшая храм-кузница была отличным выбором. Все старшие адепты покинули его задолго до военных действий, переместившись на Вондрак прайм, оставив лишь расходный персонал, чтобы присмотреть за заключительной фазой пересылки данных из хранилища.
Как только Кирано выдвинет свое прошение, он присоединится к своим собратьям адептам, и сразу же после того как дела с Бинарным адептом будут разрешены, он возьмет быстрый транспорт до Толкхана, где совет кузницы основался вновь, после разрушения Грифона IV.
Пыльные, архивные башни слева и справа, наполняли пространство мерным гулом магнитных пластин и бинарного кода, выдавая процесс передачи огромных массивов информации. Настенные атомайзеры в форме шестерни и черепа поддерживали в воздухе едкий запах охлажденного ладана.
Сообщение смотрителя данных предписывало ему прийти одному, но Кирано был архимагосом Адептус Механикус, а священнику его сана сложно остаться одному.
Единственным оставшимся адептом в храме, был техножрец низшего ранга по имени Узуки. Он приветствовал Кирано в своем скромном святилище, как если бы сама Омниссия предстала перед ним.
Собрав шестерых лексмеханников, он сопровождал Кирано до хранилища данных как преданный кибер-мастифф, организовав некоего рода почетную гвардию.
Память лексмеханников Кирано с легкостью может очистить, а молчание Узуки можно будет купить пустыми обещаниями продвижения в культе механикус.
Если на то будет необходимость. Тем временем, назначенное время встречи прошло 3 минуты назад.
* Где он? * изрек на бинарике Кирано, нетерпеливо постукивая пальцами по матово-черной поверхности архивной башни. Гаптические имплантаты вывели на оптику глаза стопку панелей статуса. Даже быстрый взгляд на них, сообщил Кирано что в этих архивах ожидают отправки еще тысячи зеттабайт данных.
— Адепт Кирано? — сказал Узуки плотским голосом, одновременно выдавая свой страх и низкое положение.
* Да Узуки, что такое? * — ответил Кирано.
Техножрец в непонимании наклонил голову набок, и Кирано недовольно повел плечами, когда понял, что звуковой ввод Узуки не модифицирован для восприятия ритуальных уровней кодировки лингво-техникс. Несколько мгновений он перенастраивал имплантаты в трахее. Тринадцать лет и семь месяцев прошло с тех пор, как он контактировал с другими адептами на плотском языке.
— У тебя вопрос? — сказал он, голос звучал незнакомо из-за редкого использования.
— Ох, ну да, думаю что есть, архимагос, — сказал Узуки.
— Так спрашивай, — сказал Кирано, помогая Узуки решиться.
— Почему мы все еще здесь?
— У тебя где-то есть дела поважнее?
Узуки всем своим видом дал понять Кирано что они у него действительно есть. Он быстро закивал, а в голосе проступил страх.
— Ну, да — сказал Узуки. — Есть небольшое дело, эм… тиранидская угроза на подходе. Не должны ли мы спешно отступать в Вондрак прайм?
— Не раньше, чем завершится передача данных, — сказал Кирано.
— Конечно, архимагос, — сказал Узуки. — Передача займет, по крайней мере, следующие десять часов, но, видите ли, я гм, проявил инициативу, к слову сказать, и перенаправил некоторые автоматические протоколы из ноосферы и распределил их на подкорку лексмеханникам. Нам больше нет необходимости оставаться здесь.
Совершенно того не ожидая, Кирано был впечатлен, но раздражающий недостаток точности в словах Узуки, оскорблял его, так что он решил стереть ему память вместе с лексмеханниками. Применять такие радикальные меры по отношению к собрату из Культа Механикус, было дурным тоном, но он должен быть уверен, что никто и никогда не узнает, что здесь произошло.
— Мы эвакуируемся, когда я решу, что мы закончили, адепт Узуки, — сказал Кирано. — Если этот проклятый адепт вообще изволит появиться.
