Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Хенрикос кивнул, соглашаясь.
— Это воодушевит их и даст им цель, — заверил он, не обращая внимания на неодобрительное выражение лица Десаана.
— А какова наша цель? — Вопрос примарха прозвучал резко. — Задержек было достаточно. Больше никакого ожидания! — раздраженно рявкнул он, затем выдохнул.
— Собери легион, первый капитан, — приказал Феррус. — Мы поведем морлоков по долине, тяжелые дивизионы в резерв, чтобы занять высоту и обеспечить прикрытие для сил, продвигающихся за нами. Капитан Медузон, ты поведешь остальных двумя полубатальонами по склонам этой возвышенности и соединишься с нами у выхода из долины.
Сантар четко отсалютовал своему повелителю и отправился выполнять приказы.
Серповидные склоны широкими длинными пологими складками спускались ко дну долины. Сантар вспомнил тени в песчаном вихре и решил, что морлоки справятся, что бы там не скрывалось.
За исключением одного, все вероятные местонахождения узла, установленные Механикум, оказались ложными, миражами, созданными эльдарским колдовством. Усилия легиона Железных Рук, чей темп выдерживали лишь немногие дивизии Армии, вознаграждались очередной засадой.
Вполне вероятно, что обнаружение этого последнего узла повлечет за собой то же самое.
Стальной взгляд Ферруса обратился к далекому горизонту и дымке, замеченной раньше. Больше нельзя терять время.
— Мы спускаемся немедленно. Армия может проваливать.
Семь разных аванпостов не обнаружили признаков узла. Следуя координатам Механикум, легион провел несколько ожесточенных боев. После последнего, Феррус был вынужден сообщить об отсутствии прогресса братьям-примархам. Вулкан был… любезен, даже предложил помощь, которую Феррус решительно отверг. Переговоры с Мортарионом оказались менее теплыми. При таком темпе пройдет не один день, пока силы легионеров смогут объединиться и покинуть Один-Пять-Четыре Четыре. Медленное продвижение армейских дивизий не прибавляло энтузиазма. Феррус не мог не ценить силу их орудий, они были полезны, но он сетовал на слабость людей. Столь многие остались позади… Он сомневался, что они вернутся.
«Эта пустыня пожирает людей», — с горечью подумал он.
Долина внизу выглядела странной. Другие не замечали этого, но она выходила за пределы обычных чувств. Тем не менее, Феррус ощущал притяжение, которое влекло его к воображаемой бездне. Что-то царапало его мысли, за пределами осознания. Он хотел схватить это, раздавить в кулаке, но как он мог раздавить ощущение?
Там, на песчаной равнине, на дне долины, оно ждало его.
Возможно, оно всегда ждало.
Трепет, гнев и решимость слились в одно — необходимость.
Надо встретиться с ним и убить.
Это путь Горгона, по которому он всегда шел. И умрет он так же, в этом можно быть уверенным. Никто никогда не брал над ним верх. Решимость определяла его.
— Я иду за тобой, — пообещал он и возглавил спуск.
Затухающий свет, отражаясь от костяных стен их психического святилища, осветил хмурые лица собеседников.
— Его воля и целеустремленность исключительны.
— Ты по-прежнему считаешь, что он на неверном пути? — спросил другой.
— Связь близка… — пробормотал первый.
— Как ты убедишь его в этом? Мон-ки — особенно такой, как этот — недоверчивы по своей природе.
Когда линии его плана начали соединяться, подобно хромосомам эмбриональной жизненной формы, первый собеседник сощурился.
— Тут понадобится хитрость. Он должен поверить, что это его решение. Это единственный способ изменить его путь.
— Паутина, которую ты плетешь, ущербна.
Первый встретился взглядом со вторым, и вспышка энергии высветила вопрос в его миндалевидных глазах…
… на который второй охотно ответил:
— Ты пытаешься превратить камень в воду, заставить ее течь по твоему замыслу. Камень не может согнуться, он может только сломаться.
Первый был непреклонен.
— Тогда я разрушу его и придам новую форму.
Когда они приблизились ко дну впадины, воздух словно застыл. По обе стороны от морлоков поднимались крутые скалы, и широкая долина быстро превратилась в ущелье, в которое едва проникал солнечный свет.
— Куда мы забрались? — голос Сантара был не намного громче шепота.
Здесь царила густая, всепоглощающая темнота. Долина превратилась в более суровый, чем даже пустыня, ландшафт из могильных камней и похожих на крипты монолитов. Пески в тенях были почти черными, и Сантар вспомнил о снах примарха. Даже чистое сияние белоснежных скал потускнело.
Морлоки оглядывали изменившиеся окрестности. Все они были ветеранами, опытными и дисциплинированными, и Сантар почувствовал, что они покрепче сжали болтеры.
— Спокойно, Аверния, — передал он по воксу, а затем переключился на канал Десаана: — Держи своих легионеров наготове, брат-капитан.
Две роты маршировали бок о бок, растянувшись в цепи, но густые тени и полная тишина в долине создавали ощущение огромного расстояния между ними.
— Куда делось солнце? — спросил Десаан. — Здесь черно, как в Древней Ночи.
Сантар поднял глаза. Сфера по-прежнему пылала на небе, но ее свет словно отфильтровывался густым туманом, став серым и приглушенным.
— Я потерял из виду Медузона и Руумана, — добавил капитан.
Сантар задрал голову, но увидеть гребень холма было практически невозможно.
Долина оказалась глубокой, намного глубже, чем можно было подумать. Вокруг его ног поднимались песчаные вихри, напоминая железные опилки, слетающие с наковальни. Долина также была более протяженной, чем говорил Рууман, а железнорожденный обычно не ошибался в таких вопросах. Но в этом месте все было необычно.
— Напоминает Призрачную Землю, — пророкотал примарх.
Даже без радиосвязи громоподобный голос Ферруса Мануса разносился далеко. Примарх вдохновлял обе роты. Он был их стержнем вместе с эскортом своих непоколебимых преторианцев, возглавляемых Габриэлем Сантаром.
— Я не вижу призраков, примарх, — сказал первый капитан, стараясь снять напряжение.
Призрачная Земля на Медузе была суровым местом, населенным тенями умерших и призраками. Подобные слухи разносили суеверные люди, слабые и доверчивые. Железные Руки считали иначе. В труднодоступных глубинах этой территории находились великие обелиски из камня и металла, чье предназначение терялось в веках. Чудовища бродили по темным, неизведанным ущельям, это правда. И безумие подстерегало опрометчивых и безрассудных. Сравнение получалось неутешительным.
— Призраки здесь, — сказал Феррус, добавив холода уже ледяному воздуху. — Мы просто еще не видим их.
Когда вихри стали сгущаться в грозовой фронт, он добавил:
— Сомкнуть ряды.
Долина в одно неуловимое мгновение изменилась, Сантар не узнавал ее. Тени, отбрасываемые скелетообразными скалами, вытянулись, как когти, и простерлись к Железным Рукам, медленно окружая их.
— Почему я не узнаю это место? — спросил Габриэль сам себя.
Радиоканал Десаана затрещал помехами.
— Потому что… оно… другое.
— Лорд Манус, — обратился Сантар, чувство угрозы внезапно стало осязаемым.
Феррус не взглянул на него.
— Не останавливаемся. Мы не можем повернуть назад.
Тон примарха подсказывал: он знает, что угодил в ловушку.
— Эльдары поймали нас, но им не удержать Железных Рук.
Ветер усиливался и отнимал у голоса примарха его силу. Шторм обрушился на морлоков как молот, вой ветра заглушил тяжелый топот бронированных ног.
За несколько секунд две роты погрузились в пылевую бурю.
Немедленно потухло солнце, затерявшись в гудящей тьме.
Песок визжал, наждаком проходясь по доспехам Сантара, мелкие камни колотили по нему как клинки. Он слышал скрип песка о металл, проигнорировал незначительное повреждение боевого доспеха, когда доклад об этом появился на ретинальных линзах шлема. Обнажив молниевые когти, Сантар попытался рассечь черную трясину и обнаружил, что она не поддается. Он словно резал землю, вот только это был воздух.
— Держаться вместе, — передал он по каналу связи, — наступаем как один.
Но получил несколько подтверждений, гораздо меньше, чем рассчитывал увидеть. Тактический дисплей был неисправен, а биосканирующие маркеры с перебоями отмечали позиции боевых братьев. Насколько капитан мог судить, строй сохранялся, но неизвестно, как долго он продержится. Сантар предвидел, что ситуация скорее ухудшится, чем наоборот. Песок забил дыхательную решетку шлема, и уже скрипел на зубах. У песка был привкус пепла и смерти. Медный запах покалывал ноздри.
— Вместе, как один! — повторил он.
Его акустический сенсориум зарегистрировал далекий визг, прорвавшийся сквозь помехи радиосвязи. Визжал не ветер, по крайней мере, не только ветер. На тактическом дисплее появлялся и исчезал поток непонятных сведений.
