Дэн Абнетт - Создатель Призраков
Танитец готовил себе крепкий кофе на небольшой горелке, кружка казалась крошечной в его могучих руках. Он неуклюже попытался спрятать за горелку фляжку сакры, но запах алкоголя в таком замкнутом пространстве выдавал его с головой.
Гаунт кивнул вместо приветствия.
— Я бы сам не отказался, — произнес он. — Сделай покрепче.
Похоже, Брагг успокоился. Он плеснул изрядную порцию сакры во вторую помятую кружку и поставил над горелкой. Гаунта в который раз поразило невероятное сочетание огромной силы и застенчивости в этом человеке. Брагг был достаточно силен, чтобы крушить черепа голыми руками, но двигался он всегда очень осторожно, будто опасаясь собственной силы. Или того, что об этой силе могли подумать окружающие.
Гвардеец подал комиссару дымящуюся кружку, и Гаунт устроился на стопке барабанных магазинов, глядя на восточные джунгли. Обзор, открывавшийся из пулеметного гнезда, позволял подробнее разглядеть битву вдалеке. За деревьями мелькали вспышки и линии трассеров. Дождь прибил туман к земле, и теперь можно было рассмотреть полыхающие в джунглях пожары.
— Похоже, у них там весело, — заметил Гаунт.
Брагг, отхлебнув из своей кружки, кивнул:
— Я насчитал четыре или пять позиций, посты огневой поддержки пехоты. Вероятно, они подошли и окопались, потому что сектора обстрела не меняются.
— Если они направятся сюда, нам придется что-то делать с этим.
— Пусть подходят. — Брагг похлопал по корпусу тяжелого пулемета.
Гаунт ухмыльнулся. Брагг был отличным специалистом по тяжелому оружию, но в меткости он едва ли преуспел с момента Основания. Тем не менее, имея оружие с таким боезапасом и таким темпом огня, он наверняка должен был попасть хоть во что-то.
— Да, пока не забыл, — сказал Гаунт. — Западные насыпи опять поплыли. Я сказал майору Роуну, что ты завтра поможешь строительной команде с ремонтом. Им понадобится сила.
Брагг согласился без единого возражения. Его физическая сила была одним из важных ресурсов для Призраков и была столь же велика, сколь его доброта и желание помогать. Танитец напоминал Гаунту большое дробящее орудие вроде дубины — смертоносное в умелых руках, но сложное в обращении и не самое точное.
Гвардеец смахнул с лица моль.
— Хорошенькое местечко мы тут нашли, — прокомментировал он.
— Монтакс… не богат на красоты, — признал Гаунт, с обычным удивлением разглядывая танитца.
Давным-давно Гаунт решил, что Брагг был странным солдатом. Никогда раньше он не встречал человека столь сильного физически и столь скованного умственно, словно боящегося тех разрушений, которые он может причинить. Окружающие принимали это за скудоумие и искренне считали старину Брагга тупицей. Вот только он был совсем не глуп. Кроткий с виду здоровяк, он был самым опасным и устрашающим из Призраков. Глядя на его могучее тело, никто не замечал обитающий в нем разум.
А разум, насколько знал Гаунт, был самым страшным оружием на свете.
6
ЭТА ЧУДОВИЩНАЯ СИЛА
Калигула после освобождения имперскими силами. Ночи словно дни, освещаемые пожарищами городов- ульев. Дни темны, как ночи, затуманенные нефтехимикатным смогом. Сажа сыплет с небес густым черным снегопадом. Даже здесь, в пустошах.
Глубокие каньоны, сжатые стенами яркого алого камня. Ветер хлещет возвышенности и края воронок хлыстами фосфоресцирующей пыли. Котлованы сухой, потрескавшейся кирпично-красной земли. Вокруг лишь смерть, выбеленная, выгоревшая, словно кости, годами лежавшие на солнце.
Восемнадцать грузовых транспортов продирались через рыжее ущелье на малой скорости. Прямые выхлопные трубы тридцатиколесных чудовищ изрыгали голубоватый дым. Могучие тягачи тащили за собой грузовые вагоны. Каждый представлял собой обожженную металлическую кабину, установленную над колоссальным двигателем, укрытым за множеством фар, мелких и крупных сеток радиаторных решеток и усиленным шипами бампером. Фланги колонны огромных транспортов охраняли разъезды бронеавтомобилей и полугусеничных мотоциклов, поднимавших облака пыли.
Водитель Палпар Тувант, коренной калигулец, пытался совладать с полукруглым рулем головного транспорта. Он бросил взгляд на своего напарника. Тлён Миллум смотрел в окно кабины, временами поглядывая на свой хронометр.
Оба они обливались потом в жаркой духоте кабины, нагретой рычащим двигателем под ногами. Миллум опустил бронированные ставни окон и открыл металлические заглушки вентиляции, надеясь, что так кабина проветрится. Но температура на пустошах снаружи была не меньше сорока градусов. Время от времени из-под прохудившейся заглушки двигателя перед ними вырывалась струя горячего машинного масла и летела в лицо водителя сквозь лобовую решетку.
Миллум откинулся на рваную кожу своего кресла и посмотрел на люк в потолке кабины.
— Он все еще там?
Тувант кивнул, выворачивая руль. Оба калигульца слишком устали от тряски и толчков тяжелой машины.
— Наверное, он там сейчас высунул башку из башни и, как собака, радуется потоку воздуха.
— Кек, он же полный тупица, правда? — усмехнулся Миллум. — Был последним в очереди за мозгами.
Тувант утвердительно кивнул:
— Типичный гвардеец: сплошные мускулы и пустая голова. Кек, где, спрашивается, они были, когда пали ульи? А? Вот ответь мне?
— В транспортном корабле, по дороге сюда, — просто ответил рядовой Брагг, спустившись но ступенькам из люка в потолке. Встав за сиденьями, он ухватился за страховочную раму, пытаясь противостоять тряске грузовика, едущего по пересеченной местности. — Полковник-комиссар Гаунт сказал, что мы прибыли сюда со всей возможной скоростью. — Гвардеец искренне улыбнулся экипажу грузовика.
— Уверен, так и было, — пробормотал Тувант.
Цепляясь за поручни, чтобы не упасть, Брагг подобрался ближе.
— Мы хорошо идем, да?
— Замечательно идем, — произнес Миллум, отворачиваясь от огромного Призрака. — Станция Кальферина будет ликовать, когда мы прибудем.
— Уверен, так и будет, — не переставая улыбаться, ответил Брагг и опустился на скамью за водительским сиденьем. — Это хорошо. Когда полковник-комиссар поставил меня во главе этого конвоя, я сказал: «Мы доберемся туда вовремя, поверьте, полковник-комиссар». И мы ведь успеваем, правда?
— Конечно, успеваем. Будем как раз вовремя, — откликнулся Тувант.
— Хорошо, это хорошо. Полковник-комиссар будет доволен.
Миллум прошептал что-то неприличное про великолепного полковника-комиссара.
— Что ты сказал? — резко спросил его Брагг.
Миллум напрягся и глянул на Туванта. Они ехали
с этим гвардейцем не меньше трех часов и уже твердо решили, что он глуп и медлителен. Конечно, его габариты впечатляли, но смеяться над ним за его спиной казалось совсем неопасным. Теперь Миллум осознал, что зашел слишком далеко, и боялся, что гигант за его спиной вот-вот даст волю своей могучей силе и обрушит ее на них в бездумном урагане гнева.
— Я… я ничего не говорил.
— Нет, говорил. Ты сказал что-то про моего полковника-комиссара. Что-то плохое.
Миллум медленно повернулся лицом к танитцу:
— Я ничего такого не хотел сказать. Просто пошутил.
— Так, значит, ты правда сказал что-то плохое. Оскорбительное.
— Да, но я просто пошутил. — Миллум сжался, ожидая худшего. Он незаметно потянулся левой рукой под кресло, где был припрятан металлический вал.
— Ничего страшного, — неожиданно легко сказал Брагг и отвернулся к окну. — Каждый имеет право на свое мнение. Полковник-комиссар всегда так говорит нам.
Миллум расслабился и кинул взгляд на водителя. «Полный идиот», — без слов согласились они.
— Ну что же, — подначивал Тувант, глядя на Брагга в зеркало заднего вида. — Значит, вы делаете все, что прикажет этот ваш полковник-комиссар?
— Конечно! — восторженно ответил здоровяк. — Он же полковник. И комиссар. Мы — его солдаты. Имперская Гвардия. Танитский Первый и Единственный. Мы верны Императору и выполняем все, что прикажет полковник-комиссар.
— А если он прикажет вам спрыгнуть с утеса? — засмеялся Миллум, помогая Туванту дразнить гвардейца.
— Значит, мы спрыгнем с утеса. Это ведь был вопрос с подвохом, да?
Конвой продолжал пробираться по пустошам. Этим утром колонна еще собиралась на грязной окружной дороге возле обожженного остова, некогда звавшегося ульем Аврелиан, который был освобожден после главного сражения за Нерон вторым фронтом наступления Имперской Гвардии. Колоссальная победа Империума в этой битве была неоспорима. Однако оставались еще очаги сопротивления противника, угрожавшие линиям снабжения.
Имперская Гвардия двинулась всей своей огромной массой, выискивая и искореняя остатки врага. Тем временем началось восстановление Калигулы. Все имеющиеся ресурсы — а Аврелиан, несмотря ни на что, сохранил свои обширные склады — следовало перераспределить. Этот конвой был первой попыткой оказать помощь бедствующему улью Кальферина. И это оказание помощи требовало двухсоткилометрового броска через выжженную войной пустыню.
