Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)
Сактрик вцепился когтистой лапой в плечо Гованона и затряс кузнеца.
— Где это, Гованон? Где то, что ты украл у нас?
— Закопано… — невнятно пробормотал Гованон. — Где-то закопано. Я надежно спрятал это. И наложил заклятие, чтобы никто, кроме меня, не мог найти…
— Заклятие? Какое?
— Какое-то…
— Точнее, раб! — завизжал Сактрик дрожащим голосом. — Что ты сделал с украденной у меня вещью?
Корум видел, что император малибаннов не хочет называть перед остальными то, что похитил Гованон, и вадхагскому принцу пришло в голову, что, внимательно прислушиваясь, он сможет понять какие-то слабости, казалось бы, неуязвимого колдуна.
— Я унес ее, хозяин, — тем же невнятным голосом сказал Гованон. — Она…
— Молчать! — Сактрик снова повернулся к Калатину. У того был жалкий вид. — Калатин, в обмен на твое обещание передать мне Гованона я помог тебе сделать Караха и вдохнуть в него жизнь, как ты хотел, но теперь я вижу, что ты обманул меня…
— Клянусь, великий Сактрик, что это не так! Я не могу объяснить, почему карлик не в состоянии ответить на твой вопрос. Он обязан без промедления исполнять все, что ты ему приказываешь…
— Значит, ты обманул меня и, более того, самого себя! Что-то умерло в мозгу этого сида — твоя магия не сработала. Без секрета, который он скрывает, мы не можем покинуть плоскость, как бы нам этого ни хотелось. Следовательно, наша сделка расторгнута…
— Нет! — завизжал Калатин, увидев, как в глазах Сактрика, вспыхнувших холодным огнем, внезапно появилось предвестие его ужасной смерти. — Клянусь тебе… Гованон знает тайну… позволь мне поговорить с ним… Гованон, слушай Калатина! Расскажи Сактрику все, что он хочет знать…
— Ты больше не мой хозяин, Калатин, — спокойно ответил Гованон.
— Очень хорошо, — сказал Сактрик. — Значит, ты будешь наказан, колдун…
Окончательно впав в панику, Калатин закричал:
— Карах! Карах! Уничтожь Сактрика!
Закутанная фигура легко поднялась, скинула верхний плащ, вытянула из ножен на поясе огромный меч, и, увидев это лицо, Корум испуганно вскрикнул.
У Караха было лицо вадхага. Он имел единственный глаз, а другой был прикрыт повязкой. Одна его рука сверкала серебром, а другая была здоровой. Его доспехи украшались тем же рисунком, что и у Корума. На голове он носил остроконечный шлем, вокруг шишака которого вилась надпись вадхагскими буквами: «Корум Джайлин Ирси» — что означало «Корум, Принц в Алом Плаще».
И за плечами Караха, когда он сделал шаг к Сактрику, взвился алый плащ, имя которого носил Корум.
Лицо Караха в своих основных чертах не отличалось от лица Корума.
Теперь Корум понял, почему Артек и его товарищи обвинили вадхага в том, что он напал на них на Инис Скэйте. И он понял, как были обмануты мабдены, решив, что принц вместе с фой миоре дрался против них. Понял он также, почему Кала-тин тогда выторговал у него плащ. Калатин уже давно замыслил эту подмену.
Глядя в отражение своего лица, Корум вздрогнул, и в жилах у него застыла кровь.
Очевидно, Сактрик счел ниже своего достоинства пускать в ход магию против этого двойника (или, может быть, она была бесполезна против существа, которое само по себе было иллюзией), и он закричал своему новому слуге:
— Гованон! Защити меня!
Огромный карлик послушно двинулся вперед и, взмахнув гигантским топором, преградил путь Караху.
Потрясенный и не в силах избавиться от страха, Корум наблюдал за схваткой, понимая, что наконец-то он увидел «брата» из пророчества старухи, того, кого должен был бояться.
— Вот! — заорал Калатин, обращаясь к Коруму. — Вот он, Карах! Ему предстоит убить тебя и занять твое место! Это мой сын! Он мой наследник! Вот он, бессмертный Карах!
Но Корум, не обращая внимания на Калатина, продолжал наблюдать за боем, в котором Карах с бесстрастным лицом и, похоже, не зная усталости, обрушивал на Гованона удар за ударом, а тот едва успевал отражать их своим боевым топором, оружием сида. Корум видел, что Гованон устает, ибо был измотан еще до высадки на остров, и что скоро он падет под ударами Караха — и, выхватив меч, ринулся на своего двойника, а Сактрик засмеялся:
— Никак ты спешишь мне на помощь, принц Корум?
Корум успел бросить полный ненависти взгляд на уродливую фигуру малибанна прежде, чем обрушил свой меч, выкованный и закаленный для него Гованоном, на наплечник Караха, заставив того повернуться.
— Дерись со мной, подкидыш! — рявкнул Корум. — Ведь ты же для этого и создан, не так ли?
Он попытался нанести удар в сердце Караха, но тот отклонился, и Корум, по инерции пролетев мимо него, всадил меч в чье-то тело, но оно не было телом Караха.
Меч нашел плоть Гованона, и тот застонал, когда острие пронзило ему плечо, а у Корума от ужаса из-за невольного промаха перехватило дыхание. Гованон рухнул на спину, и, должно быть, при его падении меч, засевший в кости, вырвался из руки Корума. Карах с застывшей жуткой улыбкой, поблескивая единственным безжизненным глазом, приготовился нанести принцу смертельный удар.
Но Илбрек обнажил блестящее лезвие Мстителя и кинулся на помощь Коруму, но, прежде чем он оказался рядом с другом, мимо него проскочил Калатин и бросился вниз по склону холма, не имея ни малейшего желания спасать Сактрика и лишь надеясь добраться до судна до того, как малибанн поймет, что он сбежал.
Однако Калатина увидел Гованон. Подняв руку, он ухватился за выкованный им меч (по-прежнему не прикасаясь к рукояти), вырвал его из раны, привстал и с огромной силой метнул вслед убегающему колдуну.
Меч, хранящий в себе следы лунного сияния, со свистом настиг Калатина, и острие пронзило колдуна между лопатками.
Еще несколько мгновений Калатин бежал, не сознавая, что меч уже проткнул его. Затем он споткнулся и рухнул, прохрипев:
— Карах! Карах! Отомсти за меня! Отомсти за меня, единственный мой наследник! Мой сын!
Карах повернулся. Его лицо разгладилось, и, ища того, кто произнес обращенные к нему слова, он опустил меч. Наконец взгляд Караха упал на Калатина — колдун был еще жив и пытался встать на колени, чтобы доползти до берега и лодки, из которой так недавно и так торжественно он вышел. Глянув на двойника, Корум понял, что тот искренне скорбел по своему умирающему хозяину, когда услышал его последнюю просьбу: «Карах! Отомсти за меня!»
На негнущихся ногах Карах стал спускаться с холма, пока не оказался рядом с неподвижным телом Калатина, нарядный плащ колдуна с оккультными знаками теперь был покрыт пятнами его собственной крови. С этого расстояния Коруму казалось, что он сам стоит рядом с колдуном, засовывая меч в ножны, словно принц смотрел на изображение из прошлого или из будущего, где был главным действующим лицом; словно он спал и был не в силах сдвинуться с места, а его двойник, этот Карах, подкидыш, нагнулся и удивленно вгляделся в лицо Калатина, не понимая, почему хозяин стонет и так странно дергается. Он потянулся было к мечу, торчащему между лопатками Калатина, но тут же отдернул руку, словно меч обжег его, и снова удивился. Калатин, задыхаясь, пробормотал несколько слов, которых не было слышно со стороны, но Карах, склонив голову набок, внимательно выслушал его.
