Стивен Эриксон - Врата Мертвого Дома
В тридцати шагах от створок Дукер под взглядами стоявших в проёме стражников в последний раз повернул коня. Он смотрел на север, туча пыли уже поднималась над последним, самым большим курганом, а затем выше — на сияющее копьё Вихря. Мысленный взор унёс его дальше, на север и на восток, за реки, через равнины и степи, к городу на другом берегу моря. Но это мало что дало. Слишком много следовало осознать, слишком быстро, слишком стремительно случился конец этого невозможного, калечащего душу похода.
Цепь трупов длиной в сотни лиг. Нет, это выше моего понимания да и, наверное, любого из нас…
Он развернул коня, посмотрел на распахнутые ворота, на стражников под аркой. Они расступились, чтобы открыть проход. Дукер пришпорил кобылу.
Он не обратил внимания на солдат на стенах, даже когда из их глоток вырвался, словно высвободившийся зверь, торжествующий клич.
Тени бесшумными волнами текли по бесплодным холмам. Ещё некоторое время Апт не сводила блестящего глаза с горизонта, а затем опустила вытянутую голову, чтобы взглянуть на мальчика, который сидел у её передней лапы.
Он тоже рассматривал зловещий ландшафт владений Тени, его собственный единственный, фасетчатый глаз поблёскивал под выступающей лобной дугой. Спустя долгое время он поднял голову и встретил её взгляд.
— Мама, это наш дом? — спросил он.
На расстоянии дюжины шагов зазвучал голос:
— Мой коллега постоянно недооценивает естественных обитателей этих владений. Ага, вот и ребёнок.
Мальчик повернулся и увидел, что к ним подходит высокий, одетый в чёрное человек.
— Аптори, — продолжил незнакомец, — великодушное преобразование этого мальца — с какими бы благородными намерениями это ни делалось — оставит шрам в его душе. В последующие годы.
Апт прощёлкала и прошипела ответ.
— Однако добилась ты прямо противоположного, госпожа, — заметил человек. — Ибо теперь он не принадлежит ни к тому, ни к другому.
Демоница вновь заговорила.
Человек склонил голову набок, пристально посмотрел на неё, затем криво ухмыльнулся.
— Какая самонадеянность. — Его взгляд упал на мальчика. — Ну, хорошо. — Он присел на корточки. — Здравствуй.
Мальчик робко ответил на приветствие.
Бросив последний раздражённый взгляд на Апт, человек протянул ребёнку руку.
— Я… дядя Котильон…
— Не может так быть, — заявил мальчик.
— Вот как. И почему же?
— Глаза. Они у тебя другие. Махонькие и вдвоём пытаются смотреть как один. Они, наверное, слабые. Когда ты подходил, ты прошёл через каменную стену, а потом — деревья, будто знать не знаешь о призрачном мире и его праве быть здесь.
Глаза Котильона удивлённо распахнулись.
— Стена? Деревья? — Он взглянул на Апт. — Он лишился рассудка?
Демоница отвечала долго.
Котильон побледнел.
— Худов дух! — наконец пробормотал он и снова посмотрел на мальчика — ошеломлённо. — Как тебя зовут, парень?
— Панек.
— Имя, значит, у тебя есть. Скажи, что ещё — кроме имени — ты помнишь о своём… другом мире?
— Я помню, как меня наказывали. Мне сказали не отходить далеко от папы…
— А как он выглядел?
— Я не помню. Я вообще не помню лиц. Мы ждали, что они с нами сделают. А потом нас увели — детей. Солдат толкнул папу, потащил его в другую сторону. Я должен был оставаться с ним, а пошёл с другими детьми. Они меня наказали — всех детей наказали — за то, что мы не делали как нам велели.
Котильон прищурился.
— Не думаю, чтобы у твоего отца был выбор, Панек.
— Но враги тоже были отцами, понимаешь? И мамами, и бабушками — они все так на нас злились. Они забрали нашу одежду. Наши сандалии. Всё у нас забрали, так злились. А потом нас наказали.
— И как же они это сделали?
— Прибили к крестам.
Долгое время Котильон молчал. Когда он заговорил, голос его был до странности невыразительным.
— Значит, ты это помнишь.
— Да. И обещаю делать, что велят. Всегда. Всё, что скажет мама. Обещаю.
— Панек. Послушай дядю внимательно. Вас наказали не за то, что вы не слушались. Послушай — это тяжело, я знаю, но попробуй понять. Они сделали тебе больно потому, что могли, потому, что рядом не оказалось никого, кто сумел бы их остановить. Твой отец попытался бы — он наверняка и пытался. Но, как и ты, он был беспомощен. Мы здесь — твоя мама и дядя Котильон, — мы здесь для того, чтобы ты больше никогда не оказался беспомощным. Понимаешь?
Панек посмотрел на мать. Она тихо щёлкнула.
— Ладно, — сказал мальчик.
— Мы будем учить друг друга, парень.
Панек нахмурился.
— А чему я могу тебя научить?
Котильон поморщился.
— Научишь меня тому… что видишь здесь, в этом владении. Твой призрачный мир, то есть, конечно, Обитель Тени, старое место, которое осталось здесь…
— То, через что ты ходишь и не видишь.
— Да. Я-то всегда гадал, почему Псы никогда не бегают по прямой.
— Псы?
— Ты с ними познакомишься рано или поздно, Панек. Миленькие собачки — все до одного.
Панек улыбнулся, сверкнули острые клыки.
— Я люблю собак.
Котильон едва заметно вздрогнул, затем сказал:
— Уверен, тебя они тоже полюбят. — Он выпрямился и обратился к Апт: — Ты права, одна ты не справишься. Дай нам с Амманасом подумать об этом. — Он снова посмотрел на мальчика. — У твоей мамы сейчас другие дела. Долги, по которым нужно расплатиться. Пойдёшь с ней или останешься со мной?
— А куда ты пойдёшь, дядя?
— Другие дети расположились неподалёку. Поможешь мне их обустроить?
Панек заколебался, затем ответил:
— Я хочу с ними снова увидеться, но не прямо сейчас. Я пойду с мамой. Нужно присмотреть за человеком, который её попросил нас спасти — она так объяснила. Я хочу с ним познакомиться. Мама говорит, что ему всё время снится наша первая встреча.
— Неудивительно, — пробормотал Котильон. — Как и меня, его пугает беспомощность. Ладно, тогда до скорой встречи. — Он в последний раз переключил внимание, долго смотрел в единственный глаз Апт. — Я Взошёл, госпожа, чтобы бежать от кошмара чувств… — Он поморщился. — Представь себе моё удивление от того, что ныне я благодарю тебя за эти цепи.
Панек спросил:
— Дядя, а у тебя есть свои дети?
Тот поморщился, отвёл глаза.
— Дочь. В некотором роде. — Он вздохнул и криво усмехнулся. — Боюсь, мы с ней поссорились.
— Ты должен её простить.
— Ах ты наглец!
— Ты сам сказал: мы должны учить друг друга, дядя.
Котильон поражённо посмотрел на мальчика, затем покачал головой.
