Майкл Муркок - Хроники Корума (Сборник)
— Твои слова мудры, сир сид, — сказал Амергин. — Они отвечают моим мыслям, — его старческое и в то же время на удивление юное лицо искрилось добрым юмором, словно его совершенно не беспокоила тяжелая проблема фой миоре. Теперь на нем был широкий плащ из желтой парчи с синей и красной оторочкой, а расчесанные волосы падали на спину.
— С Амергином во главе и с Корумом, который поведет нас в бой, — сказал король Маннах, — у нас есть все основания для оптимизма, и думаю, что не покажусь глупцом, если выскажу его, — он улыбнулся Коруму. — Мы стали сильнее. Не так давно казалось, что все мы погибнем и нашему народу придет конец, но сейчас…
— А сейчас… — Корум опустошил целый рог с медом и вытер рот тыльной стороной серебряной кисти, — сейчас мы празднуем великую победу, — не в силах и дальше сдерживаться, он поднялся со скамьи, перешагнул через нее и вышел из зала.
Он шел в ночи по улочкам Кер Махлода, заполненным веселящимися людьми, музыкой и смехом, и, миновав ворота, пересек травянистую пустошь, за которой вдали грохотало море.
Наконец принц, оставшись один, остановился на краю провала, что отделял Корума Серебряную Руку от его старю го дома, замка Эрорн, который здесь считали просто скалой и называли замком Оуйн.
Руины мерцали в лунном свете. Коруму хотелось перемахнуть через пропасть, найти дорогу обратно в свой мир и войти в замок Эрорн. Там он был одинок — но не тем одиночеством, которое испытывал сейчас. Им владело чувство полной пустоты.
И тут он увидел лицо, глядевшее на него из оконного проема замка, — красивое лицо с золотистой кожей смотрело на него с усмешкой.
— Дагда! — хрипло крикнул Корум. — Это ты, Дагда?
Он услышал смех, превратившийся в звуки арфы.
Корум выхватил меч и приготовился перепрыгнуть провал, чтобы найти златокожего юношу и потребовать ответа, почему тот его преследует. Море пенилось и кидалось на скалы. Корума не волновало, что он может упасть и погибнуть.
Но тут принц почувствовал на плече нежную и сильную руку. Он попытался стряхнуть ее и снова крикнул:
— Дагда! Пусти меня!
— Дагда — наш друг, Корум, — шепнула ему на ухо Медбх. — Он спас нашего верховного короля.
Корум повернулся к ней и увидел, с какой тревогой она вглядывается в его единственный глаз.
— Убери меч, — сказала она. — Тут никого нет.
— Разве ты не слышала арфу?
— Я слышала музыку ветра в развалинах замка Оуйн. Вот и все, что я слышала.
— И не видела его лица, его насмешливого лица?
— Я видела, как облако закрыло луну, — сказала она. — Вернемся, Корум, к нашему празднику.
Вздохнув, он вложил меч в ножны и покорно пошел за Медбх обратно в Кер Махлод.
ЭПИЛОГ
Итак, подошло к концу сказание о Дубе и Баране.
За море отправились гонцы, неся вести для всех: верховный король вернулся к своему народу. Они плыли на запад к королю Фиахаду из Таха-на-Мананнан (теперь Корум знал, что земли эти были так названы в честь рода Илбрека), они плыли на север, чтобы донести новость до Таха-на-Тир-нам-Бео. Они поведали ее Таха-на-Ану и королю Даффину из Таха-на-Гвиддеу Гаранхир. И где бы гонцы ни встречали племена мабденов, то рассказывали им, что верховный король обитает ныне в Кер Махлоде, что Амергин обдумывает вопрос о войне против фой миоре и что он созывает представителей всех родов и племен, дабы обсудить планы последней великой битвы, исход которой и решит, кто будет править островами Запада.
В кузницах ревели пылающие горны, и оттуда доносился непрестанный звон металла: под руководством величайшего из кузнецов, Гованона, там ковали и закаливали топоры и копья.
В домах мабденов царили радость и надежда. Они ждали, что решат Корум Серебряная Рука и Амергин, главный друид, — где состоится битва и когда она начнется.
А остальные слушали Илбрека, который, усевшись на траве, рассказывал легенды, слышанные от своего отца. Многие считали его величайшим из героев сидов и помнили, как он участвовал в девяти битвах и какие совершал подвиги. Затаив дыхание, они слушали эти повествования (часть из которых знали) и с радостью убеждались, что героизм, который, казалось, существовал только в песнях бардов, был на самом деле.
И только когда они видели Корума, бледного и мрачного, с опущенной головой, словно он прислушивался к какому-то голосу и никак не мог его уловить, они понимали смысл трагедии, заключенный в этих сказаниях о великих сердцах, замерших на службе своему народу.
В такие времена люди Кер Махлода были задумчивы, и в такие времена они осознавали величие жертвы, которую ради них принес вадхагский принц по имени Корум Серебряная Рука.
*Так кончается Пятая Книга о приключениях Корума, Принца в Алом Плаще.
МЕЧ И КОНЬ
© И. Полоцк, перевод, 2002.
Часть первая,
В КОТОРОЙ СОБИРАЮТСЯ АРМИИ И ОБСУЖДАЮТСЯ ПЛАНЫ СРАЖЕНИЯ С ФОЙ МИОРЕ И ВЗЯТИЯ КЕР ЛЛУДА
У СИДОВ ПРОСЯТ СОВЕТА И С БЛАГОДАРНОСТЬЮ ПРИНИМАЮТ ЕГО, НО, КАК ЭТО ЧАСТО БЫВАЕТ,
СОВЕТ ПРИВОДИТ К НОВЫМ ТРУДНОСТЯМ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
ПРИШЛА ПОРА ВЕЛИКИХ ДЕЯНИЙ
И пришли они в Кер Махлод, пришли все. Высокие воины в лучших одеждах, с надежным оружием гарцевали на могучих конях. И не было сомнений в их силе и величии. Местность вокруг Кер Махлода расцвела яркими цветами: шатры из тяжелого шелка и боевые стяги, золото браслетов, серебро пряжек, блестящий металл шлемов, жемчужные инкрустации тяжелых кубков и драгоценности, что хранились в походных укладках. Это было крупнейшее собрание мабденов, куда прибыли все до одного — люди Запада, пасынки солнца, чьи братья на востоке гибли в бесплодных сражениях с фой миоре.
В центре лагеря высился шатер куда больше всех остальных. Цвета морской воды, он ничем не был украшен, и у входа не колыхались стяги, потому что одного его размера было достаточно, чтобы понять, что в нем обитает Илбрек, Мананнан, сын Лира, который в давних битвах с фой миоре проявил себя величайшим героем сидов. У коновязи близ шатра стоял огромный вороной жеребец, он единственный мог нести на себе гиганта, и видно было, что конь этот умен и силен — настоящий конь сида. Хотя Илбрека от всей души принимали в Кер Махлоде, он не мог найти помещения достаточно высокого, чтобы уместиться, и ему пришлось поставить свой шатер среди собравшихся воинов.
