Стивен Эриксон - Пыль Снов
— Кенеб!
Он повернул голову, увидев выезжающего из боковой улочки Блистига. Офицер пристроился рядом.
— Утро обернулось Худовой дыркой, Кенеб. Что еще слышно?
— О чем? Меня вызвали в Девятую, Пятый взвод. Больше ничего не знаю.
— Геслер и Буян дезертировали. — В глазах Блистига что-то блеснуло.
— Смехотворно.
— Слово разошлось, уже вся армия знает. Она ее теряет, Кенеб, и если меня спросишь — как раз пора. Мы не выдержим похода через эти Пустоши. Надо распустить армию. В Летерасе мне понравилось — а тебе?
— Геслер и Буян не дезертировали, Блистиг.
— Ты сказал, что ничего не знаешь…
— Зато знаю эту парочку. Крепки как горы.
— Они сбежали, Кенеб. Очень просто…
— Вас звали на совещание?
— Официально — нет. Но, кажется, дело касается всей армии.
— Оно касается одного из взводов роты моего подчинения, Блистиг. Сделайте одолжение, скачите назад быстрее черта и наведите порядок в вашем легионе. Если будут приказы, помощники Адъюнкта вам передадут. Пожелай она вас видеть — вызвала бы.
Лицо кулака омрачилось: — Ты стал настоящим говнюком, Кенеб. В Летерасе не поселяйся, для нас двоих одного города мало.
— Езжай прочь, Блистиг.
— Когда нас распустят, берегись.
— Если этот день настанет, тебе не выйти из шатра. Порвут на куски.
— Говори что хочешь. Я составлю рапорт. А когда приду за тобой, мои будут ступать по пятам.
Кенеб поднял брови: — Рапорт? Шутишь, Блистиг? Ты одна ходячая шутка. Убирайся с глаз моих…
— И не надейся. Я иду к Адъюнкту поговорить.
— И о чем?
— Мое дело.
Они подъехали к ограждению. Солдаты расступились.
В круге ждало чреватое неприятностями общество. Кенеб увидел Тавору, Ииль и Быстрого Бена, Скрипача и Бутыла. Взор упал на разорванную палатку. Выглядело всё невесело. Он спешился. Солдат Восемнадцатого взвода подошел и принял поводья. — Спасибо, капрал Ребро. — Кенеб помедлил. — Думаете, нам еще нужен кордон?
— Только внутреннее кольцо стоит на страже. Остальные глазеют.
— Позовите вашего сержанта.
— Слушаюсь, сэр.
Ухмылявшийся Блистиг прошел мимо, направляясь к Адъюнкту.
Сержант Восемнадцатого оказался около Кенеба. — Кулак. Плохие тут новости.
— Так я слышал, Впалый Глаз. Ну-ка, найдите всех сержантов, которым подчиняются эти солдаты. Хочу, чтобы их здесь не было. Хочу, чтобы они подготовились к дневному переходу. Скажите, если я отсчитаю сто ударов сердца и увижу толпу на прежнем месте — лучше бы им оказаться под пяткой Худа. Понятно, сержант?
Уроженец Генабариса моргнул: — Да, Кулак. — Отдав честь, он ворвался в толпу, сразу же начав выкрикивать приказы.
Капрал Ребро ухмыльнулся: — Остальные не понадобятся, сэр. Кулак, никогда не видел я сержанта злобнее.
— К делу, капрал.
— Да, Кулак.
Кенеб подошел к пестрому сборищу — о, все эти слишком хорошо знакомые лица, унылые мины… глаза Адъюнкта пусты, рот поджат, она слушает речи Блистига. Не успел Кенеб услышать разговор, как Тавора подняла руку в перчатке, прерывая Блистига.
— Кулак Блистиг, — сказала она, — разве время для просьбы об увеличении порций рома?
— Адъюнкт, Восьмой легион, похоже, готов сломаться. Я просто желаю обеспечить свой…
— Достаточно, Блистиг. Немедленно возвращайтесь к легиону.
— Хорошо, Адъюнкт. Но… кто бы мог подумать, что дезертируют даже эти двое. — Он отдал честь — и был вынужден так и стоять с поднятой рукой, ибо Тавора не реагировала. Глаза ее были по-прежнему пусты и безжизненны. Когда пауза стала слишком уж неудобной, она ответила, превращая салют в какой-то пренебрежительный жест, словно отрясала соринку с плаща.
Побледневший Блистиг резко развернулся и отошел к лошади — чтобы обнаружить, что животное ушло прочь, ведь никто не позаботился держать его под уздцы.
Кенеб хмыкнул, глядя на его растерянность: — Вот это рапорт.
— Не мой легион, — бросил тот. — А тебе нужно потолковать с солдатами о правилах приличия.
— Малазанская армия прежде всего требует приличий, но ожидает уважения. Потеряйте уважение — и приличия тоже куда-то пропадут.
— Помни, я за тобой слежу.
— Лучше поймайте лошадь, Блистиг.
Адъюнкт поманила Кенеба. — Кулак. Кажется, охрана нашего лагеря оказалась прорвана.
— Они точно пропали, Адъюнкт?
Женщина кивнула.
— Не могу представить, как кто-то проник в лагерь так глубоко. Или это были свои — но тогда где трупы? Не понимаю, Адъюнкт.
— Верховный Маг утверждает, что нападавший был ассасином Ши’гел из К’чайн Че’малле.
— Кем?
— Иногда, — вмешался Быстрый Бен, — они отращивают крылья. Они личные убийцы Матроны, Кулак. И один упал с неба и украл обоих.
— Ради чего? Чтобы съесть? Почему никто не издал и звука?
— Они были избраны. Нет, не имею понятия почему.
Кенеб пытался хоть что-то понять. Поглядел на Скрипача. Сержант выглядел жалко. Ну, ничего нового… — Геслер и Буян, — проговорил он, — были совсем не обычными морпехами.
— Не ближе к Властителям, — сказал Быстрый Бен, — чем любой в армии.
— Тогда крылатый ассасин придет за другими? — спросил Кенеб, обращаясь сразу ко всем стоявшим перед ним.
Скрипач хмыкнул. — Проклятие, первый разумный вопрос. Вы правы. Почему ограничиваться ими?
— Проблема в том, — сказал Быстрый Бен, — что мы не имеем понятия, зачем Че’малле Геслер и Буян.
— И не знаем как узнать, — добавил Бутыл.
— Понимаю. Ну, как нам защититься от грядущих нападений? Верховный Маг?
— Поглядим, что мне удастся придумать, Кулак.
— Один в каждом взводе будет дежурить с арбалетом всю ночь, — сказал Кенеб. — Может, это бесполезно, но хотя бы что-то для начала. Адъюнкт, если солдаты будут думать, что каждый может пропасть в любой момент и против этого нет защиты… начнется мятеж.
— Верно, Кулак. Я прослежу, чтобы все получили такой приказ. — Тавора повернулась. — Капитан Ииль, скачите к летерийцам и сообщите о наших потерях. Ничего не утаивайте от командора Брюса Беддикта. Доложите и о наших догадках.
Когда Лостара уже разворачивалась, Быстрый Бен сказал: — Капитан, позаботьтесь, чтобы присутствовала Атри-Цеда Араникт.
Она кивнула и ушла.
Адъюнкт подошла к Кенебу ближе. — Кулак. Нам нанесена рана. Она может оказаться глубже и опаснее, чем мы способны вообразить. Будьте уверены, я приложу все старания к поиску Геслера и Буяна, но понимайте также, что поход должен продолжаться. Нужно удержать армию от распада.
— Да, Адъюнкт. Но у нас есть другая проблема. Она, прямо скажем, недавно здесь побывала.
Ее взор был твердым. — Я понимаю, Кулак. Я знаю также, что вследствие этого на вас упало дополнительное бремя. Вопрос будет решен очень скоро. А пока что нужно позаботиться, чтобы утихли слухи о дезертирстве Геслера и Буяна. Правда настолько неприятна, что никто не подумает, будто мы лжем. Созовите ваших офицеров, Кулак. — Она поглядела на мага. — Сделайте что можете для нашей защиты.
— Сделаю, Адъюнкт.
— И найдите их, Быстрый Бен. Мы не можем потерять других опытных солдат.
«Не нужно и говорить, что тогда армия порвет цепи при первом опасном мгновении. Даже сейчас порыв холодного ветра способен нас повалить.
Геслер и Буян, вы проклятые идиоты. Наверное, кости кидали в своей прокисшей палатке — вы же непутевые, как двое братьев. А теперь вас нет, и в моей роте морской пехоты образовалась огромная дыра. Не могу и надеяться, что она заполнится».
Адъюнкт и Верховный Маг удалились. Скрипач с Бутылом подошли поближе к Кенебу.
— Огонь, сэр.
Кенеб нахмурился на Скрипача: — Простите?
— Это огонь. Через который они прошли. Хорошенько подумав, я засомневался, что крылатый ящер сюда вернется. Утверждать не стану… но есть такое чувство, что мы его больше не увидим. Их — тоже.
— Вы сказали Адъюнкту?
— Всего лишь чувство, сэр. Этой ночью пошлю Бутыла. Поглядим, что он найдет.
Казалось, Бутыл оцепенел от подобной перспективы.
— Сообщите, что он откроет, сержант. Немедленно — не ждите утра. Все равно мне не уснуть.
— Знаю такое чувство, сэр. Как только, так сразу.
— Хорошо. Идите же. Я прикажу распределить людей Геслера… кстати, почему бы не взять одного и вам? Выбирайте, Скрип.
— Подойдет Курнос. У него за толстой костью спрятан ум.
— Уверены?
— Я послал его вызвать нескольких человек в определенной последовательности. И повторять дважды не пришлось, сэр.
— Но он из тяжелых?
— Да, но иногда тяжелые пехотинцы не так плохи, как выглядят.
— Я над этим подумаю, Скрипач. Ладно, берите его. Свободны.
* * *Вестовой Хенар Вигальф шел по широкому проходу между аккуратными рядами палаток летерийцев. Хотя он был кавалеристом, земля содрогалась при каждом его шаге; вряд ли возникли бы споры, кто самый высокий и широкоплечий солдат в войске Брюса. Шествуя к штабу, он привлекал заинтересованные взгляды. Он ведь не на своем громадном коне, не скачет буйным галопом, заставляя людей разбегаться; один вид пешего Вигальфа вызывает потрясение, не говоря уже о том, что он направился в сердце лагеря. Вигальф всегда ненавидел толпы. Вероятно, вообще ненавидел людей. А может, и весь мир.
