Мария Захарова - Вой лишенного или Разорвать кольцо судьбы
Никто не посмеет причинить зла его близким! А ближе старика у Лутарга пока не было никого.
- С ним все хорошо. Он спит, - услышал мужчина, едва понимание о возможном вреде Сарину оформилось у него в голове. - Встанет, когда ты вернешься.
Лутарг замер, не совсем понимая, как это возможно. Он слышал речь, понимал ее, но не видел, чтобы кто-то говорил. Хотя, были и те, кто стоял за спиной.
- Я никуда не собираюсь, - ответил молодой человек, все же делая несколько осторожных шагов по направлению к старику. Он не знал, чего ожидать от них, станут препятствовать или нет?
Почему-то казалось, что не станут, но выработанная годами подозрительность все же давала о себе знать. Лутарг понимал, что один против семерых не выстоит, и никакие навыки не помогут. А на вид шисгарцы были сильны. Их плечи были широкими, тела крепкими, а топорщащиеся плащи говорили о скрытом от глаза оружии.
- Зря не веришь, - вновь раздался тот же голос, и Лутарг осознал, что не слышит его, а чувствует в себе. Он застыл, пытаясь разобраться, как это возможно. - Ты можешь также, Тарген, - последовал ответ на его размышления.
- Как…
Молодой человек не договорил. Вопросов было слишком много. Они проносились в голове, опережая друг друга. И он не мог остановить этот бег, чтобы начать узнавать ответы. Не мог определиться, какой из них самый важный для него.
- Я хочу посмотреть, как он, - указав на старика, предупредил Лутарг окружающих его мужчин, делая еще один шаг к скамье.
Каратели расступились, давая ему пройти мимо, не касаясь никого из них. Мужчина воспользовался этой возможностью и, напряженно ступая, приблизился к старику.
Дыхание Сарина было ровным и глубоким, и Лутарг вынужден был признать, что его не обманули. Старец спал сном младенца.
Молодой человек оглянулся на семерку. Мужчины выстроились в ряд, пока он оглядывал своего спутника, вот только звуков от их передвижения Лутарг не слышал. Он вновь подумал о духах. Только они могли перемещаться абсолютно бесшумно.
- Не совсем так, - звучание слов внутри себя заставило молодого человека вздрогнуть.
Он разозлился. Лутаргу не нравилось чувствовать себя уязвимым, а с ними происходило именно так. Знающий все твои мысли - предупрежден.
- Мы не причиним тебе вреда, Тарген. И я не буду так больше, - вслух отозвался на мысли Лутарга один из карателей.
Мужчина вышел вперед, нарушив ровный строй шисгарцев. Это был жест открытости и добрых намерений с его стороны.
- Поверь, мы долго ждали тебя, и не для того, чтобы навредить. Ты должен пойти с нами.
- Зачем? - задал вопрос Лутарг.
Вопрос, противоречащий его недавним размышлениям и желаниям. Он ведь сам искал их, хотел встретить и поговорить. Понять, в конце концов.
- Чтобы узнать, кто ты, - ответил каратель. - Мы можем все объяснить тебе, но не здесь.
- Почему не здесь?
- Лучше увидеть самому.
Лутарг не мог не согласиться. Увидеть самому - значит разобраться. Слова же - только слова, с их помощью многие лгут, уж он-то знал об этом.
- А как же Сарин?
- Будет спать, пока ты не вернешься.
- Как долго?
- Для него пройдет одна ночь.
Эти слова ставили в путик, и Лутарг поспешил задать следующий вопрос.
- Ночь для него, а для меня что?
- Так долго, как ты захочешь, - последовал ответ, который запутал его еще больше.
Разум Лутарга пребывал в полнейшей растерянности. Желание получить ответы скреблось в нем, ища выхода, призывая прижать кого-нибудь к стене и, при необходимости, выбить все, что ему требуется.
Каждая часть его кричала: ты заслужил это! Кровью своей заслужил! Годами без неба заслужил! Рубцами, оплетающими душу, выторговал!
Одно тревожило - как бросить своего спутника в замке, где не останется ни единой живой души с их уходом?
Но, в тоже время, ему нестерпимо хотелось знать. Знать, кто он, и почему его жизнь стала таковой, какой она является сейчас. Кто решил, что его появление на свет будет благом, и каков он, его неизвестный никому отец?
Молодой человека понимал, что, имей шисгарцы желание навредить ему или Сарину, то сделали бы это в самом начале, когда мужчины оказалось не готовы к появлению карателей. Осознавал, что они предлагают то, к чему Лутарг сам стремился, и это, в конечном счете, определило его выбор.
- Хорошо, я отнесу старика наверх, - мужчина решил оставить старца в единственной комнате, что выглядела более или менее жилой, - и пойду с вами.
Тот, что разговаривал с ним, кивнул и вернулся в строй, вновь поразив молодого человека соединяющим карателей светом. "Карателей и меня самого", - напомнил себе Лутарг, поднимая старика со скамьи. Сарин даже глаз не открыл.
Уложив старца на кровать с розовым балдахином, мужчина накрыл пожилого человека пледом, в душе надеясь, что шисгарцы окажутся правы, и Сарин не проснется до его возвращения. Лутарг не хотел, чтобы старик подумал о том, что он бросил его. Это будет не честно по отношению к человеку, вытащившему его из Эргастении и подарившему надежду.
Перед тем, как покинуть комнату, Лутарг не удержался и бросил взгляд на гобелен. На мгновенье молодому человеку даже почудилось, что изображенная там пара смотрит на него, и мужчина задержал дыхание, чтобы продлить момент. Он хотел верить в то, что старец не ошибся, и эти любящие друг друга люди и есть его настоящие родители.
Лутарг хотел ощущать себя сыном, а не сосланным в пещеры отродьем, каковым считал себя долгие годы.
- Я готов, - все, что сказал молодой человек, вернувшись в большой зал Шисгарского замка.
Тот, что до этого разговаривал с ним, кивнул, и каратели, как по команде, двинулись к Лутаргу. Они вновь обступили его со всех сторон, образовав круг, а затем стали приближаться к напряженно застывшему мужчине. И чем ближе они подходили, тем ярче становилось свечение и толще нити, ведущие от шисгарцев к молодому человеку, и так, пока яркая вспышка окончательно не ослепила Лутарга, полностью поглотив реальность.
***
Он стоял, прислонившись плечом к шероховатой поверхности пещеры, и наблюдал за тем, как надсмотрщик пытается заставить мальчишек лезть в разлом. Они тряслись, сбившись в кучу, но повиноваться отказывались. Оказаться заваленным в черном зеве трещины, было страшнее, чем отведать укуса хлыста.
И он понимал их. В ушах еще стояли отголоски надрывного крика предыдущего "смельчака", отправленного на разведку. Парнишку вероятно раздавило. Во всяком случае, он предпочитал думать именно так. Это лучше, чем медленно умирать под обвалом.
- Что стоите?! А ну живо! - рычал смотрящий, поигрывая плетью, отчего ее тонкий язык ядовитым жалом выписывал на полу круги. - Кому сказал?!
Это была группа младших мальчишек - те, к кому обращался мужчина. От семи до двенадцати лет. Именно таких отправляли на осмотр новых пещер, тех, кто больше ни на что не способен и кого не жалко потерять.
Он и сам когда-то был на их месте, только не долго, "благодаря" хозяину и каменной чаше. Возможно, потому и смог остаться в живых, чтобы теперь махать киркой или ломом, в зависимости от того, что дадут и куда отправят.
- А ну, гаденыш, пошел! - резкий окрик надсмотрщика привлек его внимание.
Мужчина вытащил из кучи мальчишек самого хлипкого и волоком потащил его к размолу. Паренек сучил ногами, извивался и хныкал, но вырваться не мог - сил не хватало. Остальные же, доселе как один, скулящие и жмущиеся друг к другу, теперь улюлюкали и посмеивались, наблюдая, как их товарища волокут на возможную гибель. Среди них действовал только одни закон - "главное, что не я".
Он разозлился, увидев в этой случайной жертве себя прежнего, и, оттолкнувшись от стены, пошел наперерез смотрящему, чтобы успеть остановить мужчину до того, как кривая пасть трещины проглотит маленького пленника.
- Оставь, я сам, - сказал он, схватив надсмотрщика за рукав засаленной рубахи. - Пусти его.
- Ты… - зарычал мужчина, пытаясь замахнуться хлыстом, но увидев, кто рядом с ним, опустил руку и криво усмехнулся. - Сдохнуть захотел?
- Увидим, - отрезал он, толкнув выпущенного парня к собратьям.
- Давай, давай, - продолжил издеваться надсмотрщик. - Послушаем, как ты завопишь.
- Не оглохни только.
Он провел рукой по острому сколу расщелины, из которой тянуло сыростью, запахом свежей крови, а также страхом заваленного мальчишки, и, чуть пригнувшись, шагнул в ее темные объятья.
Проход оказался не таким широким, каким представлялся ему в начале. Он сделал лишь несколько шагов, и расщелина резко сомкнулась, превратившись в узкий, зигзагообразный лаз с торчащими из стен выступами. Они впивались в тело, кромсая одежду на куски, раздирали кожу острыми сколами, словно пытались остановить его продвижение вперед, но парень медленно и упорно продирался дальше.
За одним из поворотов он увидел второе ответвление, чуть более широкое, чем основное, и, услышав приглушенный стон, понял, что мальчишка свернул туда. Вроде бы, оправданное решение оказалось не верным.
