Елизавета Дворецкая - Стоячие камни, кн. 2: Дракон судьбы
От немедленной свадьбы конунг отказался по наущению кюны Даллы – мачеха успела ему внушить, что со временем он найдет невесту и получше. Фрейвид хотел забрать дочь с собой, но в этом, опять же по совету Даллы, Вильмунд отказал – ему нужен был залог. Скрепя сердце Фрейвид согласился: время торопило. Он уехал, а Ингвильда, все еще считавшаяся невестой Вильмунда конунга, осталась в Конунгагорде под охраной одного только Оддбранда.
Впрочем, это было не так уж и мало.
– Какой заботливый и преданный у нее воспитатель! – ехидно приговаривала от случая к случаю кюна Далла. – Не отходит от нее ни на шаг! Наверное, когда ей нужно в отхожее место, он переминается с ноги на ногу под дверью!
– Оддбранд ей не воспитатель! – с досадой отвечал Вильмунд. Презрительное безразличие Ингвильды так сильно ранило конунга, что он уже жалел о знакомстве с ней. – Он – сын бывшего воспитателя самого Фрейвида, а она воспитывалась дома у отца!
– Странно! – не унималась кюна Далла. – А я-то думала, что он еще в детстве носил ее на руках. Ты не замечал: когда она ложится спать, где он помещается – на полу возле порога? Возле лежанки? Или прямо под одеялом? Так ведь всего надежнее! И самой ей, я замечаю, это вовсе было бы не противно!
Вильмунд болезненно морщился, кусал губы и сжимал кулаки. Кюна Далла отлично понимала, каким образом сделать для пасынка ненавистным само имя Ингвильды. Посчитав выгодным оставить ее здесь, она в то же время старалась держать Вильмунда подальше от невесты, боясь, что угасшие было чувства вспыхнут вновь – ведь рана первой любви полностью не заживает никогда.
– Очень хорошо, что ты оставил здесь дочь Фрейвида! – говорила кюна Далла. – Мало ли что придет в голову этому… этому человеку? Все знают, что нрав у него тяжелый, а свою выгоду он ставит выше всего, даже выше слова чести. – На лице мачехи отразилось благородное негодование. Вильмунду не хватало проницательности догадаться, что кюна так хорошо понимала Фрейвида именно потому, что подобные побуждения и ей самой были близки. – Сегодня он друг тебе, а завтра, если фьялли слишком быстро займут Западное побережье, он внезапно вспомнит о том, что обещал свою дочь тому уроду… Вот, забыла, как его звали…
Но Вильмунд молча хмурился, не желая произносить вслух имени своего врага. Кюна Далла вздохнула, повертела в пальцах узорчатый край головного покрывала, смущенно поглядывая на Вильмунда.
– Меня тревожит одна мысль, – со вздохом произнесла она в ответ на его вопросительный взгляд. – Йомфру Ингвильда слишком… слишком сопротивляется своему счастью, тебе так не кажется? Боюсь, этот рябой фьялль слишком много успел… Ты так не думаешь? Знаешь ведь, эти удальцы, которые избегают честных схваток с мужчинами, с женщинами не теряются!
Вильмунд резко переменился в лице и рухнул на ближайшую лавку, словно ноги отказали ему в поддержке. Он помнил строгость Ингвильды, и ему не приходило в голову, что с его соперником она могла быть более ласковой. Но слова кюны открыли ему глаза: разом он вспомнил и их давнюю встречу на берегу в день Середины Лета, и много мелочей в разговорах с Ингвильдой, на которые раньше не обращал внимания. Сами по себе они ничего не значили, но если знать, как все истолковать… Недружелюбие Ингвильды исподволь приготовило его к самым страшным открытиям, и сейчас Вильмунд с готовностью поверил в худшее.
– Слава Фригг, прошло уже полгода! – поспешно сказала кюна Далла. – Ты можешь быть полностью уверен, что не станешь зваться отцом чужих детей, поверь моему женскому опыту. Ты не должен слишком сурово осуждать ее – ведь Фрейвид назвал ее невестой фьялля, она думала, что станет его женой… Знаешь, у них, у фьяллей, так принято, что после обручения жених получает все права мужа…
– Тролли и турсы*!
Это было первым, что сказал Вильмунд с самого начала разговора. Все рассуждения мачехи казались ему неоспоримыми, и теперь он был полон ужаса, досады и стыда. Подумать только – он назвал своей невестой девушку, которая обнимала фьялля, его врага! Чуть не сделал ее своей женой, кюной квиттов! Однорукий Ас!
– В этом нет ничего позорного! – продолжала кюна Далла, зная, что он сейчас ей не поверит. – Это все равно что отбить жену у врага. Помнишь, люди рассказывали, что в Барланде Гудбранд конунг разбил какого-то своего хёвдинга, который поднял против него мятеж, взял себе все его имущество и женился на его вдове. И живут уже пятнадцать лет, и имеют троих детей… И никто не считает, что для Гудбранда конунга это позор, наоборот…
Но Вильмунд ее почти не слушал. В восемнадцать лет слишком трудно примириться с такой сомнительной победой и пользоваться тем, чем раньше тебя воспользовался другой. Сейчас Ингвильда вызывала у него одно отвращение, словно кость, кем-то обглоданная и брошенная.
– Однорукий Ас! – только и мог повторять он, сжимая голову руками. Сейчас ему хотелось убить Ингвильду, которую он когда-то так любил. – Домой ее! К Фрейвиду! Завтра же! Сейчас же! Чтоб я ее больше не видел! Да возьмут ее тролли!
Вильмунд горестно вздохнул, и этот вздох был больше похож на глухой стон. Кюна Далла подошла, обняла его голову и прижала к себе. Вильмунд не сопротивлялся – ему слишком нужна была сейчас хоть чья-то поддержка.
– Ты совсем меня не слушал, милый мой! – ласково ворковала кюна Далла, перебирая мягкие длинные пряди его волос. – Мы не можем отослать ее к отцу, потому что тогда Фрейвид посчитает себя обиженным. Главное, что ему нужно, – это дорваться до власти, стать родичем конунга! Хорошо, что наконец-то ты это понял! Но мы не можем выпустить ее из рук. Фрейвид сразу поймет, что его замыслы расстроились, возомнит себя обиженным. И только Один и Фригг знают, к кому на помощь он тогда поведет свое войско – к нам или к конунгу фьяллей! Мне думается, что рябой фьялль будет рад получить свою невесту назад, и Фрейвид станет лучшим другом Торбранда Тролля! А Квиттингский Запад – немалая сила!
– Что же делать? – глухо промычал Вильмунд, уткнувшись лицом в бок своей благодетельницы.
– Мы должны оставить ее у себя, чтобы Фрейвид был прикован к нам прочной цепью. Конечно, быть твоей женой она недостойна… Зачем тебе вообще жена? Ты еще слишком молод, ты видел еще слишком мало женщин, чтобы сделать по-настоящему достойный выбор. Ты можешь спокойно подождать с женитьбой еще хоть десять, хоть пятнадцать лет, и никто тебя не осудит за то, что ты хочешь найти по-настоящему достойную мать своим будущим детям и будущим конунгам квиттов… А Ингвильду мы можем…
Кюна Далла помедлила, задумавшись для вида, а потом радостно продолжала, словно эта удачная мысль пришла ей в голову только сейчас:
– А Ингвильду мы можем выдать хотя бы за моего родича Аслака. Для него она достаточно хороша, он предан тебе, и на преданность Фрейвида мы сможем положиться, если его дочь поселится в Лейрингагорде. Уж тогда войско Западного побережья точно будет нашим! Но стоит поторопиться, пока Фрейвид его собирает. Ты же понимаешь – он должен узнать о свадьбе своей дочери только после того, как она состоится. На сбор войска ему потребуется какое-то время, но и нам оно тоже нужно. Что теперь стоит сделать, как тебе думается?
– Нужно немедленно послать за Аслаком, сегодня же! – воскликнул Вильмунд, поспешно выдергивая голову из-под рук мачехи и распрямляясь. – Пусть он приезжает быстрее. Мы сыграем свадьбу, и пусть везет ее на Острый мыс.
– Пока наш человек отправится туда, пока мои родичи накричатся и охрипнут, пока мать наконец вытолкает Аслака в шею из дома, пока он доедет… – с неудовольствием начала перечислять кюна Далла. – Нет, мой милый! Мы сделаем лучше. Мы сами поедем на Острый мыс – ты, я и она. Мы будем там уже через несколько дней, а уж при мне приготовления не затянутся надолго. Все сложится отлично: Фрейвид соберет войско Запада, Гримкель – войско Юга, а свадьба сделает их двоих едиными, как руки одного человека. Север можно уже не считать, а Хельги хёвдингу и его восточным упрямцам придется промолчать и смириться, если мы все будем заодно. Ведь верно? Ты со мной согласен?
Кюна Далла, повеселев от своего рассуждения, игриво улыбалась пасынку. Вильмунд тоже посветлел лицом; черные тучи, наведенные речами этой женщины, ею же самой были благополучно рассеяны. Ему казалось, что мачеха только что провела его за руку в тумане над пропастью, указала верный путь и не дала сорваться.
– Конечно, я с тобой согласен… кюна, – ответил Вильмунд, пытаясь улыбнуться. – Как же я могу не согласиться? Ведь ты – самая умная и предусмотрительная женщина на всем Морском Пути. И самая красивая… – сам не зная почему, добавил он, не в силах отвести взора от ее глаз, полных ласковой заботы, каких-то смутных обещаний и тайного соблазна.
Никто другой еще не смотрел на него так, и Вильмунду казалось, что кюна Далла – самая очаровательная и загадочная женщина в его жизни.
