Дэн Абнетт - Титаникус
Калли Замстак узнала песок, узнала его персиково-розовый оттенок. Ей нравились тренировки резерва СПО там, в Астроблеме. Все эти походы, карты, стрельбы, игры в поиск и обезвреживание. Для неё это было приключением в дикой пустыне разбитой планеты: ставить жилпалатки под огромным куполом ночного неба, учиться ориентироваться по незнакомым звёздам, охотиться на песчаных кроликов на ужин, слушать простые истории простых жителей улья, как раз таких, как она сама. Однажды, во время последней вылазки, её взвод встретил вассальное племя на марше, прямо за первой линией утёсов, возникших в результате удара метеорита. Мобильные проспекторы, ездовые краулеры и барханные тракторы, тянущие за собой прицепы-жилища на больших гусеницах. Следом брели на перевязи длинные вереницы грязного домашнего скота. Самодельные знамёна, выбеленные солнцем и пылью, выцветшие одежды, изношенные респираторы, превращённые в языческие маски-пугала. Дикари. Для Калли они были самыми чуждыми существами, которых она когда-либо встречала в этих персиково-розовых пустошах под потрясающе синим небом — в стране, которой сама не принадлежала.
Взвод держался настороженно. Мистер Сарош, их сержант-ветеран, объяснил, что это прекрасная возможность повторить на практике процедуры остановки и досмотра. Они приблизились и окликнули неторопливо идущий караван. Мужчины отозвались гортанными криками и попрыгали с остановившейся процессии, размахивая лазмушкетами и посохами. Мистер Сарош поговорил с их вождями. Напряжённый момент ожидания, затем — гостеприимное приветствие. Ритуальный обмен водой и алкоголем, тосты и рукопожатия — этикет суровой пустыни. Каждый был обязан отпить глоток жгучей самодельной выпивки и поделиться глотком амасека из пайка. Затем начался обмен: имперские монеты на антрацитовые бусы и полированные ископаемые раковины; форменный противопесчаный платок на пояс из выделанной кожи; таблетки для обеззараживания воды на неогранённые самоцветы и камни; комплект жилпалатки на красивый молитвенный воздушный змей.
Они досматривали повозки, отсек за отсеком, стараясь быть вежливыми и ненавязчивыми. В отсеках было темно — экраны против солнца натянуты, занавесы против пыли опущены. В повозках пахло специями, жарой, разогретыми, пыльными телами, но не грязью или болезнями, как боялась Калли. Интерьеры жилищ, освещаемые подвесными промлампами, были изумительно декорированы бронзой, богатыми тканями и потрясающей резьбой по дереву. Инкрустация и облицовка блестели старинным лаком. Серебряные чайники с длинными носиками в виде лебединых шей булькали на угольных печках, распространяя сладкий и густой аромат. Женщины, укутанные одеяними и покрывалами так, что видны были лишь глаза, прижимали к груди младенцев, настороженно глядя, как чистые, одетые в одинаковую форму резервисты СПО обходят повозки. С верхних полок и из кладовых под досками пола со смесью страха и любопытства выглядывали дети. Это мы здесь чужие, осознала Калли.
К ней подошла женщина в пурпурном шёлковом одеянии, в прорезь которого смотрели тёмно-коричневые глаза, и заговорила тихим, но настойчивым голосом. Она показывала на серебряную аквилу, которую Калли носила на шее. Стеф купил для неё этот талисман в ночь перед тем, как они отправились с Кастрии на Орест.
Женщина показала Калли золотой медальон: небольшое, замысловатое колёсико из тёмного золота на золотой же цепочке. Более прекрасной вещи Калли никогда не видела.
— Она хочет поменяться, Замстак, — подсказал мистер Сарош. — Всегда меняйся. Не зли их.
Калли замешкалась. Стеф подарил ей эту аквилу — талисман на счастье. Она была уверена, что он поймёт, но…
— В чём задержка, Замстак? — спросил мистер Сарош.
Калли объяснила своё нежелание меняться.
Мистер Сарош посмотрел на золотой медальон, который женщина предлагала.
— Это просто «на счастье» на другом языке, — сказал он Калли.
Она осторожно сняла серебряную аквилу и поменялась. Женщина поспешно, но благодарно обняла её, а затем навсегда пропала в сумраке отсека.
С тех пор Калли носила маленькое золотое колесо на шее.
Когда она вернулась домой, обратно в маленькую квартирку в Мейкполе, Стеф не возражал.
— Почти чистое золото. И стоит малость побольше, чем тот двуглавый орёл, что я тебе подарил, — восхитился он.
Её выкладка, скатка постели и ботинки были полны персиково-розового песка и его едкого графитового запаха — наследие Астроблемы, напоминание о её приключениях.
И вот, идя по израненному шоссе, Калли снова встретила этот песок, уныло струящийся из окружающей тьмы. Она ощутила во влажном воздухе тот же едкий графитовый запах, и почувствовала, как воспоминания о счастливых днях больно колотят изнутри, словно лазерные выстрелы. Все те приключения — те безобидные приключения тогда, в рядах резерва СПО, — означали веселье, учения, чувство товарищества и каждый раз — возвращение домой после недельного отсутствия к Стефу и маленькой квартирке в Мейкполе. Он тогда готовил ужин, медленно и устало после смены. Обнял её своими большими руками, поцеловал и хрипло шепнул: «С возвращением».
— Чем это пахнет? — спросил он.
— Да просто пыль. Пропитала всю одежду. Везде пролезает.
— Хорошо пахнет. По-настоящему.
Приключения. Сейчас даже упоминание о них казалось смехотворным. Настоящее приключение было здесь, всё остальное — лишь репетиция. Так она и сказала Голле. Та рассмеялась:
— Калли-детка, это и не было приключением. Просто учения резерва третьей очереди в Астроблеме.
— Но…
— Послушай Голлу, сестрёнка. Когда случаются приключения, настоящие приключения, это никогда не бывает весело.
Их отправили из Принципала в Гинекс — Мобилизованную двадцать шестую: четыре взвода под командованием мастер-сержанта по имени Чайн. Его Калли прежде не встречала. Мистера Сароша понизили до командира взвода. Лёгкая пехота: ни тяжёлого вооружения, ни артиллерии, если не считать одной-единственной автопушки, которую тащил расчёт из третьего взвода. Знакомых лиц было немного: Голла, конечно; Биндерман, похожий на птицу учитель из схолы — он был с ними, когда они встретили то племя; крутая баба из Лазаря по имени Рейсс; Иоган Фарик; Франц-Альфред Кох со своим косоглазием, упорно требующий, чтобы его нелепое имя всегда произносили полностью; Бон Иконис; Герхарт Пельце; богатенькая девочка из Верхограда, чьё имя Калли никак не могла вспомнить — Дженни, Джейни, что ли?; Кирил Антик, которому нравилось изображать из себя шута; Ларс Вульк, здоровенный бугай с Бастионов, который всё пытался убедить остальных, что он — «дурная кувалда», хотя на самом деле был младшим работником в булочной; Кевн Шардин, швей; Осрик Малдин, идиот с Конгресса, который так катастрофически обделался с установкой жилпалатки на их первых учениях в Астроблеме, что стал всеобщим посмешищем; и несколько других.
Остальные были незнакомыми, но все они оказались в этом вместе с ней.
— Привал окончен! — крикнул мастер-сержант Чайн. — Давайте, давайте! Подтягивайтесь!
Калли в это время незаметно ускользнула в дождевую канаву пописать. Она услышала крик мастер-сержанта, сидя на корточках со спущенными штанами на дне канавы, и изо всех сил постаралась быстрее опорожнить мочевой пузырь.
— Давайте! Давайте!
— Ты что там делаешь внизу? — позвала Голла. — Калли-детка?
— Писаю! — крикнула в ответ Калли. — Прикрой меня!
— Писаю! — захихикал Кирил Антик, словно услышал остроумную шутку.
— Равнение на середину, Двадцать шестая! — донёсся крик мастер-сержанта Чайна.
Всё, всё. Калли натянула штаны, застегнула ремень и начала карабкаться по склону, тщетно пытаясь уцепиться за розовый песок. Так легко соскользнув в канаву, Калли и не представляла себе, как трудно будет выбраться наверх. Начиная паниковать, она принялась трамбовать руками осыпающийся песок. В нос ударил едкий графитовый запах, песок забился под ногти.
Чёрт. О чёрт!
Метр по склону вверх, и обратно вниз. Снова метр вверх, и снова вниз.
О чёрт!
— Двадцать шестая, провести перекличку! — скомандовал Чайн.
Один за другим, резервисты начали откликаться.
Я застряла! Я застряла здесь, внизу! Помогите, я застряла в ливневой канаве! — хотелось закричать Калли. Но как это будет выглядеть? И чем это закончится? Офицеры СПО обладали комиссарскими полномочиями. Чайн, убогая скотина, точно прострелит ей башку.
— Где Замстак? — крикнул Чайн. — Куда она делась?
Тишина. Калли снова попыталась выкарабкаться, но съехала обратно туда, откуда начала.
Послышался отклик Голлы:
— Сэр, рядовая Замстак отошла облегчиться, сэр!
— Куда? — донёсся вопрос мастер-сержанта.
