Гай Орловский - Ричард Длинные Руки — эрцпринц
Он всмотрелся, приподнял брови.
— Здесь совсем свежие пометки. Но не мог же Норберт вчера узнать, где именно армии Мунтвига сегодня, которые, судя по карте, за четыреста миль?
Я поджал губы и сказал чопорно:
— А моя интуиция?
— Знаете, сэр Ричард, — сказал он сердито, — в жопу вашу интуицию! На интуицию можно полагаться, когда имеешь дело, скажем, с женщинами. Если и промахнешься, то не жалко. Но на войне лучше как бы не промахиваться.
— Моя интуиция обычно бывает подкреплена, — сказал я тем же тоном. — У меня в друзьях всякие… агенты. Они и могут кое-что вызнавать…
Он буркнул:
— Логирд?
— А-а, — сказал я, — какой вы быстрый!
— Согласен, — ответил он скромно. — Значит, это °н подсказывает?
— Знаете его?
— Еще бы, — ответил он. — На моих глазах погиб. Верховный инквизитор велел похоронить его останки как христианина и отслужить по нему панихиду… не так ли? Но некроманты… даже бывшие… способны на всякие трюки…
— У вас хорошая память, — похвалил я. — Ужинать приходили туда, где и обедали? В общем, карта достоверная.
— Насколько?
— Достовернее не бывает, — заверил я. — Вот здесь мы, здесь Клемент, верховные лорды с их дружинами…
— Что намереваетесь делать с ними?
— Отправлю партизанить, — сообщил я. — Пусть грабят обозы в тылах Мунтвига. Для крупномасштабных сражений феодальные армии не весьма хороши. Вот здесь противника будут ждать Макс и Клемент. Меганвэйла сразу направлю вот сюда… здесь дорога идет по ущелью, он остановит любую армию, если догадается использовать рельеф и установит укрепления… а он установит точно.
— Тогда Шварцкопфа вот сюда?
Я проследил за его пальцем.
— Ишь ты, дорогой барон, простите, граф!.. Вы не разучились еще понимать по карте. Да, это удобное место и от Меганвэйла далеко. Между ними Геллер-мин, Макс, Зигмунд с Сулливаном…
— А еще подойдут турнедские полководцы, — заметил он. — Подойдут?
— Подойдут, — пробормотал я. — Надеюсь.
Он спросил встревоженно:
— Что-то стряслось?
— Да ничего особенно, — сообщил я, — если не считать, что в Сен-Мари королем снова Кейдан.
Среди мародеров в разграбленном лагере мунтви-гоВцев я заприметил Хреймдара, он и сам роется и с другими общается весьма активно, а они, как я понял, многие непонятные находки сперва показывают
ему-
Похоже, он больше купил, чем отыскал сам. Я встретил его торопливо возвращающимся в город, согнулся, за спиной огромный мешок, где что-то постукивает, погрюкивает и даже позвякивает.
— Вижу, — сказал я саркастически, — с нами в самом деле стоило идти без колебаний!
— Ваше высочество, — сказал он с испугом, — что вы так пугаете!
— Нужно смотреть не только в землю, — сказал я наставительно, — словно монетку ищете, а в сторону горизонта, а то и вовсе на звезды!.. Или вы не мудрец?
— Глядя на звезды, легко споткнуться, — ответил он серьезно. — А я вот, будучи практикующим магом, побывал в разгромленном лагере и кое-что нашел.
— Для сельского хозяйства?
Он не понял, сказал пониженным голосом:
— Если зайдете ко мне, покажу одну из находок.
— Зайду, — согласился я.
В городе он прошел две улочки и остановился перед воротами солидного особняка.
— Я снял комнату здесь.
— От скромности не умрешь, — заметил я. — Мои герцоги в таких конурах ютятся, а ты…
— Они солдаты, — пояснил он, — их не жалко.
Двери нам отворил крупный и толстый слуга, низко поклонился Хреймдару, на меня не обратил внимания, из чего я понял, что их жилец человек состоятельный и щедрый.
Мы прошли по вымощенной булыжником дорожке к дому, там навстречу суетливо выкатился второй слуга, еще толще, угодливо распахнул перед нами двери в дом.
В холле приятный полумрак и прохлада после жаркого солнечного дня. Мы сделали пару шагов, как из кухни, судя по запахам, что вырвались следом, вышла с медным подносом молодая и весьма пухлая девушка, светловолосая и явно веселого нрава, о чем говорят ямочки на щеках и подбородке, глаза голубые, носик задорно вздернут, губы всегда готовы раздвинуться в веселой усмешке.
— Ох, — прощебетала она счастливо, — господин Хреймдар, у вас гости?
— Точно, — сказал Хреймдар, отдуваясь. — Иди приготовь поесть.
— Хорошо, — щебетнула она тем же счастливым голоском, затем хитро стрельнула в мою сторону очень живыми глазами. — А вам, дорогой гость, если нечего будет делать и у вас будет для этого время… моя комната на втором этаже слева.
Я проводил ее оттопыренный сочный зад долгим взглядом.
— Смотрю, ты везде неплохо устраиваешься.
— С возрастом человек начинает ценить уют, — пояснил он. — Я все такой же бедный человек, как и в молодости, но теперь уже с деньгами.
Его комната выглядит скромно, но, думаю, только потому, что он сам не пожелал лишней мебели или портретов на стене. Пока я осматривался, он высыпал из мешка прямо на пол все содержимое и торопливо в нем рылся.
Я покосился на единственное зеркало, укрепленное в овальной раме на стене, прошелся мимо, кося в него глазом, осторожно пощупал пальцем твердую холодную поверхность. Вроде бы просто зеркало, что и слава богу, а то либо порталы хрен знает куда, то отражает вроде бы тебя, но не совсем, иногда старше, иногда моложе, в одном я видел себя с жутким шрамом через всю харю, а у одной леди зеркало служило ддя примерки нарядов, то есть подходит голой, а на ней то один наряд, то другой, то третий, не нужно долго надевать и зашнуровывать все корсеты, а потом расшнуровывать…
У Хреймдара в руках нечто завернутое в мешковину, он торопливо освободил и положил на стол. Это оказалась толстая книга в медном переплете с изумительно четко выполненными барельефами в виде драконов и грифонов.
Я ждал, что откроет, но Хреймдар отпрыгнул, выставил предостерегающе ладонь.
— Погодите…
— Защита?
— Да, — ответил он, — и серьезная.
Я ждал, он некоторое время бормотал себе под нос заклятия, наконец вскрикнул довольно:
— Вот оно!..
Книга осталась на месте, но медная обложка раскалилась докрасна, донесся запах горелого. Я забеспокоился за сохранность бумаги, а медь уже стала оранжевой, вот-вот потечет, затем вовсе белой, осветив половину комнаты, в то время как под книгой сгущается тьма, стол укрыла ночь, ножек вообще не видно, словно они в темном болоте, а еще из этой зловещей тьмы послышались шлепающие по грязи звуки, что начали приближаться ко мне.
— Быстрее, — сказал я нервно, — что за хрень?
— Спокойствие, ваше высочество, — проговорил °н, — только спокойствие…
— Быстрее, — поторопил я, — сейчас грызанет, буду петь тонким голосом!
— А вы не хотите?
— Не-е-ет!
— Сейчас., сейчас… еще одно заклятие… эх, что-то вылетело из головы…
Я выхватил меч и начал тыкать впереди себя, защищая колени. Дважды попал в нечто мягкое, но в третий раз чудовищная сила вырвала лезвие из моих рук.
Хреймдар выкрикнул заклятие, и разом все исчезло, как свет, так и тьма. Книга мирно лежала все так же на столе, обложка как обложка, Хреймдар неспешно и уже по-хозяйски открыл, а я подобрал с пола меч, а когда увидел, что с ним, охнул и сцепил зубы, останавливая дрожь.
Кончик оплавлен, стальное лезвие прокушено насквозь, словно это мягкий сыр, через три дырочки можно смотреть на мир.
— С опасными вещами имеешь дело, — сказал я, стараясь не дать голосу вздрагивать.
— Зато какими интересными, — ответил он жизнерадостно, не отрывая взгляда от страниц. — Подумать только, это же знаменитые летописи Кеприуса, а их считали потерянными…
— Там есть что-нибудь полезное для сельского хозяйства? — спросил я.
Он ответил с укором:
— Ваше высочество, какое сельское хозяйство? Здесь высшие абстрактные истины… И не прикидывайтесь, что вам неинтересно! Я с вами откровенен и даже тянусь к вам потому, что чувствую в вас огромную колдовскую мощь, даже чародейскую. Как бы вы ни строили из себя политика, но вы — маг по своей сути!
Я вздохнул, хотел возразить, но и сам чувствую в себе эту мощь. Терроса победил не потому, что сильнее. Всего лишь изощреннее. Но теперь его чу-довишная сила во мне, знать бы, как ею воспользоваться.
— Знаешь, — сказал я наконец, — может, я вообще великий балерун по рождению, но что толку, если страна голодает или в постоянной войне с такими же дураками? Не до танцев, нужно сперва накормить, развести драчунов по углам… а потом и танцевать маленьких Лебедев!
— А сможете тогда?
Я вздохнул.
— Вряд ли. Но девиз рыцаря — защищать тех, кто сам себя защитить не может. А защита — это не только спасать девственниц от драконов.
Он повернул голову в мою сторону, во взгляде проступило уважение.
