Елизавета Дворецкая - Корни гор, кн.1: Железная голова
– Но ты не думаешь, что мои семь кораблей нагружены золотом? – уточнил Асвальд, намекая, что умеет считать деньги, даже если ему улыбаются. – Скажу честно, это не я ограбил Фафнира.
– За вес вот этого молотка я тебе насыплю полкорабля пшеницы. – Гельд глазами показал на гривну Асвальда. – Пойдем-ка потолкуем. И скажи своим людям, чтобы не наступали мне на пятки. Я не собираюсь втыкать тебе нож в бок. Мне это совершенно ни к чему.
Асвальд внимательно посмотрел в глаза собеседника. Гельд отметил, что не ошибся: фьялль – человек умный. Понял, что ему хотят сказать что-то занятное не только о пшенице.
– Пойдем, – сквозь зубы бросил Асвальд и шагнул к морю, где толкалось поменьше народу.
– Слушай, – заговорил Гельд, неспешно шагая вдоль полосы прибоя, жестко шуршащей ледяной крошкой. – Я вижу, ты достойный человек. Мне хотелось бы вести с тобой дела и будет обидно, если ты не вернешься из Медного Леса.
– Подумать только, как трогательно обо мне заботятся незнакомые люди! – хмыкнул Асвальд. – Я был в Битве Конунгов и своими глазами видел того великана. Так что я знаю, что меня ждет.
– Всё знают только Один и Фригг*, не считая спящей вёльвы. Знаешь, как говорят: и маленькая кочка может опрокинуть большой воз. Даже если ты одолеешь великана… Короче, если бы я был конунгом квиттов, я бы не очень хотел, чтобы ты вернулся…
Асвальд опять хмыкнул:
– Я думаю, он хочет, чтобы я вообще не родился на свет. И все фьялли тоже.
– Приятно говорить с умным человеком! – искренне восхитился Гельд. – Некоторые, знаешь ли, думают, что весь свет плачет от счастья, когда их видит.
– Я так не думаю! – уверил его Асвальд. От света от ждал примерно той же любви, что питал к нему сам, то есть весьма умеренной.
– Так вот, если бы я не хотел, чтобы ты вернулся, я запросто мог бы подстеречь тебя на обратном пути из Медного Леса. А потом сказать твоему конунгу, что тебя и твоих людей погубили квиттинские ведьмы. Ведь твой конунг поверит?
– Откуда ты знаешь? – Асвальд резко повернулся и впился взглядом в лицо Гельду.
Его зеленые кошачьи глаза вспыхнули яростью, и Гельду захотелось похлопать его по плечу, чтобы успокоить.
– Вот об этом ты меня не спрашивал! – Гельд предостерегающе поднял руку. – Этот вопрос стоит слишком дорого. Да тебе это и не нужно. Просто я бы тебе посоветовал задуматься о такой возможности.
Асвальд отвернулся от него и сделал несколько шагов вперед, крепко уперев руки в бока и глубоко дыша. Гельд видел, что фьялль изо всех сил старается взять себя в руки, и еще раз удовлетворенно отметил: с этим зеленоглазым дело иметь можно.
– Ты, конечно, можешь мне не верить, но у меня нет причин понапрасну ссорить тебя с квиттами, – продолжал Гельд, тронувшись вслед за Асвальдом и отставая на шаг: ярости требуется простор. – Мне как раз нужны мир и покой. Но если с твоими кораблями что-нибудь случится, а твой конунг придет жечь Острый мыс…
– Может быть, ты мне посоветуешь что-нибудь еще? – со сдержанной яростью спросил Асвальд ярл, ненавидяще глядя куда-то в море.
– Можно что-нибудь сообразить, – ненавязчиво намекнул Гельд, который и правда много чего придумал за ночь. Он любил поразмыслить о том, как сам поступил бы в том или ином положении. – Я на твоем месте повел бы себя так, чтобы не нарываться на драку, если ее не предложат другие, но быть к ней готовым, если предложат. Здешний конунг не слишком умен… Как и не слишком отважен. Если, скажем, ты объявишь, что на время твоего похода в Медный Лес посылаешь корабли в Ветробор покупать говорлинскую пшеницу… Сошлись на меня, мол, это я тебе посоветовал и цены тамошние назвал, кстати, совершенно правдиво. А на самом деле эти корабли могут ждать тебя у другого выхода из Медного Леса, совсем не на ближайшем перевале отсюда…
Асвальд повернулся и посмотрел ему в глаза. Он мучительно колебался: верить или не верить незнакомцу?
– А если не веришь, так я сам пойду с тобой, – неожиданно для себя самого предложил Гельд. И прибавил, оправдывая эту беспричинную отвагу: – Обидно, понимаешь ли, когда подлостью губят достойных людей. Хотя, конечно, это совсем не мое дело. Но если пустить подлость расти и процветать, то скоро от нее некуда будет деваться.
Асвальд задумчиво покусал нижнюю губу. Строго говоря, ничего неожиданного в этих новостях не было. От Гримкеля вполне можно ждать чего-то в таком роде. Но отказаться от похода – невозможно! Надо идти во что бы то ни стало. Хоть погибнуть! Но лучше, конечно, вернуться. И навсегда отучить Гримкеля подличать.
– Знаешь, как у нас говорят? – Барландец ободряюще улыбнулся, будто читал его мысли. – Ложь сама дает лжецу по шее! Давай проверим, много ли правды в поговорке.
– Если все это так – ты участвуешь в добыче наравне с моими людьми, – сказал Асвальд. Он решился.
– Кто бы стал отказываться! – Гельд опять улыбнулся и поднял руку. – Только уговор: если здесь загорятся крыши, я выберу в усадьбе Лейрингов одного человека, какого захочу.
Асвальд кивнул. За такую услугу можно подарить и десятерых пленников.
Глава 3
Узнав, что Гельд собрался в Медный Лес вместе с фьяллями, Бьёрн Точило схватился за голову. Гримкель конунг тоже не слишком обрадовался, когда услышал, что фьялли отсылают свои корабли к говорлинам.
– Кто же знал, что у них с собой столько серебра? – прошипела раздосадованная Йорунн хозяйка, пока Гримкель старался справиться со своим лицом и улыбнуться Асвальду ярлу. – Между прочим, это все наше серебро!
– Ничего, он ведь пошлет с кораблями своих людей, – отозвался Гримкель шепотом. – Не меньше половины. Все выйдет еще лучше. Хотя, конечно, корабли… Конечно, корабли тебе не нужны, раз ты пойдешь по суше! – повысив голос, повторил он самому Асвальду и наконец оживился. – Да… Конечно, зачем им стоять? А у говорлинов, все говорят, пшеница дешева, куда дешевле, чем у нас тут… Но ведь для охраны такого богатства надо посылать много людей!
– Да, разумеется, – с небрежностью уверенного в себе человека бросил Асвальд. – Я пошлю не меньше половины, и поведет их Хьёрлейв Изморозь.
Наблюдая за лицом Гримкеля, он поздравил себя с тем, что поверил барландцу, – у конунга квиттов совесть была нечиста… То есть совести у него не имелось вовсе, такой роскоши он не мог себе позволить, но у него наличествовал тайный замысел, за исполнение которого хозяин сейчас тревожился.
Лошади и припасы, выделенные из Гримкелевой части годовой дани, уже были готовы, и фьялли тронулись в путь на четвертый день после прибытия на Острый мыс. Вечером перед этим Гельд Подкидыш без видимой цели слонялся по усадьбе Лейрингов, вскидывал глаза навстречу всякой женской фигуре, оборачивался на каждый скрип двери.
– Если тебе не повезет, не говори потом, что я смошенничал, пока ты отворачивался! – посмеиваясь, предостерег его бородатый вандр, потряхивая стаканчик с костями. – Ты что, влюбился в кого-то?
– А хотя бы, – мимоходом бросил Гельд. – А мошенничать не пытайся: у меня третий глаз на затылке.
– Ну, ты скажешь!
Когда Борглинда дочь Халькеля прошла через кухню к сеням, Гельд даже не обернулся. В это время он рассказывал очередную лживую сагу, но Борглинда теперь была умнее и даже не глянула в ту сторону, хотя звучало что-то весьма занимательное:
– …И сколько хозяина ни искали по всей округе, найти его не могли. Поговаривали, что Аса затащила его к себе в могилу, но проверять никто не смел. И вот однажды Хрольв на ночь положил себе под изголовье рубаху хозяина, чтобы ему приснился вещий сон. Колдунья его предупредила, чтобы он до полуночи не засыпал, и он попросил мальчика, который спал в том же покое, разбудить его, если все же заснет. И вот мальчик сидит и поддерживает огонь в очаге, а Хрольва сморил сон. А в полночь вдруг открывается дверь и входит Аса. На шее у нее была видна большая рана, а в руке что-то блестело…
Зато когда Борглинда шла обратно, Гельд совершенно случайно оказался снаружи возле дверей. Она шла мимо, будто не видя, но он слегка тронул ее за локоть:
– Постой-ка, высокородная дева! Поговори со мной немножко.
Борглинда остановилась и изобразила на лице удивление, как будто давно забыла, кто это такой. На самом деле вот уже два дня вечерняя беседа с Гельдом и сам Гельд не шли у нее из ума. Вспоминать его было приятно: хоть один живой человек среди тех троллей, что заполнили усадьбу. Но его присутствие беспокоило и томило ее, как будто перед ней мелькнула возможность изменить свою жизнь, а Борглинда не могла ею воспользоваться. Да и про «укромное темное место» следовало помнить, так что она никогда не позволила бы себе искать новых встреч с ним.
– Разве у тебя недостает покупателей на лживые саги? – надменно осведомилась Борглинда.
– Этого добра всегда хватает! Просто я, видишь ли, собираюсь в Медный Лес, и только норны знают, вернусь ли я оттуда…
