Ник Перумов - Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 2
Император с трудом вынырнул из забытья. Перед ним медленно угасало изображение в зеркале – растерянная девушка-Дану в окружении своих воинов.
Очень болела шея. Казалось, Деревянный Меч и в самом деле снес голову.
– Мой повелитель… – негромко окликнул его знакомый голос.
– Всё в порядке, Фесс. Всё в порядке. Благодарю тебя. Это было необходимо. Теперь я знаю её имя. Да, да, это та самая девочка… Хотел бы я знать, как ей удалось выжить.
– Но… что же теперь, мой Император? Войско волнуется. Граф Тарвус недавно приходил вместе с легатом Клавдием. Легионы ненадежны, все, кроме Первого и дружины самого князя. Мы не можем больше ждать, повелитель. Надо выступать.
Император пристально взглянул на Фесса.
– Ты даешь хорошие советы, Фесс. Не знаю, откуда ты родом, и знать не хочу – если только ты сам не расскажешь; но ты прав, нам нельзя задерживаться здесь. Придётся рискнуть и начать бой с Дану, тогда вся ненависть Иммельсторна обратится против нас одних. Пусть стража позовет Клавдия и графа. Выступаем немедленно!
* * *Акциум насторожился. Они с Тави вновь, в который уже раз за последние дни, спустились вниз, в подземелье. Полумёртвая тварь лежала, ни на йоту не поменяв положения. Однако что-то в ней неуловимо изменилось; Тави готова была поклясться, что на уродливой морде появилась сколь злорадная, столь и зловещая ухмылка. Однако волшебник лишь отрицательно покачал головой.
– Беда пока ещё далеко от нас, Тави. Наши дорогие гости решили вновь попробовать крепкость ратей Семицветья. Это ещё не настоящий прорыв, скорее – отвлекающий манёвр. Они ждут, что сделаеммы с тобой; главный их удар последует здесь. У них что-то пошло наперекор всем планам; я бы дорого дал за то, чтобы узнать, что же именно. Нет, дорогая Тави, нам с тобой пока рано облачаться в броню. Не будем тратить силы. Даже если козлоногие сокрушат оборону Радуги – в чём я лично сомневаюсь, – им придётся встретиться с нами. Будем ждать.
– Но, учитель… все эти явления… знамения…
Акциум помрачнел.
– Да, знамения… ты права. Я не уделил этому должного внимания… Не знаю даже, что и сказать.
– Летит саранча, – с тихим отчаянием произнесла Тави. – Саранча – зимой! Тучи саранчи. Я сама видела…
– Я тоже, – хмуро отозвался волшебник.
– Летит и, когда садится, пожирает лес, голые ветки, даже колючки сосен и елей. Остаются только пеньки. Я сожгла три такие тучи… но сколько пролетело в стороне от нас? Десятки? Сотни? Тысячи?.. – Чувствовалось, что Тави готова вот-вот разрыдаться.
Акциум подошёл, бережно обнял за плечи.
– Не надо плакать, девочка. Я понимаю. Исполняются пророчества о приходе Спасителя, над которыми ты привыкла смеяться. Но… тут мы бессильны.
– Я видела сон. – Тави внезапно оторвала от груди Акциума залитое слезами лицо. – Сон, в котором… вновь терзала мёртвого священника. Учитель, а что, если это и был Последний Грех?
– Ты что, ты что! – замахал руками маг, даже оттолкнув от себя девушку. – Надо ж придумать такое! Если уж тебе угодно верить в Последний Грех, это мог быть банальнейший адюльтер какого-нибудь повесы. Или мелкий воришка, укравший пирог с лотка. Да всё что угодно! В Северном Мире мириады людей. Как ты можешь утверждать такое?! Выбрось из головы, слышишь? У нас с тобой есть дела поважнее. У нас – не сказки и пророчества. У нас – зримый, осязаемый враг. Давай думать о нём, девочка.
– Я постараюсь, – уныло сказала Тави.
* * *Гномы не теряли времени даром. Они по-прежнему смеялись над охватившим хумансов ужасом. Как и Дану, войско Каменного Престола перестало отвлекаться на взятие мелких городов. Их ждал Мельин! А трусливыми людишками гномы займутся на обратном пути, когда будут расчищать себе дорогу к Хребту Скелетов – разумеется, после того, как расправятся с тем загадочным врагом, которого теперь чувствовали не только Сидри и волшебники, но все до единого гномы, сколько их насчитывалось в войске.
Туда, туда, скорее! Каменный Престол и всё Подгорное Племя ждет известий о решительной победе, о ниспровержении силы семи Орденов и о гномьем штандарте над императорским дворцом Мельина. Так сказано в древних книгах и так будет. Ни один истинный гном не усомнится ни на миг.
Однако, когда широкий и ровный Поясной Тракт вывел их к вожделенным башням и укреплениям вражьей столицы, гномы только и смогли, что разинуть рты.
Сидри стоял точно поражённый громом. Что это? Какая сила нанесла удар первой, лишив Подгорное Племя чести, славы и сладостной, веками готовившейся мести? Кто выжег весь Чёрный Город, кто обратил в руины Белый?
Наполовину занесённые снегом развалины никто не охранял. Никого живого, даже бродячих псов, тут не осталось. Гномы осторожно перебрались через стену – идти через распахнутые ворота отчего-то никто из них не рискнул.
Это было место, где Смерть сплясала от души, наверное, один из лучших своих танцев. Подземные воители то и дело натыкались на обгоревшие скелеты – их было так много, что невольно закрадывалась мысль: а не погибли ли так все населявшие Мельин?
Едва порывшись в развалинах, гномы без труда обнаружили богатую добычу. Немало золота и серебра – всё в имперской монете; самоцветы, не многим уступающие сокровищам Каменного Престола. Никто не охранял даже императорский дворец, никто не позарился на его сокровища. Город казался проклятым.
Невольно гномы попятились. Здесь было нечего делать, некому мстить и не над кем торжествовать победу. Добыча была неплоха, под снегом наверняка крылось в сотни раз больше случайно найденного золота, но ни один гном не горел желанием хоть сколько-нибудь задержаться на мрачном пепелище. Пропади оно пропадом, это золото! Здесь чувствовалось присутствие духов, призраки непогребённых бродили неприкаянно вокруг развалин, навевая смертную тоску и чёрное отчаяние.
Сидри с кучкой самых отважных водрузил-таки штандарт Каменного Престола на самом высоком шпиле императорского дворца – но и исполнение самой заветной мечты Подгорного Племени не вызвало никакого восторга. Воины мрачно и дико смотрели на жалко обвисшее в зимнем безветрии знамя. Никто не потрясал секирами, не издавал победных кличей; в совершённом не было чести, оно чем-то напоминало некрофилию – словно целое войско совершило гнусное и противоестественное насилие над трупом.
Бросив развалины на произвол судьбы, гномы двинулись прочь – по чёткому следу многочисленного имперского войска, туда, где их ждал по-прежнему остававшийся неведомым враг.
