Дэн Абнетт - Лучшее из "Молот и Болтер"
— Брат? — спросил Кирион.
Талос вздрогнул, его сервоприводы ответили рычанием на это движение. Закреплённый магнитами к его бедру, его болтер не упал на палубу, чего не скажешь о его золотом клинке. Он с лязгом загремел об стальной пол.
— Талос? — спросил Ксарл.
— Нет, — прорычал Узас, — не сейчас.
Голова Талоса дёрнулась единожды, как если бы его броня послала электрический сигнал по через позвоночник, и он рухнул на пол со звуком удара боевых доспехов о метал.
— Бог-машина Крайта… — пробормотал он. — Они уничтожили солнце.
Мгновение спустя он начал кричать.
Остальным пришлось отключить Талоса от внутреннего вокса взвода. Его крики заглушали все разговоры.
— Мы сможем взять пятерых из них, — сказал Ксарл. — Нас осталось трое. Мы можем взять пятерых Ангелов.
— Почти наверняка, — согласился Кирион. — А если они вызовут отряды новобранцев?
— Тогда мы убьём пятерых из них и их новобранцев.
— Мы убивали на своём пути среди звёзд за десять тысяч лет до того, когда они только родились, — отрезал Узас.
— Да, пока это всего лишь красивая сказка, я не собираюсь разводить риторику, — сказал Кирион. — Мне нужен план.
— Мы охотимся, — Узас и Ксарл сказали в один голос.
— Мы убьём их, — добавил Ксарл.
— Мы будем пировать их генным семенем, — закончил Узас.
— Если бы это была церемония награждения за горячность и рвение, вас обоих расплющило бы под весом медалей. Но вы хотите начать атаку на их позицию, в то время когда мы тащим Талоса? Я думаю, бряцанье его доспехов по полу скорее всего уничтожат элемент скрытности, братья.
— Охраняй его, Кирион, — сказал Ксарл. — Узас и я возьмём Ангелов.
— Двое против пяти, — красные линзы глаз Кириона уставились на своего брата. — У вас мало шансов, Ксарл.
— Тогда мы наконец избавимся друг от друга, — хрюкнул Ксарл. — Кроме того, бывало и меньше.
— Ave Dominus Nox, — сказал Кирион. — Охотьтесь хорошо и охотьтесь быстро.
— Ave Dominus Nox, — ответили оба других.
Кирион некоторое время слушал крики своего брата. Было трудно найти какой-либо смысл в потоке выкрикиваемых слов.
Это не было неожиданностью. Кирион уже слышал Талоса страдавшего во власти своего несчастья много раз до этого. Поскольку это следствие генного дара — оно было только благословением.
Грехи отца, подумал он, глядя на неподвижную броню Талоса, слушая крики приходящей смерти. Как они отражаются на сыне.
Согласно хронометру, выведенному на сетчатку Кириона, прошёл один час и шестнадцать минут с тех пор, как он услышал взрыв.
Палуба дрожала под его ботинками.
— Ксарл? Узас?
Статический шум был единственным ответом.
Отлично.
Когда голос Узаса наконец нарушил тишину вокса спустя два часа, он был слабым и насыщенным его характерной горечью.
— Уууух. Кирион. Дело сделано. Тащи пророка.
— Твой голос звучит как будто ты получил пулю, — Кирион сопротивлялся желанию улыбнуться, чтобы они не услышали этого в его словах.
— Он получил, — сказал Ксарл. — Мы возвращаемся.
— Что это был за взрыв?
— Плазменная пушка.
— Вы… Вы шутите.
— Ни сколько. У меня нет ни одной идеи по поводу того, зачем они принесли одну из них для битвы внутри корабля, разве только с целью приготовить замороженную пищу.
Кирион взглядом нажал на идентификационную руну Ксарла. Это открыло закрытый канал между ними.
— Кто подстрелил Узаса?
— Новобранец. Сзади из снайперской винтовки.
Кирион немедленно прервал связь, чтобы никто не смог услышать его смех.
Завет Крови был клинком кобальтовой тьмы, обрамлённый бронзой и шрамами веков битв. Он плыл сквозь космос, подплывая ближе к своей добыче, подобно акуле скользящей в тёмных водах.
Обагрённая Душа была фрегатом класса Гладиус с долгой и гордой историей побед во имя Ордена Кровавых Ангелов, а до этого IX Легиона. Она открыла огонь из множества орудий по Завету Крови.
Кратко, красиво, пустотные щиты вокруг ударного крейсера Повелителей Ночи мерцали на дисплее, напоминающем пятно масла на воде.
Завет Крови открыл ответный огонь. В течение минуты подобный лезвию корабль проплывал сквозь космический мусор, его орудия охлаждались от своей мгновенной ярости. Обагрённая Душа, вернее её мелкие осколки звенели и вспыхивали от пустотных щитов большего крейсера, так как он двигался сквозь разрастающееся облако крушения.
На другое судно, потерпевшее поражение и смерть в космосе, вскоре упала тень Завета. Ударный крейсер, заслонив солнце, приближался ближе, готовый снова вернуть свой абордажный модуль.
Первый Коготь возвращался через семь часов исследования халка. Их корабль прибыл на охоту ради него.
Герметичные переборки зашипели, когда укреплённые двери раскрылись с громким звуком трущихся шарниров.
Ксарл и Кирион внесли Талоса на посадочную площадку. Узас шёл позади них, хромая, что портило его походку. Его спина горела огнём от снайперской пули с твёрдым сердечником, всё ещё сидевшей в нём. Что хуже — его генетически улучшенный организм уже заживил рану. Ему понадобится хирург, или, что более вероятно, — нож и зеркало, чтобы вытащить проклятую штуковину.
Один из Атраменторов, элитной стражи Возвышенного, стоял в своих неповоротливых терминаторских доспехах. Его череполикий клыкастый шлем спокойно наблюдал. Шесты с трофеями украшали его спину, на каждом из которых были наколоты по несколько шлемов из числа лояльных Орденов Астартес — история кровопролития и предательства, гордо представленная для своих братьев.
Он кивнул на склонённую фигуру Талоса.
— Ловец Душ ранен? — спросил Терминатор, его голос был глубоким, грохочущим рычанием.
— Нет, — сказал Кирион. — Сообщи Возвышенному. Его пророк страдает ещё одним видением.
Сара Коквелл
ДО САМОГО КОНЦА
Много лет он заключал сделки, соглашения и тёмные пакты как с теми, кого мог назвать по имени, так и с теми, кого не осмеливался. Он не мог вспомнить последний раз, когда просто просил, а Империум давал. Во времена вынужденной и ненавистной службы Трупу-Императору было достаточно лишь отправить запрос.
Теперь же если Гурон Чёрное Сердце что-то хотел, то он просто забирал, используя всю мощь верных Красных Корсаров. Алчные цепкие когти смыкались вокруг предметов, людей и целых звёздных систем, чтобы унести их во мрак. Он крал и разорял, грабил и убивал. Однако иногда Гурону попадалось сокровище, которое не так-то просто заполучить.
И тогда он выступал из теней, где ныне обитал, и выслеживал добычу совершенно другим образом. Гурон встречался и говорил с посланниками могущественнейших и влиятельнейших. Менял и вёл переговоры, используя внушительную харизму и коварство для заключения сделок.
Репутация бежала впереди Гурона, и многие мудро избегали вступать в какие-либо соглашения с Тираном Бадаба из страха за свои жизни. Но многие другие дерзко расписывались кровью.
Иногда Гурон Чёрное Сердце даже держал слово.
Когда-то это был аграрный мир, но Экстерминатус сделал его необитаемым. Название сгинуло в пучине истории, оставив идентификатор, данный в счастливые дни Великого крестового похода. Восемьдесят-три Четырнадцать был пустошью. На поверхности больше ничто не росло, уцелели лишь самые упорные бактерии. Моря испарились, оставив обширные просторы потрескавшихся бесплодных земель. Ярость бомбардировки пробила кору и потревожила нечто глубоко в ядре планеты. Вулканическая лава вытекала из ран земли словно кровь. Постоянное марево придавало всему размытый, нереальный облик.
Мир был превосходным образцом негостеприимности, но уверенно шагающих по изломанной поверхности великанов ни капельки не тревожили ни ядовитый воздух, ни мучительная жара. Они шли без устали и могли так идти целыми днями, если бы захотели. Так великаны много раз шли на войну, но сегодня был особый день. Сегодня они были посланниками, сопровождавшими господина и повелителя на встречу.
Гурон Чёрное Сердце шёл среди семерых Красных Корсаров, и лишь его лицо не было скрыто шлемом. Удерживающие в остатках черепа мозг бесчисленные имплантаты и протезы означали, что Тирану Бадаба было очень неудобно носить тактический боевой шлем. Вдобавок обычно переподключение черепных имплантатов к шлему было таким тяжёлым и долгим трудом, что он только мешал. Сложные, хрипящие заменители лёгких и двигательной системы в любом случае достаточно хорошо фильтровали воздух, чтобы удушливая серная атмосфера не причиняла вреда. Обнажённая голова Гурона выделялась на общем фоне.
Он мог бы прийти один, но предпочёл показать силу. Тиран Бадаба был коварным и проницательным, благословенным бесподобной хитростью и лукавством. Но он не доверял тому, с кем имел дело.
