Ник Перумов - Хранитель Мечей. Одиночество мага. Том 2
…Фесс не торопился. Он не мог торопиться. Не имел права. И не имел права смотреть на творящееся в порту. Но он услыхал внезапно раздавшийся гулкий, могучий взрыв и понял, что хитрость султанской гвардии удалась в полной мере.
Аррас испокон веку хранил секреты взрывчатых смесей, в своё время позволивших расправиться с пиратами, бесчинствовавшими у северных берегов Кинта Ближнего. Гвардейцы явились из столицы не с пустыми руками. Это они собрали два десятка баркасов, нагрузив их по самые мачты мешками с гремучей ртутью.
…Огненный шар вспух прямо под острыми носами обеих галер. Сила чудовищного взрыва метнула вверх фонтан чёрной, смешанной с пламенем воды; казалось, две извечно враждовавшие друг с другом стихии внезапно примирились для общего дела. Вместе с водой вверх взлетели обломки дерева, исковерканные бронзовые листы и стальные оковки – против этой разбушевавшейся мощи не могли устоять ни дерево, ни металл.
Словно кони, на всём скаку врезавшиеся в незримый барьер, обе галеры зарылись развороченными носами в воду, мгновенно погрузившись по самую палубу. Раздались крики, люди бежали по настилу, торопясь спастись от настигающей воды. Кто поумнее, хватали куски дерева, прыгая вместе с ними за борт. Галеры словно скользили на санках вниз под гору, стремительно погружаясь. Ломались вёсла, нечеловеческими голосами выли оставшиеся прикованными к вёслам гребцы – им предстояло отправиться на дно вместе с кораблями. Воины в покрытых шипами зелёно-алых доспехах сгрудились на корме, сбрасывая в воду всё, что могло держаться на ней, и затем прыгали сами. Правда, спастись удалось немногим – когда с шумным плеском вода сомкнулась над ушедшими на дно судами, на поверхности осталось не больше пятидесяти выживших – из почти пяти сотен тех, кто готовился высадиться на скавеллском пирсе.
Если бы вход в бухту был мелок, это сильно помогло бы защитникам – другие галеры просто не смогли бы войти в гавань, пока не разнесли бы катапультами лежащие на дне корпуса. Что потребовало бы наверняка не меньше нескольких дней и, само собой, сорвало бы высадку. Правда, при таком численном перевесе флот Клешней вполне мог бы попытаться высадить десант разом в нескольких местах.
Но проделанный султанскими гвардейцами лихой фокус мог удаться только один раз. Остальные галеры резко уперлись вёслами в воду, замедляя стремительный бег. Они нагло и демонстративно останавливались, пользуясь тем, что Скавелл не защищали ни стены, ни бастионы и не стояли на боевых площадках десятки метательных машин, готовых швырнуть навстречу атакующим лавину тяжёлых камней.
Правда, требушеты у оборонявших Скавелл всё-таки имелись. И полковник Эберт не замедлил пустить их в ход.
Три камня взмыли в небо и, описав плавные высокие дуги, обрушились на потерявшие ход две следующие галеры. Все три достигли цели – недаром обслуга требушетов потратила столько времени, выпуская ядро за ядром в яркие бакены, поставленные в гавани! Имперцы не обратили на вешки никакого внимания и сейчас платили за свою ошибку. Конечно, удары требушетных ядер не могли в один миг отправить на дно громадный корабль, но тем не менее они крушили палубы, переборки и борта, разили сгрудившихся на шкафуте солдат. Командиры двух попавших под обстрел галер не стали ждать – вёсла вновь вспенили воду, и чёрно-зелёные корабли, словно хищные щуки, рванулись вперёд, к пирсам гавани, дрожа от кровавого предвкушения.
…Работаем, работаем, Фейруз. Наше время ещё не настало. Не смотри на эти корабли, братишка, не отвлекайся ни на что. Тёмный обряд есть Тёмный обряд. Судьбы Эвиала зависят сейчас от нашего спокойствия. От того, насколько хладнокровно и злодейски мы будем творить положенные прописями ритуального мучительства вещи, от которых нормальных людей должно выворачивать наизнанку от отвращения.
Работаем, Фейруз…
Две передовые галеры стремительно подходили к пирсам. Они старались встать ровно, чтобы оставить побольше места следующим за ними. Вот поднялись перекидные мостики, вот они качнулись вниз, гулко ударились о доски пирсов… С галер швырнули якоря, гребцы сложили вёсла.
Зелёно-алая волна имперских воинов ринулась по мосткам вниз, размахивая косами. Удивительно, как в такой толчее они ухитрялись не понасаживать на острия своих собственных собратьев. Логичнее было бы выждать, когда галер пристанет побольше, чтобы полнее использовать численное преимущество, но, похоже, имперские командиры думали по-другому. Гибель двух передовых галер заставила вспомнить о том, что Аррас умеет защищаться не только мечами, стрелами и копьями. Выгоднее было завязать рукопашную и не допустить подрывников врага вплотную к кораблям.
Ни те, ни другие чародеи так и не пустили пока в ход магию. Ещё шёл обычный бой. Защитники Скавелла пока не понесли потерь, враг же оставил на морском дне больше четырёх сотен своих, но что эти потери для армии вторжения!
На устремившихся в атаку воинов Клешней обрушился ливень стрел. Лучники густо стояли за баррикадами, вскакивая только для того, чтобы спустить тетиву. Били из каждого окна, с каждой крыши. Все, кто таился там до времени, сейчас торопились, понимая, что отпущенное им время – несколько ударов сердца.
Воины в шипастых доспехах бежали по пирсам и падали. Длинные стрелы и арбалетные болты, пущенные почти в упор, пробивали ярко-зелёные и алые нагрудники, пронзали забрала, впивались во все незащищённые места. Следовавшие за ними перепрыгивали через упавших; это были настоящие солдаты, те, кого не останавливает вид гибнущих товарищей.
Размахивая косами, первые ряды атакующих добежали до первой баррикады, точнее, баррикад, запиравших выходы из всех до единой ведущих к порту улочек. Третья и четвёртая галеры деловито нацеливались на пирсы уже наполовину спущенными переходными мостиками. За ними, ближе к горлу бухты, двигались пятая и шестая. Седьмая и восьмая как раз проходили горловину; седьмая поймала носовой палубой пущенный из перенацеленного требушета камень, раздавивший в лепёшку нескольких панцирников.
А за ними торопились следующие – девятая и десятая, одиннадцатая и двенадцатая, и так далее – сплошная чёрно-зелёная река, перечеркнувшая лазурную морскую гладь.
Воины Клешней достигли баррикад. И навстречу им поднялся сплошной частокол тяжёлых пик. Полковник Эберт сделал единственный правильный вывод из рассказов Фесса – встретил врага строем тяжёлой пехоты, ощетинившейся сталью на длинных древках, таких, что никакие косы не смогли бы дотянуться до защитников. В первых рядах поневоле пришлось поставить лучших – султанскую гвардию и своих «Белых Слонов». Лучники облепили крыши, стреляя почти в упор. Засвистели косы, но толстое, оплетённое железной лентой древко боевого копья – не трава на лугу. Изогнутые лезвия оставляли зарубки на дереве, но рассечь его не могли. Пространство перед баррикадами мгновенно покрылось телами воинов в шипастых доспехах. На пирсах их становилось всё больше и больше, и они быстро изменили тактику. Не пытаясь прорваться через стальной частокол, они быстро сбились плотными квадратами. С кораблей уже волокли здоровенные щиты, и так, большими «черепахами», имперцы снова пошли на приступ. Галеры продолжали подходить, новые и новые отряды высаживались на становящиеся тесными пирсы; появились короткие и толстые тараны, следом тащили козлы и обвязки для них. Лучники вовремя сообразили, что этих-то и надо выбивать в первую очередь, но выпавшие из мёртвых рук орудия тотчас подхватывали другие. Имперцы наступали с какой-то пугающей дисциплиной и готовностью к самопожертвованию. Казалось, они даже умирали радостно. Защитники Скавелла по-прежнему меняли одного за сотню, и казалось, они продержатся так до тех пор, пока враг не утонет в собственных трупах.
