Алексей Завальнюк - Великий и Чёрный Инквизитор
– Понятно, – Керин мрачно кивнул и на время задумался. – Сейт, найдите способ связаться с Экзелем. Если он заступиться за меня, как Мастер клинка Империи, у меня появиться шанс. Я его Мантор, помните?
– Я попробую, что-нибудь сделать. Я найду тебе подходящего защитника, который сможет выиграть немного времени.
Дверь камеры скрипнула, и внутрь вошёл Джером, он был мрачнее тучи.
– Джером, ты смог с ним связаться? – с надеждой спросил Керин, но тот отрицательно покачал головой.
– Нет, наставник. Я попытался пробиться, но, видимо, Экзель уже начал работать, меня выбросило, при этом, нагрузка была неслабая. Я думаю, что Экзель применяет боевую магию и ему просто не до меня.
– Проклятье! Экзель, ну почему именно сейчас, когда ты мне так нужен?! – в сердцах крикнул Керин, а Сейт подошёл к Джерому.
– Что значит уже начал действовать? Керин, вы что-то от меня скрываете?
– Император нанял Экзеля на работу по Брандорскому конфликту.
– Вы сумасшедшие? – рявкнул Сейт. – Ты что, Кер, забыл?
– Да всё я помню. Экзеля предупредили, но ты ведь его знаешь, если вбил себе что-то в голову, хрен переубедишь.
– Наставник, Экзель меня сейчас волнует в последнюю очередь. Я получил разрешение защищать вас на завтрашнем суде. В этом деле очень много тёмных моментов, за которые я могу уцепиться. Если вы, конечно, не желаете найти себе другого защитника.
– Джером, я тебе доверяю. Ты единственная гарантия, тебя не подкупит Конклав, хотя, попытки могут быть, так что, будь готов.
– Я учту это, наставник… ох! – Джером схватился за грудь и с тихим стоном упал.
– Джером, что с тобой? Тебе плохо? – обеспокоено спросил Сейти.
– Экзель. Он использует свою силу, свою истинную силу.
– Что?! – Сейт отшатнулся. – Это катастрофа. Если об этом факте узнает Конклав, Экзеля не спасёт сам Император. Вы ведь знаете, из какого источника она исходит.
– Всё будет хорошо, – пробормотал Керин. – Я верю в Экзеля.
Наставник, я буду рассматривать материалы вашего дела. Сегодняшней ночью, я попробую разобраться во всём, а заодно, свяжусь с Экзелем. С вашего позволения, спешу откланяться. Магистр, Сейтиас, леди Янрин. – Джером поклонился и вышел.
***
Я ожидал, что нас будут встречать, но такую радостную встречу устраивать ради скромного меня…
Всё началось с того, что в наши ряды попал первый Файерболл. Это не было нами запланировано, ополчение дрогнуло, и если бы не звучный приказ Рагнора, не покидать позицию, всё, наверное, окончилось бы трагически.
Наши лучники смело выстрелили в сторону приюта, а Рагнор добавил зажигательное заклятье на наконечники. На второй выстрел сидящие внутри не отважились.
Мы с Пенелопой пробрались к замаскированной двери, и я применил лёгкое заклятье, открывающее замки. Дверь тихонько отворилась, и мы вошли внутрь.
Мы стояли в длинном узком коридоре, на стенах висели факелы, освещающие проход. Впереди стояло несколько воинов в чёрных доспехах, на груди которых был выгравирован герб – чёрный дракон. Он показался мне знакомым.
– Кто-то проник внутрь, – произнёс один из них, с тревогой посмотрев на уже закрывшуюся дверь.
– Тебе показалось, – лениво покачал головой второй. Если бы кто-то проник, мы бы его увидели. Здесь негде прятаться.
– Я слышал, что в деревню прилетели какие-то Инквизиторы, а ты знаешь, они на такие штуки доки.
– Да успокойся ты. Мы легко с ними справим… – мой клинок вонзился в основание черепа ленивого болтуна, а стрела Пенелопы вошла аккурат между глаз предусмотрительного.
– Хорошо. Нужно осмотреть все камеры, которые встретятся у нас на пути. Дети ещё здесь, во всяком случае большинство.
– Понятно. Пошли. – Пенелопа всегда была немногословна.
Мы побежали по коридорам, я отмечал наиболее быстрые пути для возможного отступления. За углом, начались камеры, как я и предполагал. Уроки Нильсена и Диамонда о подземной фортификации сооружений не прошли для меня в пустую. Вот только охрана у камер была большая. Всего было двадцать камер, и на каждую приходилось по два стражника.
– Рагнор, ты меня слышишь? – мысленно спросил я.
– Да, Экзель. Эти твари пытались пробиться, но мы их отбросили назад. У тебя там всё в порядке?
– Я нашёл камеры с детьми, но охрана очень большая. Если я спроецирую на тебя наше местонахождение, сможешь устроить небольшое землетрясение, но так, чтобы никто не пострадал, а просто все попадали на пол?
– Я попробую. Это основная стихия нашего братца Нильсена, мне немного непривычно с ней работать.
– Я на тебя надеюсь.
Некоторое время ничего не происходило, но вскоре, земля ощутима задрожала.
– Приготовься, – скомандовал я и Пенелопа встала в стойку.
– Я беру тех, что упадут первыми, – шепнула Пенелопа, и тут, мощный толчок сотряс стены и пол.
Мы едва удержались на ногах, бандиты рухнули как подрубленные, и тогда Пенелопа вступила в дело. Она держала в руках небольшие метательные ножи, которые незамедлительно отправились в цель. Я подключился и вскоре, перед нами лежало четыре десятка трупов.
– Пенелопа, помоги мне открыть двери.
– Я займусь правым рядом, – кивнула она.
За дверью действительно нашлись искомые дети. Чумазые, голодные, некоторые избитые, но, живые.
– Ребята, мы пришли за вами. Мы из Великой Инквизиции Равновесия. Не бойтесь, всё худшее позади.
Многие дети зарыдали, оглушительно зарыдали, некоторые посмотрели на меня пустыми глазами, в которых уже давно умерла надежда, а несколько, наиболее крепких вцепились мне в ногу, шепча, что-то утешающее.
– Экзель! – крик Пенелопы заставил выйти меня из оцепенения и посмотреть на неё.
– Что случилось? – Пенелопа была бледна и не могла говорить, лишь показала мне знаком, войти в камеру. Я понял её и подойдя, вошёл внутрь.
Я застыл, ибо, то что я увидел, было слишком ужасно. На узкой и холодной койке лежал полуобнажённый Литас. Его голубые глаза были полны боли и безумия, он смотрел в потолок, но пред его внутренним взором проносилось какое-то ужасное видение. На пол стекали капли крови, перевернув его на живот, я понял почему и грязно выругался. Его жестоко высекли кнутом, при этом, кто-то намеренно не дал ему умереть, или потерять сознание от боли.
– Не может быть. Кто посмел это сделать? – внезапно, мне вспомнилось страшное воспоминание Джерома, о том дне, когда его изнасиловали. Всё было примерно также, боль, кнут, безумие. – О нет.
– Экзель, – голос Пенелопы дрожал, – Кто мог сотворить такое?
В камеру вошёл один из детей, его равнодушные глаза остановились на Литасе.
– У чёрного мага есть Хозяин. Отвратительный, жестокий толстяк. Этот парень не первый. Многие из нас попали в его… постель, – на секунду, в глазах парня мелькнул гнев. – Я был одним из тех, кто попал сюда первым.
– Как тебя зовут? – тихо спросил я, понимая, что случилось худшее.
– Ричард. Мне одиннадцать лет, я родом из Антигорска.
– Литаса изнасиловали? – напрямик спросил я.
– Он всегда насиловал тех кого порол, – бедный ребёнок, видимо, он уже привык к подобному обращению, так равнодушно и буднично это прозвучало.
Я сел рядом с Литасом и положив руку ему на лоб, тихо позвал: – Литас, отзовись.
Чужое видение, полное боли и ненависти вошло в мой мозг и стало заполнять моё сознание. Смех, кнут, слова ненависти, растление, ненависть, ярость, призыв о помощи – одна огромная бессвязная картина, которая опустошала разум Литаса. Он ежесекундно видел эти кадры и сходил с ума. Я не мог помочь ему, он был обречён, но я вспомнил, какими глазами на меня смотрел Рагнор и решился на риск.
– Прости меня, Литас, – прошептал я и начал читать литанию, которой меня научил Магистр Крисстас.
– Экзель, что ты делаешь?! Это запрещено! Ты можешь погубить его дар! – закричала Пенелопа, но я не стал её слушать. Я накрыл ладонью лицо Литаса, пальцами закрывая его глаза от света. Моя сила потекла в глаза Литаса, и тот дико закричал. То что я делал, было ужасно больно для него, но так было нужно.
– Слушай внимательно Литас, – вещал я, заставляя мои слова огнём запечатлеться в его сознание. – Этого никогда не происходило с тобой. Всё что ты видел, всего лишь мираж. Ты забудешь о случившемся, как о кошмарном сне и никогда более не вспомнишь об этом, даже если очень захочешь. Ты не был опорочен, ты не был опозорен. Ты не один. Запоминай мои слова, Литас Настелл: ТЫ
НЕ ОДИН!!!
Литас последний раз закричал, но процесс уничтожения памяти был завершён, Литас дёрнулся и затих. Ближайший день или два он должен был спать как убитый.
– Экзель, что ты наделал? – Пенелопа смотрела на меня расширенными от ужаса глазами. – Это запрещено законом. Тебя могут казнить за это.
– Пенелопа, ты знаешь, какое видение терзало Литаса? – мрачно спросил я и посмотрел ей в глаза. Пенелопа увидела достаточно, дальнейших расспросов не последовало.
