Джонатан Грин - Армагеддон: Омнибус
Ансгар смотрел на поразившую растительность болезнь, а мысленно видел другое видение поражённых джунглей.
…Серые и увядшие стволы деревьев, всё ещё цеплявшиеся за неестественную жизнь и искривившиеся самым причудливым образом; инопланетное вторжение стало абсолютным проклятьем даже для самой сильной и энергичной жизни, словно в джунглях пустила корни физическая порча…
— Что случилось с лесом? — удивился Гильдас.
— Время приближается, — произнёс Ансгар, его слова доносились, словно из другого времени и места.
— Приближается к чему? — прямо спросил Класт.
— К концу, — ответил чемпион, повернув обезличенный шлем в сторону боевого брата. Его тело и доспех веры излучали зловещую ауру. В этот момент он выглядел даже более зловещим и грозным чем Вольфрам в маске-черепе.
Ансгар замер, идущие друг за другом Храмовники резко остановились. Чемпион Императора смотрел на тропу впереди.
…Крутой подъём пролегал по почти гладкому утёсу, неистовый поток грязно-жёлтой воды низвергался со стометровой высоты…
Дорога мало подходила для брата Джерольда, корпус дредноута едва мог протиснуться. Слева возвышался каменистый склон, усеянный хилыми растениями и полыми папоротниками, которые цеплялись за отвесную скалу якорными стержневыми корнями. Справа тропа обрывалась в коварную реку. Она бурлила и пенилась, наскакивая на вырванные стремниной валуны.
Некоторое время Вольфрам раздумывал, что делать дальше. Можно вернуться по своим следам и найти другой путь, но так они потеряют драгоценные часы. У них и так уже ушло несколько дней, чтобы проникнуть так далеко в экваториальные джунгли и не было никаких гарантий, что любой другой маршрут окажется легче или сэкономит хоть сколько-то времени. Они пойдут тем путём, который брату Ансгару показали в видениях.
Но брату Ансгару не показали орочью засаду. Несмотря на сильный ливень зелёнокожие атаковали с безумной энергией, упиваясь дикой яростью битвы. Облачённые в меха и куски награбленной брони, в украшениях из костей и зубов, полых камышей и рогов, вооружённые всевозможными дубинками, копьями и луками, а также огнестрельным оружием, стикбомбами и топорами обезумевшие ксеносы даже не задумались о том, насколько Храмовники превосходят их.
Они атаковали истребительную команду и с фронта, и с тыла. После смертоносного ливня грунт стал ещё ненадёжнее, и земля осыпалась под их ногами. Зелёнокожие даже прыгали на космических десантников сверху, перескакивая с камня на камень или перелетая на крепких лианах, подобно обезьянам.
Воины Вольфрама оказались в таком месте, где они не могли в полной мере использовать своё боевое мастерство против плохо вооружённых и ещё хуже бронированных врагов. Их окружили со всех сторон.
Орки слетали с тропы, отброшенные широкими ударами булавы-крозиуса Вольфрама, или падали в реку навстречу смерти от потрескивающего чёрного меча Ансгара. Вращавшийся клинок Бальдульфа отрубал руки и ноги всем, кто оказывался достаточно близко к его владельцу, пока болтеры Лайргнена, Кольдо, Хеврона, Гильдаса и Хуарвара выкашивали зелёнокожих, которые неслись по склону к космическим десантникам, посылая в воздух зазубренные стрелы и выплёвывая из стволов скоростные снаряды.
Ларс попробовал хоть как-то использовать огнемёт, он поджёг одного из облачённых в шкуры ксеносов и сбросил со стометровой высоты в прожорливую реку. Кемен пытался найти какую-нибудь цель для мокрой лазерной пушки.
Рокот штурмового орудия дредноута заглушил рёв неистовой реки, бушевавшей в ущелье внизу. Брат Джерольд повергал вопящих зелёнокожих, взрывы снарядов вырывали большие зияющие раны в инопланетных тушах. Земля тряслась под адамантовыми ногами.
Но древний не видел одну вещь, которую ясно разглядел сражавшийся впереди Ансгар.
Сверху, наплевав на опасность, к дредноуту приближалась группа орков. Пара ксеносов остановилась в шести метрах над Джеральдом и долбила топорами неровный выступ, пытаясь отколоть его. И они преуспевали. Чемпион видел, как у основания скалы появились трещины.
Ансгар прыгнул мимо сражавшихся братьев, выкрикивая имя Джерольда сквозь вокс-решётку увенчанного венком шлема. Дредноут услышал его и посмотрел в ту сторону, куда указывал чёрный меч. Заметив опасность, он выстрелил из ракетных установок.
Кусок скалы взорвался миллионом мелких осколков, как и один из долбивших его орков. Поток щебня и другого мусора дождём пролился посреди ливня, загрохотав по покрытому священными письменами корпусу дредноута.
И в этот момент битва для брата Ансгара закончилась, как и для брата Джерольда.
Чемпион почувствовал, как задрожала под ногами земля, а затем увидел, как мимо него проносится утёса. Тропа развалилась и рухнула, уступив дождю, весу дредноута и колебаниям от развязанной орками битвы.
Скала обрушилась катастрофическим оползнем — зелёнокожие, Джерольд и Ансгар полетели в пустоту ущелья. Вольфраму оставалось только потрясённо наблюдать, как чемпион крестового похода и дредноут упали в пенящуюся бурную воду в ста метрах внизу.
Пациент орочьего дока пошевелился, вожак открыл пронзительный красный глаз, авточувствительные линзы второго — недавно вживлённая аугметика — зажужжали, фокусируясь. Первым, что он увидел, оказалась уродливая улыбающаяся морда болебосса Урглука Гурлага, которая уставилась на него. Один из его глаз выглядел больше благодаря увеличительной линзе на хирургическом ремне.
Видения и воспоминания хлынули в перезагруженную память бионического мозга, как в старых пикт-проигрывателях.
… Брюхо-отсек мега-гарганта — Горк или Морк обрёл плоть — почти готового отправиться в поход на города-горы людишек… Воин в чёрно-белой броне, осмелившийся бросить ему вызов на его же территории. На фоне его мегабронированного тела он выглядит карликом… Мерцающее чёрное лезвие меча чемпиона… Их титаническая битва в пушечной каморе, эхо звона металла о металл разносится внутри похожего на пещеру пространства… Синие искры разлетаются от металлических пластин вожака, когда происходит невероятное и меч рассекает броню и грудную клетку… Из трещин в экзоскелете валит чёрный дым, схемы закоротило, заперев вожака внутри неуправляемой молнии… Правая рука отрублена по плечо, электрическая отдача и физическая боль… Его закружила ударная волна, когда охватившая титана-идола цепная реакция добралась до склада боеприпасов в брюхе чудовищного гарганта … Огромный зал заполнили языки пламени и зрение померкло…
Моркрулл Гримскар сел и сразу же уставился на свою правую руку. Сервоприводы заскрипели и заскрежетали, когда он согнул новый бионический протез — синапсные сигналы передавались через мысли-импульсный трансмодулятор — одним жестоким движением режущие клешни разошлись и снова сжались.
Только затем Моркрулл Гримскар, вожак племени Кровавого Шрама, Покоритель Конлаоха и Бич Солемна посмотрел на съежившегося болебосса.
Какие бы планы не вынашивал эгоистичный док, когда подобрал израненное тело Гримскара на разорённых огненной бурей руинах кальдеры, скоро он узнает, что он не станет пешкой в чужих руках. У него были собственные планы. Полусмерть от рук чемпиона Храмовников лишь ненадолго отсрочила их.
Скоро весь Армагеддон узнает и содрогнётся от имени Моркрулла Гримскара. И первым станет болебосс Урглук Гурлаг.
Пятнадцатая глава
Зелёная смерть
Сержант Бориско поднял правую руку и шагавшие следом за ним охотники на орков сразу замолчали. Лейтенант последовал их примеру.
После стычки с имперской убийцей отряд двигался заметно быстрее, потому что их больше не сдерживал раненый Мазурский. И даже накопившаяся и постоянно растущая усталость не мешала им. На то чтобы перевязать раны и прийти в себя от потрясения после неожиданного нападения снайпера ушло добрых полчаса. И это нападение вызвало вопросы.
Они переполняли сержанта шкуродёров. Было очевидно, что целью атаки являлся Тремейн, но присутствие лейтенанта уже стоило жизни троим Парням Бориско, не говоря уже о его телохранителе. Никто не произнёс ни слова о мёртвых, даже когда срезали израненный труп Мазурского с дерева, чтобы он упал в прожорливую реку. Нимрод не знал, молчали они от горя или растерянности.
Он полагал, что сержанту лучше задать свои вопросы, а не держать их при себе, хотя даже если он и будет знать на них ответы, то не станет ими делиться с охотниками.
И у Тремейна появились собственные вопросы. Он догадывался, почему стал мишенью. Когда он соглашался на задание, то знал о возможном риске, если конкурирующая фракция узнает о тайной операции.
Но были и другие вопросы, которые оставались без ответа, и они раздражали Нимрода, потому что приводили к новому вопросу: кто ещё знал о его миссии? И соответственно, кому ещё он мог доверять?
