Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2
− Что это? — в недоумении обратился равдух к егерям, прождав какое-то время. Руджери не появился.
− Так ведь топь, − не уверенно произнес Ватто. — Не зря же ее так кличут.
− Как кличут?
− Воронова топь.
− И что теперь? − название ничего не объясняло равдуху. Но, то, что он успел заметить, вызывало недоумение.
Егерь приложил четыре пальца левой ладони ко лбу. Да прибудет с нами извечное Синее небо и Кайракан.
«Еретик проклятый,» − обругал подчиненного Дентри.
Стоять дальше и мерзнуть никакого смысла. Равдух рассержено скомандовал.
− Пошли в замок.
Запах разложение приглушил вновь припустивший дождь. Сразу за воротами наткнулись на раздувшееся тело карнаха. Человек походил на шар и не лопнул только потому что не позволили доспехи. Лицо синюшно-желтое. Тыква, а не лицо. Рот раскрыт, распухший язык застрял между зубов.
Егеря встали в воротах.
− Чего остановились? Покойников не видали? — прикрикнул на них Дентри.
Он осмотрелся. Много увидишь? Из-за дождя.
− Покличем? − шепотом попросился егерь. — Может, отзовутся.
Отзовутся? Как же! Дентри ясно осознал, не отзовутся. Нету тут никого. Из живых. Были, а теперь нету.
− Потравились? — высказал догадку второй егерь. — Венсоновцы могли…
− Не исключено, − согласился равдух. Согласится легче, чем теряться в догадках. Да и догадки ли? Мечутся перепутанные перемешанные куцые мыслишки.
Дентри вышел вперед и заглянул в выбитую дверь караулки. Карнах и судя по нашивкам декарх мертвы. Первый за столом, откинувшись на стуле и, едва на стуле помещаясь, запрокинул голову назад, второй на лежаке. Распух так — за человека не признать. Егеря почти наступая Дентри на пятки сунулись следом. Что там? и тут же обратно!
− Смилуйся Синее небо! — выдохнул егерь.
Пошли в обход, по порядку, заглядывая во все двери подряд. Остановились у курятника. Бестолковые птицы квохтали, рылись в мусоре. Большая часть, нахохлившись, сидели на насестах. На полу полно перьев.
− Хорь похоже, − проронил Ватто.
− Ага, а следы где? — толкнул его второй. Чего несешь?
В овчарне овцы жалобно блеют с голоду. Кормушки пусты. Учуяв людей, кинулись к воротцам, тычась мордами в доски.
За овчарней лавка сапожника. Заходить не стали. В щель усмотрели, торчат распухшие ноги из-под одеяла. У скорняка тоже самое. В лавке травника настоящий погром. Все верх дном, самого не видать.
− Есть кто? — позвал Дентри.
− Вон он, − показал рукой егерь. Травник лежал в маленьком палисаднике, среди горшков с высаженными цветами. Календулой и ромашкой.
Везде одно и то же. Тела. Сильно распухшие, сине-желтые. Очень редко, два или три раза, смятые, изломанные. Сгребли человека в горсть, пожамкали и бросили.
Дошли до казармы. Дверь выбита. Вместе с косяком. Только штыри крепежные торчать остались. В зале мертвяки. И распухшие, и раздавленные, и разорванные на части. Столы, стулья, лавки все в одном углу. Будто волна накатила. В другой половине, где кровати стояли точно такая же картина.
− Передрались что ли? — допытывал Ватто, боясь войти. Стоял на пороге, тянул шею, что гусак.
− С кем? — поинтересовался Дентри. Самому любопытно, что здесь творилось.
− Не капитан ли сотворил? — предположил второй егерь. — Не зря сбежал. Думал как одолел рейнха награда не малая ему причитается. А его выперли. Вот и взыскал.
− Теперь дознайся. Он или кто другой, − дополнил Ватто.
Болтать, легче, чем безмолвно бродить по замку, превращенному в кладбище.
Мысль, что к произошедшему причастен капитан, показалась Дентри не лишенной смысла. Может специально Руджери в топь ухнулся? Покончил с собой. Тут ведь беседами не отделаться. Однозначно в столицу пришлось бы ехать. К синкеллу[19] Бараману. Ему объяснять, как так получилась, что с его отъездом целый замок в одночасье вымер. От иерея[20] отговоришься, к вестарху столичному, к киру Грозу, пригласят. Хрен редьки не слаще.
Вспоминать о Барамане равдуху неприятно. С одной стороны выскочка, воспользовавшийся протекцией Бриньяра. А с другой − лют! Лют в деле! Из мертвого правду выжмет. Дентри (в кухню зашли) покосился на очередного мертвяка. Человек сидел за столом, вцепившись сведенными судорогой пальцами в столешницу. Под сорванными ногтями зеленоватая кровь.
− Яд, − подытожил увиденное Ватто.
− А бардак? — не поверил второй.
− Надо еще умудрится столько яду раздобыть и подсыпать. Не все из одного котла хлебали, − высказал сомнение Дентри. Ведь его и учили сомневаться. Иначе нельзя. И про бардак верно подмечено.
Вышли под дождь. Остыть от увиденного. Дух перевести. Тяжко столько смертей увидеть. Непонятных смертей. Страшных.
Дентри с удовольствием подставил лицо под холодные капли. Попавшие на губы, облизал.
− Может, на звонницу поднимемся? — предложил Ватто. — Ударим разок, глядишь и отзовется живая душа. Чем так-то бродить.
Боится егерь. Лицо бледней беленой стены. А руки? То к оружию тянет — защититься, то в рукава засунет — согреть.
«Бывалый человек, а хлипковат», − подумал Дентри. Не осуждая, сочувствуя.
− А вдруг зараза какая? — внезапная догадка заставила Ватто опять осенить себя знаком-оберегом.
− Тогда нам не позавидуешь, − заверил приятеля второй.
Дентри, соглашаясь, закивал головой. Да, да, да. Возможно.
Идея ударить в симантр показалась равдуху разумной. Торопко пересекли площадь. Из колодца такая вонь пахнула рядом не пройдешь, дыхание запирает.
В церкви беспорядок. Дверь нараспашку. По нефу будто проволокли огромный грязный мешок, переломав лавки и опрокинув ограждения. Цветную пирамиду, олицетворение сущностей Создателя, сбросили с алтаря, разметав на сотни осколков. Сам алтарь в щепки. Вывешенные гобелены сорваны. Словно кто катался в них по полу. Тут же на развале лавок и мебели лежал священник. Одежда разошлась по швам. В дырах видно синюшно-желтая кожа. Так натянулась — полопалась. Мясо на вид осклизло и зазеленело.
− Слышь, кир! Мертвяков то мухи не едят. И не зачервивели, − высказал наблюдения егерь и отвернулся сдержать рвоту.
− Свежи еще, − мрачно пошутил Дентри. А что ему оставалось?
Подняться на звонницу не удалось. Деревянные лестницы обрушены.
− Если бы не эти… опухшие, подумал бы, бой был, − проворчал егерь, отступаясь от попытки подняться по обломкам. Чуть ногу о гвоздь не пропорол.
− Ладно, пойдем в дом, а оттуда в донжон. Если кто и уцелел то только там, − предложил равдух.
− Уцелели? — огрызнулся Ватто. — Сомнительно.
− Посмотрим, − настоял на своем Дентри.
К дому подходили с опаской, озираясь и оглядываясь. Семейный склеп Бортэ, не сговариваясь, обошли сторонкой. Издали глянули, цела ажурная решетка и на замке. А не цела бы была, не полезли. И здесь покойников предостаточно.
Ватто приоткрыл дверь, заглянуть в щель. Из сумрака к ним с воем бросился черный ком. Дентри не успел испугаться. Сердце сильно бухнуло и замерло в ожидании. Второй егерь рубанул воющий ком мечом. Тот жалобно взвизгнул и растянулся у ног равдуха.
− Тьфу! Собака! — выдохнул егерь.
− Ты полегче маши, − не очень строго выговорил равдух. Дентри отстранено подумал, за все время так и не узнал его имени.
Протиснулись, постояли, переминаясь с ноги на ногу, привыкая к сумраку вестибюля. Не охота таскаться по темным этажам. Ден-три, словно мысли егерей прочитал, отправил наверх, сам принялся рассматривать грязь на полу. Откуда она здесь? Не из рва же её нанесли на сапогах. Да и обычных следов нет. Тащили что-то. Крупное. Возили туда-сюда. Как и в церкви.
Егеря вернулись быстро. Дентри не удивился бы, окажись, никуда они не ходили. Поднялись по лестнице, постояли и вернулись.
− Живых нет, − кратко доложил Ватто. Челюсть у него мелко подрагивала.
− Бабы одни. Прислуга, − хмуро дополнил второй. — Смотреть тошно.
Дентри приказал зажечь факел и освещать дорогу. По коридору добрались к донжону. На площадке грязи по щиколотку. Вниз по лестнице и того больше. Дентри глянул в темноту спуска, но отложил визит в подземелье на возвращение. Если уж совсем ничего не найдет.
Взошли на этаж. Массивные двери выбиты. Удар чудовищной силы, вывернул петли с куском стены и уронил створины. Дентри присмотрелся к искореженному металлу. Так ударить… Во-первых, какая силища, во-вторых, чем ударили? Не таран же заволокли. Чуть дальше обнаружили тело торквеса в измятом доспехе. Сплошное месиво. На стене кровавый отпечаток, куда его швырнуло.
Второй этаж. Пусто. Ни живых, ни мертвых. У распахнутого окна Дентри задержался. На подоконнике след. Женский. Равдух перегнулся, глянул вниз. Черная жижа безмолвно отливала глянцем.
− Сиганул кто? — спросил равдуха егерь.
− Сиганул, − согласился Дентри.
− Сиганешь коли припекло, − добавил словечко Ватто.
