Игорь Федорцов - Крыса в чужом подвале. Часть 2
− Так меня там и ждут. В столице. А где это ты кир карнах пятой декархии задержался?
− Кого не ждут, с тем и разговаривать не станут. А меня ждут. Сам видишь куда меня угораздило. Сделаешь ты, тебе и деньги и работа. Разумеешь в чем интерес?
− Ладно, не пой! — блеснул воровским наречием Рют. — Давай за суть. Потом посмотрим, стоит ли мараться.
Гроу сильней притиснулся к дверной решетки. Его бы воля… Эх, где она теперь и когда будет, воля та!
− Сходишь в Малую Денежку, в Жужелы.
− Во-во! В аккурат мне фонарщики голову и проломят!
Рют махнул рукой, разговор окончен. Деньги деньгами, а жизнь дороже.
− Ты же не тютя последняя, чтобы тебя кончили, − справедливо возмутился Гроу. — Представитель власти! Кто на карнаха руку подымит? Катепан за это половину городских стен фонарщиками украсит. Мало? На каждую вывеску вздернет.
Рют немного успокоился. Правду говорит. Кир Дуфус за смерть подчиненного карал вдесятеро. Уж не припомнить когда на карнаха или вигла руку подняли. По горячке если только, как в Коромыслах.
− Возьми кого собой спину прикрыть, если уж сильно боишься.
− Дальше давай, − приказал Рют. Будет тут всякая тюремная сволочь рассуждать, чего он боится, а чего нет.
− Спросишь в трактире шена Питюра. Скажешь Гроу прислал, вещицу одну забрать. Я её знакомому человеку на хранение отдал. Он тебя с человеком тем сведет, заберешь вещицу и в Тайгон снесешь.
Карнах призадумался. Жужелы конечно еще та дыра. Слава дурная. Однако и работа вроде не тяжелая.
− А что за вещица? Краденая?
− Нет, − соврал Гроу. — Посыльный я. Велено её доставить к сроку. А тут такой срок дадут, что и самого десять лет не увидят.
− Потом что? — спросил Рют, подходя ближе, но безопасного расстояния не нарушая.
− Согласен или нет. Коли согласен, дальше слушай, а нет, вон крыс гоняй, − Гроу ткнул пальцем в темноту за спину Рюта. Тот невольно обернулся. Здоровенный пасюк шмыгнул под половицу. Хвост с локоть! А сам тварюка еле в дыру протиснулся.
− Считай, столковались, подвязался.
− Ты какой веры будешь? — не стал торопиться Гроу. Карнахам, что крысам подвальным, веры сильно давать не следует.
− Кайраканин[23], − ответил Рют, понимая куда клонит заключенный. Не так-то прост ворюга.
− Лоб божьим знаком осени, − попросил Гроу.
Рют с неохотой приложил четыре пальца левой руки ко лбу.
− Простится нам, − повторил Гроу жест. — Отвезешь вещицу в Тайгон, в Трапезитов кастрон. Найдешь лавку симодария[24] Матуша. Лавка приметная с другими не спутаешь. Он тебе за вещицу за эту денег отвалит в карманы не влезут. Ну и к службе пристроит. Хочешь в магистрат виглом. А быстро обернешься. К сроку. То и торквесом. Есть у него при вестархе Грозе близкий человек, поможет.
− А срок-то когда? — спросил Рют. В столице, если мух ртом не ловить, крутится, с голоду не помрешь. Народ там зажиточный и, стало быть, перспектив на доходы больше и добыть их легче. Через полгода найм у катепана истекает и неизвестно возьмут ли на прежнее место. А не ведь могут и не оставить. Портарий Рицимер замолвит словечко начальству. Да и Пасс расстарается. И куда денешься? Конечно, у арестованного тоже красиво лишь на словах. За решеткой сидючи много чего пообещает. Но уверенность у Рюта в успехе рискованной затеи только росла. А чего бы ей уменьшаться? Пять солидов — деньги!
− Неделя осталась, − ответил Гроу и в двух словах описал вещицу, и на что следует обратить внимание.
− А не врешь про деньги и про службу?
− А резон? Тебе ведь завтра опять сюда, меня стеречь, − высказал здравую мысль Гроу. Рют прикинул, действительно, за обман он ему устроит сладкую житуху!
− А вдруг я обману? — решил припугнуть Рют заключенного. Вдруг еще что скажет или выдаст себя.
− Можешь, конечно, − не подал виду Гроу. — Но будешь большой дурак. Здесь как у саккуляриев, денег ссудят малость, а процент возьмут ого-го! Вещичка сама не особо дорогая, иначе бы не я её вез. Платят за своевременность доставки. Так сказать процент. К тому же сам соображай, нужные люди помогут лучше всякой молитвы. Это как хорошая заначка. Всегда выручит.
Каждое слово сказанное Гроу попало в точку. А уж про кумовство…. Ходить бы Рюту в декархах, да портарий своего сродственника на должность пристроил.
− Понимаешь, если не доставлю эту вещь по назначению, − Гроу добавил плаксивости в голосе. — Семейство мое за долги из дома выгонят. Мне деньги то теперь не нужны так хоть семью путь не трогают.
Рют слушал в пол уха. Чужая судьба меньше всего ему интересна. Свою бы устроить.
− Только надо быстро все сделать! — напомнил Гроу карнаху.
− Ага, брошу пост и пойду.
Гроу скрипнул зубами от досады, но промолчал. После того как его нагнал Фиц, они заехали в предместье Зальца. От туда, поменяв лошадок и сменив одежку, в Ирль. Как и велено проведать Питюра. Проведали, называется. Фиц, падла куцепалая сумел удрать, а он вот здесь, шконку греет. Арестант недобро хмыкнул. Шконку греет, яйца преют. Про него сказано.
Рют больше с заключенным не разговаривал. Шаркая ногами, проделал обычный обход.
Разные люди у катепана сидят, маются. Кто за проделки, кто за глупости, кто под горячую руку. Не ему судить. Его служба стеречь. И потому он по эту сторону решеток, они по другую, время коротают. Забавляются кто как может. Он вот по коридору мотается, в охотку с арестантами разговоры ведет. А те в свою очередь на стенах углем похабщину рисуют, подписи делают под стать своим художествам, случаются песни поют, иногда душевные.
Ой, то не в поле маков цвет,
А над полем вороны!
Полегли ребятушки,
Посложили головы.
В кости в карты режутся, до драк порой доходит, до крови. Кто долго сидит, стыд проев, не таясь дрочат, а то кого послабее подомнут, снасильничают. Шутят после. Сел, на штанах брагетт спереди, выйдет, брагетт сзади, на заднице. Для удобства. И хохочут!
Рют заглянул в окошко пятой камеры. В ней мародеры своей участи дожидались. Притихли нынче. Третьего дня бушевали, требовали викария. Главный их требовальщик висит под окнами тюрьмы, только перекладина поскрипывает. Веревка трется.
«Намылили плохо!» — повеселел Рют.
Время до конца стражи прошло тягомотно. Трещали факелы, гоняя неровный свет по стенам и полу, пищали мыши в поисках еды, сквозняк доносил с нижних этажей сырой затхлый запах. Рют никогда туда не спускался. Вой пытуемых правосудием арестантов отбивал всякое к тому желание.
Кимарнув в полглаза, не порядок, но так время быстрее прошло, Рют дождался прихода смены. Сменщики как всегда опоздали. Сегодня на полчасика. Третьего дня, за здорово живешь, целых два часа за них стоял.
Отправившись в казарму, Рют заглянул на плац. Арестант верно подсказал, лучше взять кого с собой. Лёк, приятель и собутыльник, отрабатывал удары мечом на соломенном чучеле. Карнах усмехнулся. Тоже когда-то так махал. Только сколько не маши, коли в деле не поучаствуешь бесполезное занятие. Торчать на плацу не стал. Успеет поговорить, до вечера времени полно.
Рют поел, если можно назвать едой целую гору каши без кусочка мяса, а вместо вина выдавали пиво. Катепан распорядился снизить расходы на содержание. Потому-то в карнахи никто шибко и не рвется. Кто пойдет за гроши и дерьмовую кормежку служить?
После еды отправился на боковую. Вздремнуть оно не во вред. А то узрит декарх, без дела маешься, моментально заботу, какую выдумает или поручение даст. И не послушает на отдыхе ты или на службе, исполняй − не отговаривайся.
Проспал Рют почти до обеда. Встал разморенный и квелый. Лишка хватил. Глоток вина из припрятанной бутылки малость его оживил. Настолько чтобы считать день удачным. Он уже подумал отложить поход в Жужелы на завтра, а сегодня заглянуть в мимарий, там говорят, новенькие девочки появились, но наткнулся на декарха. Тот как всегда наорал за нечищеное оружие и приказал немедленно привести его в порядок. Охота было убивать вечер за точилом. Ширкать, да масляной тряпкой возить. Потому вместо исполнения приказа Рют пошел искать Лёка. Найти того не мудрено. Где в кивы играют там и он. Стоит, раззявив пасть, смотрит. Хочет… от дурья башка! Хочет секрет понять, без проигрыша потом играть. Ну-ну! Сколько таких умников без штанов по белу свету ходит? Тоже, небось, мечтали не проигрывать. Игра она и есть игра. Сегодня весь кон твой, а завтра сапоги долой!
Как словом, так и делом. Вот он, зыркает, губами шевелит, глаз щурит, соображает чего-то.
Отозвав Лёка в сторонку, Рют спросил.
− Ты вечером занят?
− Свободен, − довольно ответил Лёк. — Эта дурища меня отшила.
− Патрия?
− А то кто? Я за дочкой еённой приударил. Думал и ту и другую на приход поставить, а вышло вона как.
− Поделом, − одобрил поступок торговки Рют. Не из лучших побуждений. Из ревности. У Лёка морда смазливая, отбою от баб нету.
