Нежное создание 2 (СИ) - Штиль Жанна

Девушка собралась встать, но Готскенс схватил её за руку, удерживая:

— Не спешите уйти, госпожа Руз, я ещё не всё сказал. За моё молчание я возьму с вас самую малость.

Он достал из внутреннего кармана кафтана небольшую потёртую записную книжку, открыл её и повернул к Нике:

— Один раз в неделю, положим, по понедельникам, вы станете давать мне такую сумму, — конец его указательного пальца с жёлтым, криво остриженным ногтем упёрся в обведённую кружком цифру. — Золотом.

Ника не поверила своим глазам. На испещрённой часто повторяющимися цифрами и непонятными значками страничке значилась примерная сумма дневной выручки кофейни! У девушки свело челюсти, будто за щекой лежала долька лимона.

— Вы сказали: за ваше молчание? Что вы имеете в виду? — она с подозрением уставилась в его светло-карие глаза.

Готскенс суетливо обернулся на открытую дверь и понизил голос до шёпота:

— Ну как же, милейшая госпожа Руз, всё предельно понятно. Вы мне платите, а я никому не рассказываю о ваших былых делах, — улыбнулся снисходительно.

Ника поняла, о чём идёт речь.

— О наших былых делах, — подчеркнула она, кривя губы.

Не отрывала глаз от его рук, тонких и цепких паучьих пальцев. «Мужичок-паучок», — вспомнила данное ему прозвище.

Мужчина отвёл глаза в сторону, избегая прямого взгляда:

— Я маленький человек, госпожа Руз и, как видите, не прошу ничего непосильного для вас. Вы преуспеваете, а моя контора после того, как я лишился лучшего… кхм… — он сдержанно кашлянул в кулак, — писца в вашем лице, терпит немалые убытки.

— И поэтому вы решили поживиться за мой счёт, — хмыкнула девушка, кивнув на книжицу в его руке. — Замечу вам, что я молчу, пока молчите вы. Вы откроете свой рот, мой тоже не останется на замке.

Готскенс качнулся на сиденье скамьи и прочистил горло покашливанием:

— Вот видите, госпожа Руз, моё молчание служит вам службу. Послужите и вы мне. В противном случае вы потеряете гораздо больше моего. Когда о ваших неблаговидных деяниях и деяниях вашего упокоившегося брата узнает господин Ван дер Ваал, то сие неизбежно приведёт к разрыву с ним, а мне бы этого очень не хотелось, — он слащаво улыбнулся. — Вы в одночасье лишитесь и богатого влиятельного мужа, и покроете несмываемым пятном позора весь свой многоуважаемый род.

Ника молчала — думала. Не сомневалась, что узнай ювелир о тёмных делишках своей невесты, он не побежит к судье рассказывать о них и не станет трубить на весь мир о её бесчестности — всё останется между ними. Но гигантскую порцию его презрения она получит сполна, более того, захлебнётся в ней. Возможно, подобное знание станет в его руках тем козырем, который он так стремится заполучить. Потребует ли он от Ники беспрекословно стать его женой или уехать из Зволле навсегда и не путаться под ногами Адриана, она не знала. В любом случае она вынуждена будет подчиниться.

— Раз уж вы не поленились посчитать примерную дневную выручку кофейни, то должны знать, что моя доля в данном деле всего лишь тридцать процентов, — упавшим голосом произнесла девушка. — Вы собираетесь залезть в карман к моему компаньону? Уверяю вас, он увидит. Вы много просите.

Глаза Готскенса осветились торжеством:

— Милейшая госпожа Руз, господину Ван дер Мееру ни под каким предлогом не следует знать о нашей договорённости. Смею вам заметить, что вы с лёгкостью осилите сию невеликую плату. Помимо доли в кофейне у вас намечается немалый доход от торговли гончарными изделиями. Да и доход от гостевого дома весьма ощутимый. Крайне преуспевающее дело, скажу я вам.

Ника бросила на мужчину испепеляющий взгляд.

— Вы неплохо осведомлены, — процедила сквозь зубы.

В подтверждение её слов и, вероятно, желая получить дополнительный преимущество, Готскенс хитро усмехнулся:

— Полагаю, господин Ван дер Меер не подозревает о вашем содействии его супруге в получении по завещанию всех его семейных сбережений.

Ника откинулась на спинку скамьи и вовремя остановила готовый вырваться вскрик: «Знает!». Возразить ему хотя бы в этом хотелось неудержимо. Однако признаться, что Адриану известно о прямом участии Руз в подлоге, она не могла. Скрыв правду от правосудия, он автоматически стал соучастником преступления.

Девушка подавила тяжёлый вздох. Усомнилась в своих прежних выводах. Теперь владелец конторы по переписи книг и документов виделся не посредником между тайным заимодавцем-мерзавцем и Якубусом, а прямым заказчиком, скупавшим просроченные по платежам договоры займа. Надел на себя личину этакого простачка, мужичка-паучка с негромким голосом и угодливой улыбкой, за которой скрывается безжалостный и расчётливый делец, готовый ради своей цели пойти на любую гнусность.

Поймав на себе неприязненный взор собеседницы, Готскенс не смутился. По всей видимости, испытывать на прочность её терпение доставляло ему удовольствие:

— Верно ли я понял вас, милейшая госпожа Руз, вы предпочитаете платить, а не исполнять редкие письменные заказы?

Он наклонил голову к плечу, тщательно прислушиваясь, боясь пропустить слово или вздох. В глубине его глаз билось злое непримиримое пламя; губы сжались в тонкую прямую линию.

— Я подумаю, — встала Ника.

Насколько она помнила из воспоминаний Руз, заказы были не такими уж редкими, не говоря об их сложности и тому злу, которое они приносили людям, попавшим в долговую ловушку. Из двух зол откуп деньгами виделся наименьшим. Но и потакать вымогателю нельзя. Стоит заплатить один раз и конца этому не будет. Аппетит шантажиста будет только расти.

Готскенс торопливо поднялся следом:

— Подумайте, милейшая госпожа Руз. Рассчитываю на ваше благоразумие, — степенно кивнул, прощаясь.

Ника смотрела на сутулую, нескладную фигуру мужичка-паучка и в душе закипала злость. Ко всему прочему, навалившемуся на неё в последнее время, предстояло решить и этот вопрос. Причём откладывать его на потом нельзя. Также знала, что одна она не справится.

— Гаргулья? — Жакуй встопорщил перья на шее и замахал крыльями, качаясь на жёрдочке. — Дрянь!

Мейндерт Готскенс втянул голову в плечи и опасливо обернулся. На его лице промелькнула тень страха. Чтобы скрыть неловкость, улыбаясь, он шутливо погрозил птице пальцем:

— Деньги всё же следует держать в банке. Где сейф, там и грабитель.

Когда за мужчиной закрылась калитка, Ника села на скамью. Не держали ноги. В душе разлилась горечь; глаза увлажнились; в ушах послышался нарастающий звон.

Она не слышала, что кричал Жакуй, беснуясь в клетке, раскачивая её. Не слышала, как с тополя вторила ему носатая подруга, а за оградой в знак солидарности заходился лаем Бадди. Всё слилось в единый тревожный гул, от которого, казалось, лопнет голова. Встать и уйти не хватало сил. Ника сжала виски ладонями и закрыла глаза.

Она вздрогнула, когда кто-то робко коснулся её плеча.

— Госпожа Руз, — Лина с тревогой всматривалась в её лицо. — Вас ищут господин Ван дер Ваал.

Ника вздохнула и потёрла лицо. Дивилась внезапно оборвавшемуся гулу и обступившей её благодатной тишине. Распорядилась устало:

— Унеси Жакуя и устрой ему купание.

Добавила тихо:

— Мне тоже не помешает отмыться от скверны этого недочеловека.

Глава 44

Ника столкнулась с Ван дер Ваалом в коридоре у открытой двери в ванную комнату, и он был не один.

— Такая крошечная камора, — в нежном голоске Виллемины слышалось унылое недовольство. — Думается мне, что тут не так давно была кладовая.

— Так и есть, — не разочаровала её Ника, здороваясь. — Зато в холода здесь будет тепло. Мыться на сквозняке в кухне у камина в ускоренном темпе… эмм… с излишней поспешностью... удовольствие ниже среднего. К тому же полное уединение стоит не на последнем месте.

Виллемина густо покраснела, опустила глаза и отвернулась, спрятав личико за полями широкополой шляпы.

Ника попала в точку. Кому, как не ей, знать, где именно мелкая зараза, её брат и, возможно, отец моются в бывшем доме семьи Ван Вербум. Не исключено, что Юлиус подсматривает за сестрой.