Андрей Шумеляк - Веллоэнс. Книга вторая. Царские игры
– В этом одеянии ты похожа на Энио.
Мокошь вспыхнула и появилась в шаге от Акрона. Глаза её искрились игривыми огоньками:
– Энио, Иштар, Тиамат… Люди дают нам разные имена, но суть божества от этого не меняется.
– Не завидуй людям, – Акрон отёр лоб. – Все мы существа разного покроя. Что дано им, не дано нам.
– Предлагаю бой на шестах. Что в бою, что в любви – сольная игра – невеликое удовольствие.
Как две молнии, два вихря схватились бог и богиня. Если бы за битвой наблюдал смертный – узрел бы лишь марево, да разметаемый ветром песок.
Схватка закончилось. Мокошь лежала на залитой солнцем арене, шестом удерживая нависшего над ней Акрона. Ловко она схватила его ногами, зажав в замок. Тот вознегодовал:
– От слияния богов всегда рождается герой. Которому предначертано поколебать уклад сущего!
Мокошь невинно захлопала глазами:
– Да? И почему это тебя так волнует?
– Смещение равновесия – всегда нарушение правил. А Высший позвал меня не для нарушения, но для восстановления порядка. Слишком много мира – вредно.
Богиня довольно кивнула:
– Накопленные силы могут разорвать мир, если вступят в схватку. Ты такой послушный на словах, но естество говорит об обратном. Неужели ты воздержишься от того, что так доступно и так близко?
Акрон ухмыльнулся:
– Я вообще-то «злой» бог. Меня боятся даже мои служители.
– Неужели играющий черными – злой? А двигающий белыми – добрый? Черный лишь ходит первым – и теряет часть при подсчёте.
– Что ты хочешь этим сказать, богиня?
Мокошь отпустила шест. Акрон на миг потерял равновесие – этого хватило, чтобы богиня обвила его шею руками. Влюбленная, теряющая от страсти контроль, она с жаром прошептала:
– Правила – не догмы. Их нарушение приводит к появлению новых и делает игру намного интереснее. Ходи первым, черный бог. А о ребенке позабочусь я.
Глава 32. Царские игры
Праздник набирал обороты. Подходил к концу второй день пира в честь воцарения Ионнель. В шатрах не утихал смех и ликованье, среди дубрав и рощ давали представления артисты, вино и музыка лились рекой. В предрассветный час тихие незаметные служки собирали остатки еды, убирали разбитую посуду, отмывали столы и скамьи.
Грустил лишь царский припасник. Тридцать бочек вина, сотня говяжих туш, десятки мешков зерна – вид пустых амбаров разбивал старику сердце. Конечно, провианта хватит еще года на четыре – но уж непривычно скоро уменьшаются цифры в счетном журнале.
Утром третьего дня Энталла заплела царице косу особым редким способом – знающий древние языки прочёл бы в узорах особое послание. Тонкие пальцы изящно и быстро отделяли пряди тяжелых волос, вязали узелки, поглаживая светлые локоны.
– Фатох вечером подаст Вам чашу. В вино будет подмешана краснотка. Граф дождётся, когда зелье подействует и позволит склонить себя к любодейству – на конюшне, или в амбаре. В ответственный момент должны набрести свидетели – менестрель из Ланоса, местная кухарка и сестра графа.
– Подсыпь краснотки ему и сестре. В свидетели приведи священника и мужа сестры, Гарвана. Интересная ожидается сцена – жаль, не смогу на ней присутствовать.
– Старший сын вождя Весталога предложит семейный союз. Его слуги приготовили дары. Лорд Менаптех собирается публично очернить Вас и Ваш праздник, показать своё недовольство.
– Менаптех… После его сплетен владыки посторонятся лезть ко мне с торговыми союзами и предложениями. Что же делать… Выведай у прислуги, какими искусствами и прелестями славится его город. Если мы сделаем что-то подобное, то может… Там видно будет. Сын Весталога… Свеберы – красивый и сильный народ. – Ионнель пригладила прическу, тонкие пальцы пробежались по локонам, лицо стало нарочито капризным. – Ах, право, доблестный вождь, мне ещё рано. Я ведь молода, и боюсь выбрать неправильно. Да, вождь – я мечтаю встретить большую и светлую любовь… Ах, не важно из какого сословия. Политика в делах амурных ведь негожа, любовь тогда мне выйдет в три дороже.
– И ещё, царица. – Энталла убрала гребень. – От брата Лавьена явился посланник, Марсель. Он якшается с артистами, вызнает, как обстоят дела с вечерним торжеством.
– Надо разузнать, чего он хочет.
– С ним письмо от царя. – Змейка протянула бумагу. – Я мельком увидела, списала копию. Написано странно, символы мне незнакомы.
Ионнель взяла письмо, сердце с предвкушением забилось. «Ещё бы. Наш тайный язык, который понимаем только мы – близнецы. Лавьен зачем-то пишет мне».
– Это очень личное, Энталла.
– Понятно, госпожа. Я иду на разведку, – девушка поклонилась и бесшумно исчезла за шторой. За тяжелым полотном бордовой ткани располагался ход, открывающийся руническими ключами. Энталла владела односторонним – он открывал дверь, если с другой стороны приложена отпорная руна. Ключ Ионнель открывал дверь с любой стороны. Ход вёл в скрытую горницу, жилище Змейка. Обычно там селили царского шпиона – сейчас в полной мере это соответствовало истине. Энталла впитывала знания Крэга жадно, запоминала быстро и оттачивала каждый навык до совершенства. Она освоила тайнопись и подслушивание, запомнила вкусы, цвета и запахи ядов, научилась читать по губам на пяти диалектах, понимать витиеватую речь бангхильцев и метала ножи не хуже циркачей.
Ионнель развернула письмо, в глаза бросились придуманные ещё в детстве символы и пометки. Собственной рукой брата было написано:
«Дорогая сестра. Поздравляю тебя с днём воцарения. Верю, что это будет самое запоминающееся событие во всех трёх царствах, а может, и на всей Второй Земле. К огромному сожалению, не смогу присутствовать – царские заботы и маленькая дочь забирают всё мое время.
Обрати внимание на посланника. Марсель – очень умный и опытный артист, он правил несколько театров, играет на двадцати инструментах, сметлив и приятен в общении. Его сыновья верно служат мне при дворе. Также я выкупил его владения и прирастил земли Веллоэнса, нашего общего царства.
Зачем такие подробности, спросишь ты? Он – отличный человек. Но для дела совершенно бесполезен. Андору потребны воины, мне – торговцы, тебе – актёры. Ему можно доверять – он не состоит ни в каких союзах и показал себя честным человеком (а мы с тобой знаем, что среди лицедеев это – редчайшее явление). Для предупреждения дворцовых и менестрельских интриг это наилучший человек.
Марсель догадывается, что я отправил его искать пристанище, но согласится остаться, только если ты лично сделаешь предложение. Можешь отправить взамен какую-нибудь безделушку, например сапоги, равные тем, которые ты «не со зла» залила уксусом. Если не доверяешь мне – в нашем положении это вполне обоснованно, приставь его какому-нибудь безопасному званию. Возможно, совет этого убеленного сединой, синекуры, тебе пригодится.
Целую, твой брат-близнец,
Лавьен».
– Марсель, – Ионнель произнесла это имя задумчиво, взгляд затуманился. Его пьесы, концерты, представления она помнила с детства. Это всегда было что-то необычное, новое, отличное от привычных всем театров.
Царица позвонила в колокольчик, бросила появившемуся в дверях молоденькому пажу:
– Приведи на аудиенцию человека по имени Марсель. Он околачивается среди шатров, немолодой. Поспрашивай у менестрелей, его наверняка уже все знают.
Через полчаса они встретились у фонтана во внутреннем садике.
Ионнель скоро пробежалась глазами по вручённому письму – содержимое было ей известно – и сделала приветственный книксен:
– Спасибо, Марсель. Брат поздравляет меня с воцарением, а также хвалит Вас.
– Благодарю, леди Ионнель, – Марсель залился краской. – Хвалить меня не за что. Я всего лишь исполнил волю царя Лавьена.
– Я помню Ваши представления, мастер. Это уже ценная заслуга. Отчего такой видный деятель искусства исполняет обязанности гонца? Неужели, в царстве моего брата некому исполнять столь простое дело?
– Ваш брат чтит казну больше, чем искусство, – мужчина покрутил ус. – Я рад и такому делу. Без его помощи мое имение было бы разграблено, а я с детьми побирался бы у сточной канавы. Оставить же меня на попечении ему не позволяет расчетливость. Такие люди как он, не привыкли раздаривать даже мелкую монету.
– Погостите у меня Марсель. Я выделю вам палати и довольствие. И напишу брату – может он соизволит «подарить» мне Вас. Для опытного лицедея дел будет невпроворот. Я хочу создать царство красоты и искусства, а это слишком тяжело для моей юной и несмышленной особы.
– Я польщён вашей заботой, леди Ионнель, – Марсель низко поклонился. – Но как мне принять сей дар, ничем не отплатив взамен?
– Окажите мне услугу, Марсель и будем считать, что Вы со мной рассчитались.
Ионнель заговорщически наклонилась к мужчине. Взгляд того мельком упал на белокожую шею и округлость грудей, в голове пронеслись непристойные мысли. «Нет, этого не может быть» – подумал Марсель, вслух же спокойно и размеренно сказал:
