Василий Сахаров - Северная война
Моё героическое тело подобрали наступающие варяги и сразу же отправили к волхвам-целителям. Поэтому я не успел получить обморожение конечностей и не истёк кровью. А спустя двенадцать часов, ближе к вечеру следующего дня, я пришёл в себя и обнаружил рядом верховного волхва бога Яровита старика Огнеяра, который тоже участвовал в сражении и сразил нескольких крестоносцев. С ним мы обсудили то, что произошло в ставке германского короля, и он мои действия одобрил. После чего я был предоставлен самому себе и смог принять сотников моей дружины, которые доложили о потерях.
От войска города Рарога остались рожки да ножки. Степняков – всего семьдесят пять человек. Воинов Ивана Ростиславича Берладника – двадцать девять. Варогов – пятеро вместе с рыжим Торарином. Пруссов, киевлян и варягов из экипажей кораблей – сто тридцать человек, и плюс к ним семеро хеме вождя Калеви Лайне. Итого, общая численность дружины Вадима Сокола составила двести сорок шесть воинов, из которых половина имела ранения разной степени тяжести. Вот такой неутешительный расклад, а когда-то, всего лишь прошлой весной, я высаживался в Верхней Саксонии с войском в четырнадцать сотен отменных бойцов.
Однако война есть война, ничего не попишешь, её законы суровы, и за разгром противника мы заплатили немалую цену. Говоря «мы», я имею в виду не только себя, а всех венедов и наших союзников. Пал в битве князь Василько Святославич, коему вражеский меч раскроил голову. Был убит попавшим в грудь арбалетным болтом молодой и горячий Вукомир. Рядом с ним остался лежать на снегу бездыханный Прибыслав, старший сын князя Никлота, который в известной мне истории после ряда поражений перешёл на сторону германцев. Сам князь бодричей лишился левой ноги, а Мстиславу Виславиту ударом копья вынесли половину челюсти. И это только те люди, которых я знал лично, а так-то мы недосчитались половины армии.
Короче, потери огромные, но все эти жертвы были не напрасны, и имелась надежда на то, что вскоре наступит относительный мир. Волхвы отправили навстречу армии короля Людовика Седьмого его духовника и советника аббата Сугерия, который изначально был против Крестового похода. Ему в голову крепко-накрепко вколотили, что мы будем стоять до конца, и настоятель Сен-Дени это усвоил. После чего именем Господа поклялся, что заставит своего короля повернуть обратно во Францию, где немало внутренних проблем. Наши жрецы в нём не сомневались, отступление франков уже было не за горами, и потому зеландские ярлы были отпущены в свои владения, ибо даны наглели всё больше и уже в открытую готовились к войне. Так что, погрузившись на боевые корабли, которые ожидали нас в порту Волегоща, мои дружинники покинули материк и со спокойным сердцем двинулись на северо-запад.
Вроде бы всё. Франки, скорее всего, уйдут, и очень даже может быть, что, пользуясь опустошением германских земель, отхватят себе кусочек Верхнего или Нижнего Лоррейна, а потом разграбят несколько городов, ибо иначе никак, ведь благородный рыцарь не может вернуться на родину без добычи. Помимо этого через пару месяцев на германцев навалятся угры, которые имеют немало претензий к ним и к ляхам, а конкретно, к свежеиспечённому королю Владиславу Второму Пясту. И на этом большая война затухнет. А по весне, когда к нам подойдут новые наёмные соединения пруссов и новгородских ушкуйников, на крестоносцах можно будет поставить крест. Ха! Такой вот каламбур, на крестоносцах – крест, хотя нельзя забывать, что мы переколотили не всех захватчиков и силы у них имеются.
Но есть герцог Альбрехт Медведь, герцог Фридрих Одноглазый, соправитель Конрада Третьего его сын юный Генрих Шестой Беренгар и много всякой шушеры помельче вроде графа Сигурда Плитерсдорфа, графа Оттона Амменслебенского или пфальцграфа Хартвига фон Штаде. При желании и сильной руке они могли бы объединить свои разрозненные дружины, дать отпор братьям во Христе, которые станут грабить их крестьян и города, а затем добить нас. Однако такого желания у них нет, точно так же как и единого вождя, и логично предположить, что в самое ближайшее время Священная Римская империя заполыхает в огне очередной гражданской войны. Юный король Генрих вместе с дядей Фридрихом и всей семьёй Гогенштауфенов выступит против других претендентов на корону, которых ой как не мало. И пока всё это будет происходить, племена бодричей и лютичей при поддержке руянцев, поморян и союзников начнут возвращение своих исконных земель и выкорчёвывание вражеских фортов.
Вот такие дела будут вершиться на материке, если французский король, который ещё имеет под рукой неплохую армию, начнёт отступление. А он отступит, ибо помимо политики есть другая немаловажная проблема – неверная жена Алиенора Аквитанская, которая сейчас во Франции, и бедному Людовику Седьмому явно не до войны. Пока Бернар из Клерво был рядом, против его воли не попрёшь, а после того, как цистерцианца не стало, государю франков никто не указ, даже папский легат Гвидо Флорентийский. А если короля Франции всё же прижмут, то на крайний случай он может пообещать папе римскому кинуть остатки своих крестоносцев в Испанию, где бушуют африканские Альмохады, и Евгений Третий должен этим удовлетвориться, ибо такой поступок Людовика будет выглядеть вполне логично.
Таковы некоторые расклады на ближайшие годы для Европы. А чем же заняться мне? Вариантов много, ибо восстановиться я должен быстро, всё-таки ведун и витязь, который имеет реальный шанс прожить восемьсот с лишним годков. А сидеть на месте у меня привычки нет. Можно торговать и развивать производство, внедрять в войска пороховое оружие и изобретать пушки, танки, самолёты и отравляющие газы. Можно сходить в Винланд и застолбить там небольшой кусочек земли, размером с хорошее европейское королевство. Можно отправиться на восток и попробовать сговориться с сельджуками и сарацинами. Можно пройти по Великому шёлковому пути и побывать в далёких странах, например, в Китае и государствах Средней Азии, а попутно навести мосты дружбы с шаманами Урала. Можно замутить интригу в Европе и опутать её сетью тайных агентов, а затем взять все основные ресурсы западных королевств под свой контроль. В общем, свобода – делай, что хочешь. Однако больше всего меня интересует Киевская Русь, ибо очень уж мне хотелось добраться до схрона Всеволода Брячиславича, о котором рассказал покойный Василько Святославич. Помимо этого было желание вблизи посмотреть на Киев – мать городов русских, да разобраться с восточной веткой христианства. Глядишь, что-то выйдет, обрету новые знания, и Венедия сможет рассчитывать на помощь не только Новгорода, но и всей Руси. Впрочем, если удастся с князьями договориться, то мы потомкам Рюрика тоже поможем, кровь-то одна…
– Кхм! – прерывая мои размышления, рядом присел Ранко Самород.
– Ты что-то хотел? – спросил я варяга.
Командир «Карателя» кинул взгляд в сторону берега, левой стороны бухты Факсе, если смотреть от входа, и сам задал вопрос:
– Вадим, ты ничего не чувствуешь?
– Ты про опасность? – уточнил я.
– Да.
– Нет, способности пока не вернулись. Как приложило меня о землю в сражении, так до сих пор не оклемаюсь. Волхвы-целители сказали, что это пройдёт и всё будет как прежде. Но пока внутри меня пустота и усталость. А что-то не так?
Самород поморщился:
– На воде замечен свежий мусор, словно кто-то рыбу и фрукты ел, а отходы за борт выкинул. Всё свежее, как если бы кто-то перед нами в сторону Рарога прошёл.
– Ясно. Прикажи воинам вздеть брони и приготовить оружие, мало ли что.
– Понял.
Ранко стал отдавать команды, и одновременно с этим с носа драккара раздался встревоженный голос вперёдсмотрящего:
– Вижу Рарог! У причалов корабли! Датские! – Затем заминка, и он продолжил: – Над сторожевыми башнями Рарога дымы! Чёрные!
Я сам не заметил, как оказался на ногах, и куда только все болезненные ощущения подевались? Организм отреагировал на опасность мобилизацией всех сил, и, хватая рюкзак с бронёй, я окликнул Саморода:
– Ранко! Вызывай наши корабли! Пусть ближе подходят!
На палубе «Карателя» началась привычная суета. Бойцы, все вперемешку – пруссы, варяги и киевляне, гремели оружием, кольчугами, шлемами и щитами, и вскоре были готовы к возможному бою с викингами. Я тоже приготовился, схватив отличный трофейный меч, Змиулана-то нет.
Порт Рарога приблизился, и выяснилось, что датчане пришли на пяти драккарах и трёх шнеккерах, то есть гостей не менее восьми сотен против моей куцей дружины и ограниченного количества воинов палубной команды, которые были постоянно на кораблях. Около четырёхсот мечей против викингов, плюс на нашей стороне триста охранников Рарога, около двухсот ополченцев, возможно, сотня варогов и катапульты на каменных сторожевых башнях. Нормально, так что можно и подраться. Вот только биться я собирался в том случае, если не удастся договориться с викингами. Благо они пока ничего не разрушили и никого не убили. Да и торговые суда, два нефа, пара коггов и один кнорр, на месте. Почему, понятно. Если даны собрались с нами воевать, то постараются сохранить всё, что есть на острове, который они считают своим. А наши люди, жители Рарога, которые находились в порту, скорее всего, заметили датчан ещё на подходе и, похватав всё самое ценное, отошли за стены. Ну а катапульты на башнях не стреляли, пока не было команды от Гаврилы Довмонтова, который с высоты крепостных стен наверняка разглядел, что мы рядом.
