Анатолий Дубровный - И пушек гром
Вообще-то, сделать это вице-король приказал всего два дня назад, уже после того как ознакомился с донесением губернатора Хунду, таким образом официально подтвердив правильность решения Таисы. Адмирал промолчал, хотя он и подчинялся морскому министерству, но в колониях высшей властью был вице-король, и если просьбу одного из губернаторов можно было выполнить с оговорками, что-то вроде – нет ресурсов и возможности, то приказы вице-короля были обязательны. В данном случае так и получилось – все столь тщательно выстроенные обвинения Претти рухнули, как карточный домик, ведь строптивая командор Ланик выполняла прямой приказ вице-короля! А тот ещё и попенял адмиралу:
– Почему вы не организовали патрулирование у Тэлингера? Командор Ланик проделала большую работу, очистив архипелаг от пиратов, работорговцев и контрабандистов. Но вы создали условия их возвращения, оставив острова без присмотра. А вернувшись, пираты сделают выводы и укрепят свои стоянки, тогда их будет очень трудно оттуда выкурить! Кроме того, архипелаг занимает выгодное положение, если там разместить базу враждебных нам государств… То вполне можно отрезать Каранск от метрополии и создать угрозу форту Лэмис! Подумайте над этим, адмирал! А пока я выражаю вам своё неудовольствие, командору Ланик объявляю благодарность. Ей и личному составу её отряда будет выплачена соответствующая премия. Да, командор, подготовьте список тех, кто, по вашему мнению, заслуживает особого поощрения, помимо денежного вознаграждения им будет вручена медаль – «За заслуги», третьей и второй степени.
– Вот что значит оказаться в нужное время и в нужном месте, – сказал Грентону его коллега, капитан одного линкоров, входящих в каранскую эскадру, на что капитан «Чёрной лилии» ответил:
– Заметьте, медаль и денежная премия получены за действия, что выполнялись не по приказу нашего командующего. Хотя до этого наш отряд сделал немало такого, по сравнению с чем, разгром лютецких приватиров не является уж таким подвигом.
Собеседник Грентона (разговор происходил в одной из таверн Каранска, таких таверн, куда пускали только офицеров) ничего не ответил, с одной стороны, он понимал, что Претти во многом несправедлив к командору Ланик, а с другой, этот капитан не хотел обсуждать адмирала, всё-таки тот был его непосредственным начальником. Грентон многозначительно хмыкнув, глянул на свою медаль и, подозвав официанта, расплатился новенькой золотой гинеей. При этом сказав официанту, указав на своих товарищей офицеров:
– Джентльменам ещё по одной!
После чего, сославшись на дела, капитан «Чёрной лилии» ушёл.
– Везёт же некоторым, – сказал капитан, сидевший в компании с Грентоном и его собеседником, до этого молчавший. Первый капитан вздохнув, ответил:
– Ланик талант! И о подчинённых заботится! Твой фрегат, кажется, тоже хотели передать в состав её отряда?
– Хотели, – теперь вздохнул капитан фрегата, – но адмирал решил, что двух кораблей будет достаточно. Повезло ребятам, говорят, там был не бой, а избиение лютенцев. Ланик сумела так всё рассчитать, что кораблям даже не пришлось стрелять, они только обозначили своё присутствие. За это – медали и денежная премия, не от нашего адмирала, а от вице-короля! А это гораздо больше! Я имею ввиду – денежные премии, от нашего адмирала, не дождёшься! Теперь ребята и их фрегаты – стационеры в Хунду! А в свете последних событий, когда Претти дал команду стационерам, которые там были, уйти на соединение с эскадрой, вице-король своим указом переподчинил фрегаты, оставленные Ланик, губернатору. Наш адмирал, когда узнал об этом указе, был зол и хмур, как грозовая туча, но так ничего поделать не смог. Правда, и из отряда Ланик те корабли выведены, но думаю, что её отряд много не потерял, лишившись тех галош, уж очень старые.
– Да, повезло, – теперь вздохнул капитан линкора, – что может быть лучше – стационер в порту, и служба идёт, и в море выходить не надо. А то, что старый корабль – не беда, в море выходить-то не требуется. Не корабль, а плавучая батарея, надо только место в порту подобрать, чтоб если даже борт пробьют, на грунт встать на прямом киле.
Оба капитана ещё немного поговорили, сожалея, что они не в отряде командора Ланик. Ей хоть и поручали трудные задания, но она всегда их успешно выполняла, а за это и награды были соответствующие, если адмирал Претти и делал вид, что ничего особенного, то вице-король оценил. А награда вице-короля гораздо весомее, чем командующего эскадрой.
Вице-король, обращая внимание адмирала Претти на незащищённость Тэлингерского архипелага, словно предчувствовал попытку его захвата, не прошло и недели, как из форта Лэмис пришло сообщение о большой эскадре лютенцев, скрытно следующей в направлении Тэлингера. Эскадра адмирала Претти стала готовиться к срочному выходу в море.
Отряду Таисы адмирал Претти приказал пройти проливом между большим Тэлингером и грядой малых островов, а эскадра обходила архипелаг вокруг по большой дуге, чтоб выйти на силы противника со стороны наиболее благоприятной для атаки – постоянные ветра с океана способствовали такому плану. Таиса не возражала, она знала, что собрались предпринять лютенцы, дракон ночью рассмотрел их эскадру, совершающую манёвр, с тем чтоб занять наиболее выгодную позицию для боя. Для численно превосходящей эскадры лютенцев более выгоден был бой в открытом море, а не среди скал и островов Тэлингерского архипелага. Вот они и спешили, чтоб выйти на океанский простор. Задачей отряда Таисы было не дать им вернуться обратно к островам и затеряться среди них. Конечно, противостоять в открытом бою лютецкой эскадре девять корветов и два линкора не смогли бы, но задержать, обозначив своё присутствие, было вполне реально. Ведь лютенцы не знали, какое количество кораблей зашло им в тыл и скрывается среди островов. Таисе надо было войти в архипелаг как можно быстрее, и она собиралась сделать это на рассвете следующего дня. А ночью она хотела ещё раз слетать и глянуть – не поменялись ли планы противника?
Как обычно Таиса удалилась в свою каюту, собираясь лечь спать. Так думали на её корабле, но на самом деле Таисе, чтоб выспаться, нужно было не более двух-трёх часов, она-то собиралась слетать на разведку. Привычно раздевшись и открыв широкий иллюминатор, собираясь выпрыгнуть в море, Таиса услышала стук в дверь и машинально сказала:
– Войдите!
Зашедший Фрэнк Глайстрон, принесший срочное донесение, потому и решивший побеспокоить командора так поздно, замер на пороге. Он смотрел на Таису такими восторженными глазами, и было в этом взгляде ещё нечто такое, что та, махнув на всё рукой, притянула юношу к себе и поцеловала. Так они некоторое время, обнявшись и целуясь, стояли, а потом Таиса повлекла юношу за занавеску, где стояла её кровать. Не койка, а именно кровать, оставшаяся от прежних хозяев корабля. Возможно, кровати у них стояли только в адмиральских каютах, может и нет. Но на «Чёрной лилии» она была такая одна, широкая и мягкая.
Фрэнк покинул адмиральскую каюту рано утром, ещё до рассвета, но это не укрылось от многозначительно переглянувшихся вахтенных. Таиса вышла на палубу и замерла – несмотря на туман, она увидела лютецкую эскадру, следующую встречным курсом. Возможно, они что-то узнали о хитром плане адмирала Претти, хотя о том, что он попытается атаковать с наветренной стороны, нетрудно было догадаться. Видно, лютецкий адмирал сам хотел выполнить такой манёвр, прикрываясь островами уйти в океан и пользуясь попутным ветром прижать альбионцев к изобилующему островками и рифами архипелагу. Манёвр отряда Таисы и должен был воспрепятствовать такому действию. Но на его выполнение Претти слишком поздно дал команду, впрочем, и всю операцию он начал поздно. И лютенцы опередили манёвр альбионского адмирала. Глядя на идущую встречным курсом эскадру, Таиса понимала, что на разворот нужно время, а туман вот-вот рассеется, и лютенцы увидят её отряд. Корветы успеют уйти, а вот линкоры окажутся под огнём. Оставалось примерно полчаса, и Таиса, вызывая удивление своих подчинённых, скомандовала:
– Бочки с порохом из крюйт-камеры на орудийную палубу! Пушки откатить и в их порты вставить бочки! Быстро!
Засвистели боцманские дудки, и матросы кинулись беспрекословно выполнять странный приказ, непонятный приказ, но всё, что делала их любимый командор, приносило победу, вот и сейчас никто не усомнился в правильности действий Таисы. К тому моменту, когда туман начал рассеиваться и лютенцы увидели корабли отряда Таисы, всё было сделано. Альбионцы поражённо смотрели на лютенцев, как и те на них.
– Это моя вина, – неизвестно к кому обращаясь, сказала Таиса и совсем уж непонятно добавила: – Надо было слетать, посмотреть. Но что сделано… Что теперь жалеть.
После чего командор, поскольку почти рассеявшийся туман позволял увидеть флажки, скомандовала поднять сигнал: всему отряду – разворот все вдруг. А команде «Чёрной лилии», продолжавшей идти прежним курсом, садиться в шлюпки и уходить в сторону разворачивающегося отряда. Людей с линкора должны были принять на борт корветы и быстро уйти. Второй линкор, просто не успевал задержаться, чтоб забрать людей в шлюпках, поэтому уходил первым. Когда была готова отойти последняя шлюпка, Фрэнк Глайстрон спросил у Таисы:
