Анна Сеничева - Перстень Рыболова
Брезжила заря. В небе неподвижно стояло витое облако с розоватыми краями. А рядом с постелью Лэма сидел князь.
Он дремал, положив голову на руки. Даже сейчас, в бледном утреннем свете, видно было, как тяжело дались ему эти несколько дней. Видимо, засыпая, Расин резко вздрогнул и очнулся.
– Ну и вид у вас, – слабо выговорил Лэм. – В гроб краше кладут. Вы бы шли поспать, что ли…
– Себя не видели, – улыбаясь, ответил Расин. – Но прощаю, так и быть. А у меня для вас новость… Здесь такое случилось… Угадаете или нет?
– Я попробую. Как чувствует себя его высочество?
В келье стало тихо.
– Вы знали? – медленно, словно не понимая, спросил князь. – Знали и не сказали? Мне… и не сказали?
Лэм приподнялся на локтях, пронзительно глядя на Расина.
– А как? – еле слышно спросил он.
Расин сжал ладонями виски и отвернулся к окну.
– С вами бесполезно спорить, вы правы, как всегда, – его голос вздрагивал и прерывался. – В жизни себе не прощу… Я ведь должен был понять – и не понял…
– К чему об этом думать? – мягко спросил Лэм. – Вон, посмотрите, солнце почти взошло. Новый день начался.
На реке долго, протяжно закричала чайка, ей ответила другая, чуть ближе. Расин отнял ладони от лица, глядя на утреннее небо, и Лэм увидел, что он плачет.Эпилог
Жизнь на Лакосе шла своим чередом. Отходили празднества и гуляния, разъезжались гости. Отбыл на Запад князь Расин.
Люди помаленьку привыкали к тому, что теперь заседает круг правителей, в Город снова зачастили посланники и высокие гости с Архипелагов, а вечерню по пятницам в Морском соборе служит один из Советников, которых Лакос в глаза не видал уже столько лет.
Отстроили после пожара Кормчий дом. Правда, заседает там теперь казначейство и Лоцманский совет. Сам-то капитан от дома отказался – по его словам, воспоминания от этого места у него остались прескверные. Пока что первый чиновник Лакоса поселился в особнячке на спуске с улицы Морских заступников – почти в самой гавани – и чувствует себя там вполне неплохо. Несмотря на молодой возраст, пользуется он изрядным уважением. Частенько видят его со стариком-лоцманом. По слухам, было у них какое-то таинственное старое дело, но в чем там суть, никто толком не знает. Отношения с кругом правителей у капитана, опять же по слухам, самые теплые, и частенько они отправляются вместе на Салагур ко всенощной.
Так было и нынче. Флойбек с Гессеном уже вышли, а Сгарди заканчивал с верительными грамотами посланников, лежавшими у него на столе.
Он поставил последний росчерк и сунул перо в чернильницу.
– Все, идем.
Серен стоял вполоборота у окна и будто не услышал. Когда Арвельд подошел,
тот обернулся и встретился с ним глазами. Сгарди даже сначала не понял… Потом развернул Серена к себе, думая, что это закат так странно исказил его лицо.
– Ты тоже видишь, – с расстановкой сказал Серен.
Глаза его меняли цвет: ярко-синие, они постепенно становились зелеными.
– Откуда? – негромко спросил Арвельд.
– Оттуда же – с того света, – ответил принц. – Прощальный подарок, и, может статься, не последний.
– И как часто?..
– После заката и до утра. Ничего другого не чувствую… Пока не чувствую. Но если я потащил его сюда, что будет с Кругом? Ты понял, о чем я говорю? Арвельд! – Серен схватил его за плечи. – Я же видел, как он рассыпался в прах! Своими глазами видел!
Сгарди смотрел ему в глаза и качал головой.
– Один раз мы избавились от него, – ответил он наконец. – Избавимся и в другой раз! – взял Серена за руку. – Идем, нас ждут!
Они бегом спустились вниз, на ходу набрасывая плащи.
Народ на улицах почтительно кланялся, оборачиваясь вслед четверке в простых темно-синих рясах с охровым кантом – их носил круг правителей в память о Салагурском монастыре…
А вечер жил. Он дышал, переливаясь тысячами огней, которые отражались в темнеющей воде. Их сверкающая цепь извивалась вдоль берега, мерцала и мерно покачивалась. Ветер доносил из гавани обрывки песен.
Конец
![Антон Волков - Битва за Свет [СИ]](/uploads/posts/books/272911/272911.jpg)
