Анна Сеничева - Перстень Рыболова
– Вы очень догадливы, – ответил гость, не меняя тона. – Охраны и вправду нет.
– Я повторяю свой вопрос, – высокомерно молвил Ванцера, подобрав полы халата. – Кто вы такой и почему позволили себе ворваться в Кормчий дом?
Гость усмехнулся.
– А вы поройтесь в памяти, господин капитан. Вашими стараниями меня должны были выдать на верную смерть, и вот я пришел узнать, не мучает ли вас совесть, и не хотите ли загладить свою вину.
Ванцера облизнул пересохшие губы. Нет, незнакомца он никогда раньше не встречал – точно бы запомнил. Алмазная сережка раздражающе сверкала в левом ухе, что-то Лунь слышал про такие, не то капитаны их носят, не то купцы какой-то сотни. Старых обычаев полно в Светломорье, кто их разберет…
– Объяснитесь, сударь. Я вас в первый раз вижу!
Расин подвинул кресло и сел.
– Не припомню, чтобы приглашал вас сесть, – гневно сказал Лунь.
– Как видите, я сделал это без вашего приглашения. А вы бы оделись, господин капитан, разговоры нам предстоят долгие. Возможно, раньше вечера я отсюда не уйду.
Лунь в ярости схватил одежду и скинул халат.
– Чего вы хотите? Денег? Ха, грабить Кормчий дом среди бела дня! Вот до чего еще никто не додумался, никогда! Может быть, сударь вздумает меня пытать? А? – Ванцера трясущимися пальцами застегивал пуговицы, а гость бесстрастно наблюдал за ним. Сел он прямо у шкафа с книгами, где был устроен потайной ход из Кормчего дома, теперь не подобраться. – Что ж, посмотрим, посмотрим… Не думаю, чтобы эта затея удалась, уж во всяком случае, она будет дорого вам стоить… – капитан набросил сюртук, вытянул руку, расправляя манжеты.
Хрустнули крепко накрахмаленные кружева, и Лунь выхватил что-то из них. Промахнуться с двух шагов было делом трудным, но собеседник и глазом не моргнул, когда клинок свистнул мимо его виска и вонзился в резную панель.
Гость молча вытащил золоченый кортик с рукоятью, обвитой змейкой. Подкинул его, будто играя. Клинок сверкнул, перевернувшись, и ушел в стол по самую рукоять. Ванцера затравленно глянул на змейку, поднял глаза и тут вспомнил, кто носит сережки в виде граненых капель, и не алмазных, а из горного хрусталя. Люмийцы. Но тогда перед ним…
– Князь… Расин Ланелит? – сипло спросил Лунь.
– Он самый.
– А как вы смогли… – по лицу гостя скользнула тонкая улыбка, и Ванцера прикусил язык. – Но, ваша светлость, право слово… Так странно появились в моем доме… Неужто бы вас не пустили!
– Мне известно ваше гостеприимство, сударь. Ну, раз мне здесь рады, небольшое одолжение моей княжеской светлости вас не затруднит.
– Все, что угодно! – Лунь отвесил любезный поклон, в душе пожелав князю провалиться сквозь землю. Как он умудрился попасть на рейд незамеченным? Кассий, надо думать, этого тоже не поймет, а что там промеж ними творится, одному богу известно! Самому Ванцере от их склок, понятно, радости мало. – Чем могу быть полезен?
– Вчера вечером дан приказ закрыть проходной рейд. Могу я узнать, зачем?
– Из соображений безопасности, ваша светлость. Мне… гм, мне стало известно, что в окрестностях Лакосской гавани видели пиратские суда.
– Да что вы!
– Представьте себе, ваша светлость, – недовольно ответил Ванцера, который сквозь напускное удивление Расина явственно расслышал издевку.
– И что, действует на пиратов приказ не заходить в гавань? – едко продолжил князь и сам себе ответил: – Ну, разумеется, да, раз они пошли в обход и встали в Соколиной горе.
Ванцера сел.
– Что? – не поняв, переспросил он.
Расин перегнулся через стол:
– Ах, сударь не расслышал? Так я повторю – у вас под боком стоит пиратская эскадра, которой хватит снести половину Города! Собственно, затем они и явились. Вы продали Соколиную гору и дали лоцмана, который провел туда корабли.
– Ни единому слову не верю! – напыщенно заявил Ванцера, про себя лихорадочно соображая, могло ли это быть правдой. – Вы… вы, простите меня, забываетесь, ваша светлость, если смеете возводить подобные обвине…
– Хватит! – от удара подпрыгнул стол, и на ковер посыпались бумаги. – Сейчас вы, господин капитан, станете исправлять последствия своей жадности. По доброй воле станете. Во-первых, откроете внешний рейд.
Ванцера ощерился.
– А если я не захочу?..
– То я найду способ заставить. Во-вторых, выпишете приказы на арест лиц, объявленных к поимке на Лафийском архипелаге и ныне обретающихся здесь. С этого и начнем. Где гербовая бумага?
– В рабочем кабинете!
– Тогда поднимайтесь-ка и проследуем в ваш рабочий кабинет, сударь. – Расин встал, распахнул дверь. Ванцера, метнув глазами молнию, гордо вышел из спальни.
Проходя мимо лестницы, он бросил взгляд на привратника, томящегося под дверью, и заметил край чужой одежды. Гостей, по меньшей мере, двое. Допустим, с первым Ванцера справится, со вторым поможет слуга… Хотя, дармоед, похоже, основательно перетрусил, помощник из него, как из собачьего хвоста сито. Тут Лунь вспомнил, кем именно был один из гостей, и скривился. Мало того, что придется поднять руку на владетельную особу, так весьма сомнительно, останется ли рука при этом целой. Крепкий толчок, полученный при входе от Расина, не вязался с маленьким ростом и тонким сложением, да и оружие князь носил уж точно не для красоты. Впрочем, если подумать хорошенько, это Ванцере самому на руку. Куда денешься, когда приказ отдан таким человеком, да еще подкреплен силой…
– Вы о чем-то задумались, господин капитан?
– Н-нет.
– А мне показалось, ищете способ спровадить гостей. – Расин жестом пригласил хозяина войти.
В кабинете под пристальным взглядом князя Лунь поковырялся в ящиках стола и извлек гербовую бумагу, письменный прибор и печати.
– Смиренно слушаю приказания его светлости, – язвительно сказал он.
– Открыть проход в гавань. Суда, приписанные к Лафии, не досматривать. Оказывать всяческое содействие, буде таковое понадобится. Лоцмана давать без промедления, в первую очередь. – Ванцера хмыкнул, но повиновался. Расин подождал, пока из-под пера Луня выйдут нужные слова, вытащил лист, сам поставил оттиск печати на размашистую подпись Ванцеры и продолжил:
– Далее, вы обращаетесь с просьбой к капитанам кораблей о защите Города.
– А вот это, простите, ваша светлость, превышение моих прав, – Лунь отбросил перо. – Не могу!
– Еще как можете.
– Это устаревшее правило, на Лакосе оно давно не применяется, милостивый государь!
– Я вырос на море, господин капитан. Правило старое, да, и неписанное, но все же оно есть. И вы, как капитан гавани, объявите о возможном нападении на Город и попросите встать на защиту. У вас отсохла рука, сударь? – резко закончил Расин. – Мне писать самому?
– Надеюсь, последствия этого поступка вам понятны! – Ванцера побагровел.
– Понятнее, чем были вам, когда вы когда раздавали гавани направо и налево. – Расин встал у окна, наблюдая одновременно за капитаном и за улицей перед Кормчим домом. – Далее. К немедленному аресту объявляются следующие лица…
– Основания?..
– Как государственные преступники, признанные таковыми приказом короля Алариха.
– А господин капитан может взглянуть на сей приказ? – Ванцера попытался придать своему голосу самый издевательский тон, но Расин, не меняясь в лице, совершенно спокойно ответил:
– Нет, с вас будет и моего слова. Итак, к немедленному аресту объявляются следующие лица. Кассий Авелард. Лоран Ласси… – Лунь только кряхтел, выводя имена своих недавних гостей. Расин, заметив, усмехнулся. – Вам, кажется, эти господа знакомы?
– Помилуйте, откуда! Может, и видал, в моем доме многие бывают…
– Вот и прекрасно. Я боялся, что именно эта просьба поставит вас в неудобное положение. Дружеские отношения, совместные дела, и вдруг – государственные преступники, сами понимаете… Осторожнее, вы сделали ошибку. Кажется, задумались.
А задумался Ванцера главным образом о том, почему корабль Расина по пути на Лакос не налетел на скалы где-нибудь у Искии. Капитан поставил точку, чуть не проткнув пером бумагу, и глянул на князя исподлобья.
– Пропуск в Арсенал, приказ об особых полномочиях, и…
– Что еще угодно вашей светлости?
Расин собрал в стопку подписанные бумаги.
– Я бы выпил бокальчик чего-нибудь покрепче. Распорядитесь, уж будьте так любезны…
XI
Привратник маялся у дверей, со страхом поглядывая на двоих, охранявших дом. Посетителей, на его счастье, было немного, народ все больше неважный, которые легко уходили, не задавая вопросов. Два раза через дверь передавались распоряжения Ванцеры, о содержании которых привратник мог только догадываться. Он терзался мыслями, куда подевались два сторожа, которые обычно торчали у крыльца, и почему не было слышно хозяйского секретаря. Говорили, что Ламио в городе, но что ж он тогда, ночью сюда не являлся, что ли! А ведь вечером привратник его видел, точно видел… Правда, в его комнате было необыкновенно тихо, а ведь тот всегда до полуночи шуршал бумагами, щелкал на счетах, ходил туда-сюда, свечи жег. Да, странно… Привратник наморщил лоб, будто вспоминая что-то, но тут снаружи дважды ударил дверной молоток – решительно, нетерпеливо. Слуга вздрогнул, а один из «гостей» тут же скользнул в угол, встав рядом с привратником.
