Елена Крючкова - Дети Ирия. Ладомира
— Ваш муж бесплоден!
Эва ногой отпихнула от себя камеристку, резко поднялась со стула и швырнула чашу с остатками вина на пол. Лагерда испугалась гнева госпожи и спряталась за стулом.
— Что ты несёшь? А как же этот выродок Вульф? — ярилась она.
— Не гневайтесь, госпожа, но это так… — пролепетала камеристка, осторожно выглядывая из-за высокой спинки стула. — Вульф родился семимесячным…
Эва округлила глаза.
— Неужели магистр поверил, что ребёнок от него?
— Поверил, моя госпожа…
Эва нервно отмеряла шагами комнату.
— А, если Вульф — действительно его сын? Что тогда? — размышляла Эва. — Значит, твои сплетни — пустой звук. И мой муж может иметь детей!
Лагерда, осмелев, покинула своё укрытие.
— Возможно, госпожа. А, если нет и бастард — сын дикаря? И он, придёт время, получит часть богатств магистра?
— Не бывать этому! — возопила Эва. — Я велю тебе переговорить со всеми домочадцами и докопаться до правды. Мне же не пристало рыться в «грязном белье».
— Как вам угодно, госпожа.
Лагерда разыскала повитуху, которая принимала роды у Зельмы пять лет назад. Старуха подтвердила:
— Ребёнок родился семимесячным и очень крупным. Бедняжка еле-еле его вытужила… Роды были тяжёлыми, но слава Логосу, всё обошлось благополучно.
Лагерда протянула повитухе два серебряных меркула.
— А, если хорошо подумать: мог этот ребёнок родиться, как и положено, в срок девятимесячным?
Старуха приняла деньги и воззрилась на визитёршу, хитро прищурив правый глаз.
— Такое возможно… Только женщина может точно знать время зачатия…
— Ты смогла бы подтвердить это перед госпожой Эвой? — гнула свою линию камеристка.
Старуха резко спросила:
— Молодая госпожа намерена доказать, что бастард Вульф рождён не от магистра?
— Именно!
Старуха призадумалась.
— А зачем мне это нужно? Я приняла роды и всё… Докапываться до правды не моё дело… К тому же, по слухам, магистр обожает мальчишку…
— Госпожа Эва щедро вознаградит тебя, — пообещала Лагерда, — если ты поможешь ей избавиться от бастарда и его матери.
Старуха усмехнулась.
— Тогда пять лет назад я была убеждена, что ребёнок рождён от магистра… И он был счастлив, держа на руках своего первенца… Нет, я не стану переубеждать его…
Лагерда снова посулила денег старухе, но та стояла на своём. Камеристке пришлось покинуть хижину повитухи «не солоно хлебавши», как говорили у венедов.
Вернувшись в замок, ближе к вечеру, Лагерда обо всём доложила своей госпоже.
— Повитуха знает правду! — ярилась Эва. — Но скрывает её!
— Боится магистра… — уточнила Лагерда.
— Тогда я сама докопаюсь до правды! Прикажи позвать ко мне Зельму!
Зельма уже закончила работу в швейной мастерской и вместе с Вульфом ужинала на кухне в окружении челяди. Первое время женщина чувствовала отчуждение, но затем прислуга приняла её в свой круг.
В разгар ужина в кухне появилась горничная Эвы.
— Зельма, госпожа желает видеть тебя, — передала она приказ в точности.
Зельма ощутила укол в области сердца — поздний визит к Эве не предвещал ничего хорошего. Однако она встала и проследовала за горничной в покои госпожи.
Эва встретила бывшую наложницу в ночном одеянии, нарочито выказывая свои прелести. Зельма тотчас поняла, что Эва ревнует её к магистру и не может смириться с пребыванием бывшей наложницы в замке. Зельма мысленно приготовилась к изгнанию и подумала: «Может быть, это и к лучшему…»
Эва стояла подле пылающего камина, майские ночи были ещё прохладными. Отблески огня играли на её шёлковой рубашке и огненно-рыжих волосах.
— Я слушаю вас, госпожа… — спокойно произнесла Зельма, готовая принять свою участь.
Эва резко обернулась.
— Нет, это я тебя слушаю. Я хочу узнать, как ты попала в замок и как стала наложницей магистра, ещё будучи ландмейстера.
Зельма вздохнула — начало разговора не предвещало ничего хорошего. И Зельма попыталась припомнить события минувших дней, рассказать Эве о своём пленении, опуская излишние подробности.
Когда Эва услышала, что Зельму пленил отряд охотников-следопытов, она сразу высказала догадку:
— Тот охотник наверняка овладел тобой! Твой ублюдок — плод его надругательства!
У Зельмы потемнело в глазах от обиды.
— Нет, госпожа. Он отвёл меня в женский шатёр комтура Конрада фон Анвельта.
— Значит, тогдашний комтур овладел тобой! — ярилась Эва.
Зельма опустила глаза — госпожа Хогерфест была права. Фон Анвельт овладел ею пять лет тому назад.
— Нет, госпожа, — твёрдо ответила Зельма. — Он подарил меня магистру… Вульф его сын… В этом никто не сомневается в замке кроме вас…
Огонь ярости блеснул в серо-зелёных глазах Эвы. Она, сжав кулаки, рванулась к наложнице.
— Ты — грязная девка! Шлюха! Твой ублюдок никогда не был сыном магистра! — Словно безумная возопила она. — Твоё место в таверне! И ты отправишься туда! Каждый солдат будет вправе взять тебя!
Внутри Зельмы бушевал огонь негодования.
— Не смейте оскорблять меня! — Вырвалось у неё. — Я принадлежу магистру! Я — его рабыня! Его собственность! И он никогда не позволял грубо обращаться со мной!
Эва издала стон и попыталась вцепиться Зельме в лицо. Та перехватила руки госпожи и с силой оттолкнула её. Эва резко отпрянула по направлению к византийскому столику с покрытием из золотистого оникса — не удержала равновесия и упала, ударившись головой прямо об угол.
Зельма стояла, словно в оцепенении. Эва обездвиженная лежала подле стола…
Бывшая наложница очнулась, приблизилась к госпоже — та смотрела на неё широко раскрытыми неподвижными глазами.
— Мать Сыра-Земля! — невольно вырвалось у Зельмы. — Помоги мне! Она мертва…
Из виска Эвы сочилась кровь.
Зельма обвела взором комнату, соображая, что же делать дальше. Затем она подхватила Эву и перетащила её на кровать. Прикрыла покрывалом, словно та спит. Немного постояла подле её… Перевернула голову так, чтобы не было видно раны на виске… И прикрыла Эве глаза. Со стороны казалось, что госпожа Хогерфест мирно спит.
После этого Эва взяла сосуд с вином и пролила его содержимое на византийский столик и мозаичный пол, где виднелись следы крови. Кровь и вино слились в единую красную массу.
— Прочь из замка… Бежать… — тихо произнесла Эва и усилием воли попыталась придать своему лицу достойный вид. — Но как это сделать?..
Она вышла из покоев Эвы, плотно затворив за собой дверь. Подле двери, ожидая приказаний, сидели на мягкой скамье Лагерда и горничная.
Увидев, внешне спокойную Зельму, Лагерда резко поднялась со скамьи.
— Госпожа легла спать. Она дурно себя чувствует. Я не предполагала, что история с моим сыном заставит её так волноваться. — Предвосхитила вопросы Зельма.
Лагерда сделала шаг по направлению к двери. Зельма жестом остановила её.
— Госпожа просила не тревожить её до утра. Она случайно пролила вино, когда гневалась на меня…
Лагерда отступила — Зельма говорила убедительно. Бывшая наложница с достоинством удалилась. Горничная по обыкновению устроилась на ночлег на мягкой скамье подле покоев Эвы. Лагерда, ещё немного постояв, также отправилась спать в свою крошечную комнатку.
Глава 15
Зельма вернулась к себе в комнату — сын мирно спал на соломенном тюфяке. Женщина присела к ребёнку.
— Проснись, моё солнышко… Проснись… — произнесла она и поцеловала Вульфа в щёку.
Мальчик причмокнул и открыл глаза.
— Мама?..
— Вставай, нам нужно покинуть замок…
— Зачем?.. Я спать хочу… — ответил заспанный Вульф.
— Мы незаметно покинем замок и отправимся к господину магистру, твоему отцу, — тотчас с ходу придумала Зельма.
Мальчик широко распахнул глаза.
— Да?! Тогда я возьму с собой кинжал и заколю им дикаря!
— Бери всё, что хочешь… — ответила Зельма, собирая вещи в кожаную сумку. Не забыла она прихватить и украшения, которые подарил ей Хогерфест. За годы пребывания в замке, женщине удалось скопить немного денег на чёрный день. И вот теперь он настал.
Тем временем Вульф оделся и опоясался кинжалом, подарком магистра. Мать взглянула на него, прижала к груди и поцеловала.
— Возьми с собой тёплую куртку, — велела она. — Ночи ещё холодные.
Мальчик послушно надел шерстяную куртку, подбитую беличьим мехом. На боку у Вульфа виднелся кинжал, который при его небольшом росте смотрелся, подобно мечу.
— Теперь мы потихоньку выберемся из замка, пока все спят. Никто не должен нас видеть — это такая игра… Понимаешь…
Вульф кивнул.
— Как в пряталки…
Зельма и Вульф незаметно вышли из комнаты, благо она находилась подле кухни. Женщина осторожно заглянула в кухню — повара стали прямо на полу подле очага. Посреди помещения развалилась толстая посудомойка. Зельма решила, что через это помещение идти нельзя — небезопасно, вдруг кто-нибудь проснётся из челяди. Она увлекла сына дальше по длинному сумрачному коридору, миновала отхожее место.
