Мой Советский Союз Магических Республик (СИ) - Вишневский Сергей Викторович

Почему с Семеном, несмотря на его общительность, никто не разговаривал? Даже здоровались молча, кивками. Друзей опять же у парня не было. Опять же старушка с глазами, затянутыми катарактой, но при этом она прекрасно следила и брала предметы, словно со зрением у нее все нормально.

Рядом, на соседней кровати посапывал Семен. Из окна падал свет фонаря, что стоял неподалеку от дома.

Слышится только свист ветра, да поскрипывание досок на крыше, но нет-нет, да где-то проскользнет тихий смех или цоканье копыт.

В конец измаявшись бессонницей, Осетренко поднялся с кровати, взял спички с тумбочки рядом и осторожно и тихо зажег керосинку, что стояла рядом.

Взяв ее в руки, парень поднялся и прошел в большую комнату, где находилась печь и стол с лавками. Зажигать свет он не стал и осторожно прошел к выходу, чтобы выйти в туалет.

Накинув на себя фуфайку, парень вышел во двор и быстро перебирая ногами дошел до туалета. Справив нужду, он вышел из дощатого строения и дернулся от промелькнувшей мимо тени.

— Тьфу-ты… — буркнул он, шмыгнул носом и быстро прошел обратно в сени. Однако, войдя в дом, он застал на месте странную картину.

На столе стояла точно такая же керосинка. Рядом с ней миски с вареным мясом, сметаной, картофелем и солеными огурцами. Тут же стояла бутылка с прозрачной на вид жидкостью и три рюмки. Одна стояла у Чахарды, вторая у покрытого черной шерстью мужчины. Третья у незнакомца в балахоне.

— Я ей и говорю — дура! Куда⁈ Порвет!

— А она? — с усмешкой спросила ведьма.

— А она — ты моего Кольки дрын не видел! Вот с тем беда, а это так… неудобства, — ехидненьким голосоком произнес волосатый.

Незнакомец в балахоне тихо рассмеялся, старушка тоже хрюкнула от смеха и спросила:

— И что? Оприходовала того жеребца?

— Она-то да, но оно же животина тупая. Как дернулся, так и порвал ей все к демонам. Вытекла, блудница, — вздохнул черт и протянул руку к пустой рюмке. — Чахарда, а чей-то ты? На нас экономишь?

Тут волосатый притих и медленно повернул голову.

Лицо тоже черным волосом покрыто, на лбу пара рожек торчат, а вместо носа пятачок свинной, розовый.

Только сейчас Кирилл заметил, что по полу, в стороны дергается тонкий хвост с кисточкой.

— Меня видишь? — не поворачивая голову спросила старуха.

— Вижу… — осторожно ответил Осетренко.

— Сколько в комнате нас? — спросила она в полной тишине.

— Четверо…

Тут ведьма хмыкнула и проскрипела:

— Посидели и хватит…

— Ну, че те не спалось, а? — проворчал черт, поднимаясь из-за стола. Он оглядел стол, схватил кусок мясо руками и зыркнул на ведьму. — Слушай, может я…

— Забирай с собой, — кивнула Чахарда.

Черт тут же схватил бутылку, сунул ее под мышку и прихватив пару огурцов и картофель, заторопился к выходу, топая по полу копытами. Незнакомец тоже встал, кивнул и натянув капюшон поглубже и тоже вышел из дома, пройдя мимо Кирилла, что вздрогнул от пронзительного холода, которым обдал его человек в балахоне.

— Садись, перекусим, — кивнула на стол старушка. — Все равно не уснешь…

Кирилл подошел к столу и уселся на лавку.

— Кто сидел тут, за столом разглядел?

Осетренко сглотнул и кивнул.

— Один в балахоне сером, капюшон еще глубокий, что лица не разглядеть. Второй же… на черта похож.

— Не похож, а он и есть, — кивнула ведьма и, протянув руку в рюмке, взяла ее. Опрокинув в себя половину оставшейся жидкости, она взяла огурец и захрустела им. — Хочешь спросить — спрашивай.

— Вы… Вы сидели с чертом и… Кто был второй?

— Была. Это она.

— Она была в капюшоне, я не разглядел лица. Это был демон?

— Это был тот, чье лицо ты увидишь последним в своей жизни, — спокойно ответила ведьма.

— Это была… — Кирилл глянул на дверь, а затем на старушку. — Она же вроде как с косой должна быть.

— С косой она работать приходит. А сюда она в гости зашла. Праздник ведь.

— Какой?

— А число сегодня какое? — хмыкнула старушка.

— Ну, седьмое уже наверное.

— Ночь перед рождеством, — улыбнулась Чахарда. — Наше время. Время когда можно с той стороны выйти. Кто силу ищет, кто гуляет по свойски. Друзья у меня вот, зашли проведать…

— Странные у вас друзья, — буркнул Осетренко.

— А какие у ведьмы еще друзья должны быть, а? — хохотнула старушка. — Поп, или ГБшник какой?

Кирилл не нашелся, что ответить. Он несколько секунд молчал, а после спросил:

— Когда я выходил — никого не было, а вернулся вы уже тут. С виду, словно сидели давно.

— А мы и сидели. Былое поминали, торг вели, — спокойно ответила старушка, взяла вареную картофелину и кивнула на мясо парню. — Ты ешь, не стесняйся.

Парень осторожно подался вперед, взял кусок мясо и задумчиво спросил:

— А как так вышло?

— Что?

— Что я вас увидел.

Старушка хмыкнула, откусила картофелину и произнесла:

— Не в ту дверь вошел.

— Так в сенях одна дверь в дом…

— Не про дверь саму я говорю, — хмыкнула ведьма. — Я про то, что мы с тобой не там, откуда ты вышел.

— А где? — хлопнул глазами Осетренко.

Старушка протянула руку, прибавила огня в керосинке и кивнула на окно. Парень подался вперед, выглянул и обнаружил в нем темный лес, без намека на снег. Серые деревья без листьев, неясные тени и темно бордовое небо.

— Это как… Это где? — прошептал он.

Старушка же убавила огонь и картинка за окном тут же обратилась тьмой.

— Что это?

— Это та сторона, — спокойно ответила ведьма.

— А как… мне…

— Ты ешь давай, — кивнула она на тарелки. — Не бойся, выведу тебя обратно.

Кирилл откусил мясом и растерянно глянул на Чахарду.

— Ешь, и меня слушай, — произнесла старушка. — Семка парень смышленый, да как и все роду нашего проклятый. Проклятый на кровь, потому и сделать ничего нельзя. Когда мать под сердцем его носила сильно я старалась, чтобы боком не вышло. Удалось…

— Как проклят? — прожевав спросил Осетренко.

— На еду увела. Чтоб не взялся делать он — все гадость редкостная выходит. Одно только у него выходит складно — мясо. Да и то, не всегда и не всё.

Парень хлопнул глазами.

— Ешь, дурень, — хмыкнула старая. — Не любит он меня, за дела мои. Было дело, наследила я знатно в этих местах. До сих пор помнят, но по мне так лучше пусть боятся, чем с каждым вторым ручкаться, да нытье их слушать.

— А как же… На что живете?

— На беде людской, — хмыкнула ведьма. — За помощью идут. Я годами беру.

— А приворожить можете?

— За такое только кровью беру, — ответила та и хмыкнула. — Да и след на тебе. Без слез бабских по твою душу не останешься.

Кирилл нахмурился, а старушка тем временем взяла огурец.

— Ты не про молодок думай. Думай, как дело будете делать, на которое вас красный подписал.

— Откуда вы знаете?

— Знаю у кого спрашивать, — фыркнула ведьма. — Думайте, ибо не на дело вас пускают. Приманкой будете. Извернетесь, дело свое сделаете — другой разговор с ним будет. Не сможете — зайцами петлять придется.

— Зайцами? В смысле…

— Умный охотник, если зайца бегущего увидит — не бьет. Ждет того, кто зайца гонит. Понял?

Кирилл прожевал кусок мяса и кивнул.

— Раз понял, поди ко мне… — поманила его ведьма. — Ближе…

Кирилл неуверенно подался вперед, к руке ведьмы. Та собрала пальцы в щепотку и резко ударила парня в лоб.

Кирилл дернулся и резко встал на кровати.

Оглядевшись по сторонам, он с удивлением обнаружил, что лежит в кровати и ничего похожего на ночное происшествие не было.

Парень глянул на соседнюю койку, но Семен уже встал. Спустив ноги с кровати, на прохладный пол, парень хотел было встать, но тут зацепил что-то в простыни. Пошарив рукой, он достал небольшой кусок мяса.

— Так… — растерянно произнес Кирилл и замер, услышав из большой комнаты голоса, парень замер и прислушался.

— Переплатил, — недовольно проворчала старуха. — Сорок тысяч — не в какие рамки.