Мой Советский Союз Магических Республик (СИ) - Вишневский Сергей Викторович

— Блин, консервированные ел, а вот свежие ни разу, — хмыкнул Кирилл удивленно уставившись на фрукт.

— Я как-то пробовал. Кислые, — пожал плечами Кот и глянул на старушку. — Ба, а стол-то накрывать будем? Новый Год как-никак.

— Дверь открой, — буркнула ведьма, взяв ананас и принявшись его внимательно ощупывать и обнюхивать.

Семен вздохнул, толкнул дверь и обнаружил за ним молодую девушку.

— Здравствуйте, — кивнула она и сунула в руки две пухлые сумки. — С наступающим!

— И вас, — хмуро буркнул парень.

Девушка развернулась и молча ушла, а Семен недовольно глянул на старушку.

— Ба, ты опять? Договорились ведь… — недовольно проворчал он.

— Договорились, что я самовольничать не буду, — проворчала та. — Сами пришли, сами на колени встали и просили. Я ни словом, ни делом не подзужевала.

— Киря, выйди на минутку, — буркнул Семен. — Нам тут с бабулей переговорить надо.

— Чего гонишь его, — улыбнулась старая ведьма. — Друг ведь твой, нет? Или скрываешь от него что-то?

Парни переглянулись. Кот вздохнул, поставил сумки на стол и уселся напротив старухи.

— Что делала? — спросил он.

— Чей-то ты на сухое горло разговоры затеять решил? — спросила она и кивнула на печку. — Чайник ставь. Чайку попьем.

Недовольно засопев, парень встал, набрал в чугунный старый чайник воды из тут же стоявшей бочки и поставил на печь.

— Сумки разбери, что там нам Коневы принесли, — с довольной физиономией произнесла старушка.

Семен полез в сумки. Тут голос подал Кирилл:

— Простите, Семен не упомянул. Как вас зовут?

Старушка усмехнулась и произнесла:

— Нет у таких, как я, имени, — ответила она. — Нет имени и не будет никогда. Как и могилы, и документов ваших.

— А как вас тогда называть?

— Можешь просто Ба… — начал было Кот, но старуха его перебила.

— Чахарда меня зовут, — произнесла старушка. — Через «а». От слова чахнет.

Семен покосился на бабулю, затем на Кирилла и, вздохнув, принялся выкладывать из сумки продукты.

На столе появилась банка с топленым маслом, банка с деревенской сметаной, затем два каравая хлеба, палка колбасы, по виду краковской, десяток яиц, два больших судка с салатами и бутылка с прозрачной жидкостью.

— Ты же не пьешь, — хмыкнул Семен. — На кой-они самогон принесли?

— Я не пью, а Петька, у оврага который живет, еще как пьет, — хмыкнула старуха. — За бутылку неплохо работает.

Семен так же достал небольшую пачку чая и глянул на вскипевший чайник. Достав заварочник, он насыпал туда свежих листьев, а затем залил кипятком.

— Рассказывай, что делала, — буркнул парень.

— А за что люди меня кормить решаются. Аль не догадываешься, — усмехнулась та. — Если надо жизнь извести — ко мне идут.

Кот осунулся, глянул в окошко, а затем снова на старуху.

— Аборт? — спросил он.

— Нет. Жизни проклятье, — спокойно ответила та и кивнула на чашки, что стояли на простенькой полке из строганных досок.

Семен снял чашку, взял заварник и принялся наливать.

— Простите, Чахарда, а что за проклятье такое? — спросил Кирилл, до этого молча наблюдавший за происходящим.

— Когда внутри тебя жизнь просыпается, а жизнь что делает? — проскрипела старушка.

— Ну… растет? — пожал плечами тот.

— Ноготь у человека растет, волос растет, — кивнула ведьма. — А бывает, что растет то, что расти не должно. Причем по злому растет, себя изначального не помня. И по крови, по всему телу идет.

Осетренко глянул на друга, тот тяжело вздохнул и произнес:

— Онкология.

— Вот за нее и бралась, — кивнула ведьма.

— Что взяла? — глянул на нее Кот. — Кровью?

— Десять лет взяла, — нехотя ответила старушка, подовинув к себе кружку.

— Ба, ты ведь обещала, — мрачно произнес Семен. — Хочешь, чтобы снова к тебе вопросы были?

Старушка хмыкнула, глянула с улыбкой на парня и проскрипела:

— Трудом десять лет я взяла, — ответила она и громко прихлебывая отпила горячий чай. — Еду носить будут, траву косить. Десять лет рода Грошевых.

— Простите, вы вылечили онкологию у какой-то семьи, а они за это десять лет вас кормить будут, так? — уточнил Кирилл.

— Так, — кивнула ведьма и нахмурилась. — Чей-то мы чай-то пустой пьем? Поищи в сумках, может, меду или варенья передали?

Семен нехотя встал и полез в сумки. Осетренко же подался вперед и пододвинулся к столу.

— Уважаемая Чахарда, а как вы это сделали? Вы руны знаете или умеете в заклинания? — спросил он.

— Киря, не лезь в это, — буркнул Кот, достав небольшую баночку с медом. Он уже успел на половину засахариться, но открыв его, парень почуял цветочный аромат. — Это немного другое.

— Да, ладно, тебе, интересно ведь, — хмыкнул Кирилл и глянул на старушку, что расплылась в улыбке.

— Маги, что силу имеют большую, прямо силой и работают. Кто огнем, кто водою. Те, у кого силы мало, и ядра своего нет — рунами пользуются. Через них они свою силу пускают. Силы мало, только что в древе их постоянно течет. Вот рунами они и творят ворожбу. Ну, а вы… — тут старуха усмехнулась и прихлебнула чай. — Малосилки вы. Одно название с вас, что маги. Так, пару рун, да и те, считай, детская потеха. С нашим братом по-другому все.

— Это как?

— А вот так, — старушка, несмотря на то, что глаза были затянуты белоснежной пеленой, протянула руку и взяла ложку, словно все прекрасно видела. Тут же зачерпнув кончиком ложки мед, она отправила его в рот и продолжила: — Сила у нас та, что та сторона дала. С ней торг вести постоянно надо. За так она ничего не даст.

— Какая сторона? — нахмурился Кирилл.

— Та, где твари живут, что света белого не видали. Та, где нет ни правых, ни левых, ни красных, ни белых. Там только сила, да те, кто тьмою живет, да торг на людские муки и кровь ведет, — спокойно выдала старушка, причмокнула губами и отпила чаю. — Там и силы сторговать можно, и голову сложить.

Кирилл нахмурился и покосился на друга.

— Помнишь сказки, где старая ведьма людям постоянно зло творит? — спросил Кот, усевшись рядом. Парень взял в руки чай и, дунув пару раз, отхлебнул. — Так вот ведьма это делает из-за силы, что в обмен на муки получает.

— Как-то это… — нахмурился друг. — А как же… партия? Это больше похоже на…

— Пробовали красные в наше дело лезть, — хмыкнула ведьма. — Да только мы в дела князей, царей да императоров не лезем. А сами они только дров наломали, да так, что и сгинули все.

Кирилл тоже взял кружку и задумчиво поглядел на ведьму.

— Я слышал, что партия пыталась извести ведьм, чтобы…

— Чтобы силу не набирали да зла не творили, — кивнула ведьма. — Было дело. Стреляли молодых да неопытных. До старых, опытных им не дотянуться. Только толку с того? Мы ведь тоже смотреть на них не стали. Кто от чахотки приставился, кого кондрашка прихватила. Оно же как… когда те, кто решали, кровью харкать стали, сразу разум появился. Одумались. Больше к нам не лезут, да и вроде как нету нас совсем.

— Договор с партией у них, — буркнул Кот. — Партия их игнорирует, а они не лезут в города. Кровью и годами жизни плату тоже не берут.

— Берем, но редко, — проскрипела старушка. — Редко и по делу. Но и в дела партийные не лезем. С этим строго.

Семен хмыкнул, пригубил чая и взял ложку, чтобы зачерпнуть меда. Однако стоило ему прикоснуться к нему, как ведьма произнесла:

— Сдаст вас красный. Только повод дай — использует для дела своего. Не смотри, что улыбается. Работа у него такая. Первое — дело, а люди… — Чахарда хмыкнула и добавила: — Как портянка. Промокла — высуши. Порвалась — возьми другую.

— Ты же в дела партии не лезешь, — хмыкнул Семен. — Договор.

— Так и они родную кровь по договору трогать не могут, — проскрипела старушка и громко прихлебнула чай.

Глава 21

Кирилл лежал на старой железной кровати. Несмотря на то, что панцирная сетка была не продавленный, матрас мягким, а подушка так и вовсе прекрасной, парень не мог уснуть. В голову лезли мысли.