Григорий Григорьянц - Гром над Араратом
– В конце судьба приводит моих персонажей к бедствию, – отвечал Артавазд. – Жизнь была бы пресной, если не было бы слез.
Он обернулся к ней и почувствовал безграничную власть женской красоты и любви над человеком, но также увидел важные качества своей жены: последовательность и способность быть ему опорой.
Она спросила:
– Твою трагедию поставят в театре Тигранакерта?
– Возможно. Наш театр построен в греческом стиле и является самым большим в Малой Азии.
Если Артавазд познавал мир глазами, то его жена Анаит полагалась прежде всего на слух. Ей нравилось расспрашивать его о разных вещах, а его не утомляла беседа с ней.
На пороге комнаты появился их трехлетний сын Арташес, прекрасный малыш, которому маги[11] предсказали большое будущее.
– Арташес, почему ты еще не спишь? – спросил Артавазд.
– Папа, я не могу заснуть.
Счастье матери – в счастье ее детей. Нет в жизни ничего бескорыстнее материнской любви. Анаит с нежностью сказала:
– Без сказки он не заснет. Ну, пойдем, Арташес, я расскажу тебе сказку.
Уложив сына в постель, приглушив огонек в медной масляной лампе, она села рядом и начала:
– Однажды пастушок по имени Арташес пригнал на горное пастбище стадо овец.
– Это же меня зовут Арташес! – воскликнул мальчик.
– Да, мой милый!
– И вот: «когда стемнело, лег он отдохнуть у камня рядом со скалой у озера и заснул. Вдруг в полночь его разбудил шум, Арташес открыл глаза и увидел: скала раскрылась, как ворота, и девушка неземной красоты вышла из нее. Она подошла к камню, на котором лежала сумка юноши, взяла из сумки кувшин с водой и выпила глоток, а потом собралась уходить. Она уже готова была скрыться в скале, но Арташес вскочил и ухватил ее за одежду:
– Как тебя зовут, красавица?
Девушка говорит:
– Зовут меня Шушан[12]. Отпусти меня, я принесу тебе только горе.
– Ничего не боюсь, – говорит Арташес. – Ты так хороша, что я за тебя умереть был бы рад.
– Спасибо за добрые слова, – говорит девушка. – Ты бесстрашный, и я расскажу тебе свою историю. За семью высокими горами лежит царство грозного царя Тиграна…»
– Мама, ведь моего дедушку зовут Тигран! – искренне, сопереживая героям сказки, воскликнул Арташес.
– Да, Арташес, того царя звали, как твоего дедушку.
Артавазд, перестав работать над рукописью, тоже прислушался к рассказу жены.
– «…Вот Шушан и говорит Арташесу:
– Царь Тигран – мой отец, год назад напали на нашу страну враги, и отец с войском отправился на поле брани. Пока его не было дома, перелетел через семь гор дракон и утащил меня в свой дворец, хотел на мне жениться, да я отказалась. Очутилась я внутри горы, в темной пещере. Мать дракона, прежде чем улететь в свой драконий дворец, сказала каменной скале: „Камень, камень, приюти дочь царя Тиграна, пусть сидит здесь, пока не придет за ней юноша с миртовой веткой, которому ласточки помогут, и пока трижды не скажет: „Камень, отворись, выпусти дочь царя Тиграна“. Когда коснется тебя трижды эта ветка, отпусти ее, а пока стереги пуще глаза и открывайся только на один час в сутки – ровно в полночь. Если же ночью она не захочет вернуться, порази ее смертью!“
– Вот и все, пастушок. Теперь прощай, я должна возвратиться в свою каменную могилу.
– Я спасу тебя, красавица! – воскликнул Арташес.
Закрылась скала за Шушан, а Арташес пошел искать ласточек. Ходил от дома к дому, из деревни в деревню и однажды увидел маленький домик; две ласточки сновали под его крышей. Он насыпал на порог хлебные крошки, а сам вошел в дом. Видит, старушка зажигает свечу.
– Здравствуй, матушка, – говорит он.
– Добро пожаловать, – отвечает она.
– Матушка, я тут чужой, нет у меня на ночь крова, не приютишь ли меня?
– Гостя посылает небо, – отвечает она. – Заходи.
Покормила она его кое-чем, постелила постель. На рассвете проснулся Арташес, вышел из дому, слышит, ласточки щебечут, стал он прислушиваться, прислушиваться и вдруг начал понимать их язык.
– Не тот ли это Арташес, который нас хлебными крошками кормил?
– Тот, тот.
– А зачем он здесь?
– Ищет, как ему пленницу освободить.
– Что ж, пусть он, уходя, три раза руку старушки поцелует и скажет три раза: „Спасибо, добрая матушка“. Она его и научит.
Пошел Арташес к старушке, видит, она уже встала.
– Я спешу, матушка, – говорит он ей.
Прощаясь, трижды поцеловал ей руку и трижды повторил:
– Спасибо, добрая матушка.
– Славный ты юноша, – говорит ему старушка. – Иди и ничего не бойся. Тебе надо победить дракона, чтоб освободить дочь царя Тиграна. Вот тебе четырнадцать желудей. Четырнадцать дней ты будешь добираться до дворца дракона, будешь съедать в день по желудю, они придадут тебе сил. Вот тебе два ореха. Расколи их, когда уйдешь из деревни. Вот тебе еще кувшин воды и мешочек муки. Дворец сторожит мать дракона, брызни ей водой в лицо, она уснет на три дня. Возле нее в вазе стоит зеленая миртовая ветка, возьми ее и поспеши к пещере.
Поблагодарил Арташес старушку и отправился в путь. Нашел он укромное местечко, разбил орехи. Из одного вышел огненный конь, а в другом были волшебный меч, щит и роскошная одежда.
Все сделал Арташес, как его научила старушка. Как заснула мать дракона, схватил он зеленую ветку и поскакал на своем коне прочь. Три дня скакал, не останавливаясь, на четвертый слышит: несутся за ним дракон и его мать, вот-вот догонят. Тут сказал ему конь человеческим голосом:
– Развей муку по ветру.
Рассыпал, развеял Арташес муку, и вырос перед драконами высокий непроходимый лес. Дальше поскакал Арташес. Через день слышит: опять за ним погоня.
– Что ж делать? – говорит конь. – Придется сразиться с драконом!
Повернул Арташес коня и помчался навстречу дракону, а тот стал ломать скалы, и посыпались камни на всадника, но прикрылся Арташес щитом, и все камни от него отскочили. Потом подлетел к дракону Арташес на огненном коне и снес ему голову. Повернул юноша коня своего и помчался к пещере. Вот на пути его появилось знакомое озеро…»
Тут мальчик, внимательно слушавший сказку, вдруг сказал:
– Мама, мама, я знаю, где это озеро! Мы были там с папой. Это озеро Ван! И дверь в пещеру я там видел в скале Зымзым!
– Да, мой милый, слушай дальше:
«…Доскакал Арташес до пещеры, трижды ударил по скале зеленой веткой и трижды сказал:
– Камень, отворись, выпусти дочь царя Тиграна.
Вышла царевна и радостно бросилась к Арташесу. Поцеловались они, сели вдвоем на коня и поскакали во дворец царя Тиграна».
Тут Анаит, завершив сказку и увидев, что сын уже засыпает, произнесла:
– С неба упало три яблока: одно – тому, кто рассказывал, другое – тому, кто слушал, а третье – всему свету. Спи, сынок!
Мать, ласково посмотрев на сына, нежно поцеловала его в лобик и вышла из детской. Войдя в комнату, где Артавазд работал над рукописью, она сказала:
– Арташес заснул. Представляешь, милый, я рассказала ему сказку про царевну Шушан, и он связал события сказки с поездкой к озеру Ван. Он запомнил и скалу Зымзым, и вход в пещеру.
– Арташес очень умный мальчик, ему скоро четыре года, а приятные переживания он запоминает лучше неприятных. Милая, что-то не пишется, выйду на свежий воздух.
Артавазд, увлеченный поисками образов и мотивов для своей трагедии, вышел на широкий балкон дворца. Бархатистая ночь опустилась на город, и природа притихла в своем великолепии. Он остановился, завороженный перед открывшейся картиной: холодное сияние лунного света подсвечивало серебристую ленту реки и нагромождения таинственных черных скал, а огромные крепостные стены и петляющие в горах серпантины дорог потрясали своей выразительностью. Над головой рассыпались с мерцающим блеском неподвижные звезды. Артавазда охватило ощущение необъятности и торжественности.
– Наверное, ты думаешь о вечности. – Голос Васака прервал раздумья Артавазда.
– Да, я думаю о красоте мира и о вечных ценностях.
– Вечных ценностей не бывает, все в этом мире меняется! – сказал Васак.
– Ну, как же! А великая культура древних? – спросил Артавазд.
– Друг мой, уже не оставалось на земле ни одной из древнейших культур человечества, все они были сокрушены варварами-завоевателями: эгейцы – эллинами, египтяне – персами, яфетиды – фригийцами, этруски – римлянами, – с иронической усмешкой сказал Васак.
– Ничто не исчезает бесследно! – настаивал Артавазд. – Я много читал греческих авторов, они считают, что можно сохранить себя в истории, если поколения не утратят способность передавать наследственные знания.
– Ни одна страна не может сохранить свой первородный статус: войны, эпидемии, пришлые этносы, рассеяние по миру – и нации нет!
– Я не верю, что наш народ может так просто раствориться в истории. Отец закладывает фундамент под формирование нации, который даст ей сохранить себя на века. – Артавазд неприязненно смотрел на Васака.
