Григорий Григорьянц - Гром над Араратом
Верховный жрец Спандуни, находящийся подле царя, говорил:
– Твои подданные существуют для тебя и твоей державы, а ты для них. Посмотри, как они радуются тебе.
Это он убедил принести жертвы богу Ваагну, который управлял громом, молниями и огнем, так как стихийные бедствия захлестнули гавары[9], расположенные вблизи горы Арарат.
– Твоя обязанность, Тигран, – говорил Спандуни, – обеспечить процветание народа, ты должен совершить ритуал в храме бога Ваагна, и все наладится!
Блестящая процессия, сопровождаемая охраной и состоявшая из самых заметных фигур царства, пышная и торжественная, продолжала свое движение. Обычно Тигран взывал к Ваагну как к богу отваги и войны, но сегодня он все больше думал о происках драконов-вишапов, победить которых, согласно легендам, можно было только огнем или молнией.
Справа от царя и верховного жреца шествовал Меружан, а слева – его помощник, начальник охраны дворца Нубар, оба мужественные полководцы, самые приближенные к царю люди, исполняющие в мирное время функции охраны государя.
– Нубар, – сказал Меружан, – смотри внимательно в сторону площади: там собралось слишком много народу.
Процессия вошла на главную площадь Тигранакерта. Вдруг лицо Тиграна помрачнело. Он смотрел на человека в толпе и пытался что-то сказать. Меружан повернул голову в ту сторону, куда смотрел царь, и увидел, как сверкнувший на солнце предмет быстро полетел в их сторону. Воин успел лишь закрыть собой царя, как в его спину вонзился нож. Почувствовав невыносимую боль, Меружан начал опускаться на шею лошади, но его взгляд устремился на Нубара, призывая того позаботиться о царе. Нубар выхватил из-за спины лук и стрелу, натянул тетиву и выпустил стрелу как раз в тот момент, когда злоумышленник уже приготовился метнуть второй нож. Стрела вонзилась ему в плечо, бросок не удался, и нож выпал из руки убийцы. Выдернув стрелу из плеча и закрывая ладонью левой руки рану, он пытался бежать, но дворцовая стража настигла его прежде, чем он успел скрыться в узких улочках города.
На площади началась паника, поднялись невообразимые шум и переполох. Охрана окружила царя, процессия остановилась, стройная колонна царедворцев разрушилась, все смешалось. Подоспевший лекарь приказал нож из спины Меружана не вытаскивать и немедленно доставить его во дворец в ятрейю – хорошо оснащенную клинику при дворце. О дальнейшем шествии в храм не было и речи.
Операция прошла успешно: нож из тела Меружана извлекли, рану прижгли и зашили, наложили повязку. Армянскому врачу Егии ассистировал греческий врач Архагат.
Меружан лежал на кушетке на спине, перевязанный полотняными бинтами, и спал. Егия смеялся:
– Дорогой Архагат, у нас не применяют метод «общего обезболивания», который ты предложил: нанести больному тяжелым предметом удар по голове. Мы давно уже используем для усыпления больного болеутоляющие растительные средства. Меружан заснул, но скоро придет в себя.
– Мне известно, дорогой Егия, что искусство врачевания в Армении на очень высоком уровне. Но и в Греции медицина и врачевание – древнейшее занятие. Асклепий, бог врачевания, был рожден смертным, но за высочайшее врачебное искусство получил от богов бессмертие.
– Знаешь, Архагат, свободному развитию анатомии и хирургии в Армении способствует отсутствие запретов со стороны царя и жречества на анатомические исследования. Мы, например, успешно лечим открытые и закрытые переломы.
– Ты остановил кровотечение, прикладывая к ране прополис. Мне интересно узнать лечебное применение меда.
– Мы давно используем рецепты с продуктами пчеловодства.
– Чем ты обмазал рану, накладывая повязку? – поинтересовался Архагат.
– Это «армянская глина», которую мне доставляют с озера Ван. Она резко ускоряет заживление ран, – ответил Егия.
– Я слышал, что лекарственные растения Армении отличаются особыми свойствами.
– Это так. Целебные армянские травы знают во всем мире. Я, например, получил свое образование под руководством опытных врачей – армян, ассирийцев, персов и сирийцев, и все они применяли ценные растения с гор Армении.
– Гуляя по саду, что у дворца, я обратил внимание, что ты выращиваешь лекарственные растения…
Но тут разговор двух эскулапов прервал царь, который в сопровождении Кухбаци и Нубара пришел в покои лекаря проведать Меружана:
– Ну как он?
– Он сильный человек, даже на более серьезные раны может не обратить внимания, – отвечал врач. – Он вне опасности. Края раны ровные, потеря крови небольшая. Сейчас он спит, думаю, выздоровление пойдет быстро.
– Ты искусный врачеватель, Егия. – Царь с благодарностью посмотрел на врача, потом стал серьезным и спросил: – Что, если нож был отравлен?
– Я подумал об этом и использовал сок растения сильфий на тот случай, если в рану попал яд.
– Меружан спас мне жизнь, – сказал Тигран, благодарно посмотрев на раненого воина.
– Государь, я закончил исследование кольца с камнем. – Егия взял со стола кольцо с тайником и откинул камень. – Под камнем был яд аконитин. В наше время его изготавливают только в Сирии.
– Вот как! – Царь задумался и, ничего не сказав, вышел из покоев со своими сопровождающими.
Тигран решительным шагом шел по коридорам дворца, за ним – Кухбаци, заместитель Меружана, и Нубар, начальник охраны дворца.
– Кто преступник? – спросил царь.
– Он сириец, – ответил Кухбаци, – прибыл в город на днях, метатель ножей высокого класса.
– При нем было десять ножей, – сказал Нубар, – все особой конструкции. Такие делают в Сирии.
Царь внезапно остановился и посмотрел на Нубара.
– Все последние покушения связаны с Сирией, – сказал Тигран. – Кто-то направляет руку убийцы. – Затем он повернулся к Кухбаци: – Узнай, откуда исходит угроза.
И они снова пошли по длинному коридору в покои царя.
В доме азарапета Гнуни, главного финансиста царя, развернулась дискуссия между друзьями. Аравелян, старейшина рода и крупный землевладелец, пытался донести до царского чиновника озабоченность части аристократии, которая была настроена проримски, реформами царя.
– Нам больше не нужны новые рабы, да и те, что есть, зачастую приносят лишь небольшой доход. Есть другие способы обогащения.
– Конечно, вы разбогатели настолько, что решительно выступаете против сильной центральной власти, – сказал Гнуни.
– Мы хотим больше самостоятельности, и мы хотим, чтобы наследником царя был Тигран-младший, который будет проводить политику, понятную большинству богатых людей, – жестко сказал Аравелян.
– Понимай так: политику, которая угодна вам. А идеальным, с вашей точки зрения, было бы следующее: царь, умиротворив и подчинив для армянской знати половину Азии, разрешил бы ей хищно выкачивать из провинций огромные средства. Ожесточенное сопротивление твоих сторонников курсу царя хорошо видно из дворца.
– Мы хотим, чтобы царь проводил политику, понятную аристократам.
– Нет, вы хотите грабить народ, наживаясь на ростовщичестве и спекуляции, но царь заставил вас подчиниться его воле и думать о развитии государства, – с пылом сказал Гнуни.
– Рим движется в этом направлении, аристократия там процветает.
– У Рима другие приоритеты и единственная цель – завоевания для грабежа, – парировал Гнуни.
– И мы готовы считаться с римскими интересами, а они с нашими, – сказал Аравелян.
– Вы разрушите державу и сами сгорите в огне своих идей!
– Митридат Понтийский, главный союзник Тиграна, потерпел поражение, Великая Армения осталась в одиночестве между могущественным Римом и усилившейся Парфией, и теперь давление на Армению с запада и востока будет только нарастать! – провозгласил Аравелян.
– Нам это известно. Римляне мечтают вмешаться в дела державы, и сейчас поддерживают некоторые слои армянской знати, настраивая их против царя! – сказал Гнуни.
– Что ж, римляне умеют защищать свои интересы и поддерживать нужных людей, – сказал Аравелян, но, чтобы закончить разговор на дружеской ноте, он примирительно добавил: – Нашей дружбе, Гнуни, ничего не угрожает, в конце концов, мы – армяне, мы – патриоты, в нашей религии и культуре в сочетании с древними традициями много хорошего, но мы не хотим останавливаться в своем развитии.
Гнуни с теплом в голосе произнес:
– Ты, мой друг, не искушен в делах царства, но, быть может, здравый смысл и глубокий ум помогут тебе понять мою правоту.
В царских покоях Тигран вел неторопливую беседу с мудрецами. В креслах напротив него сидели старый Евсевий и молодой Айказ. Солнце уже зашло, и темная южная ночь опустилась на город. В окно заглядывала ярко светящаяся луна, окруженная мириадами мерцающих звезд. Огоньки пламени в чашах светильников, установленных в зале, весело прыгали и высвечивали одухотворенные лица говорящих.
