Александр Костожихин - И станешь ты богом
Кудыма и Щука подошли к ватажникам. Те только что окончили трапезу и лениво валялись на земле подле затухающего костра.
– Вот что, ребята. Есть предложение – франкских послов тряхнуть, совместно с ватагой Волчьего хвоста. Но ещё он просил помочь разобраться с одной, пока недостроенной, факторией. Как на это смотрит опчество? Наша доля в этом деле – половина от всего захваченного, плюс Волчий хвост отдаёт в наши карманы всю свою долю.
Ватажники переглянулись между собой. Наконец один из них выразил общую мысль:
– Видимо, дело слишком трудное, раз он обращается даже к нам, такой малой силе против его ватаги. И платит за дело как нельзя щедро.
– Да, возможно, здесь многие полягут. Но и возьмём мы много. А разве не за этим идём? Или есть здесь кто-то, кто пошёл за другим? Ну так как, браты?
– Добро! Любо! – наперебой раздались выкрики.
– Значит, сейчас мы идём к атаману и заявляем о нашем согласии.
Щука добродушно усмехнулся сухими губами: он не ошибся, когда подбирал людей для ватаги.
VII
В шатре Волчьего хвоста вожди обсуждали набег на факторию и захват посольского обоза. Атаман предложил немыслимый по своей дерзости план.
От деревни до строящейся крепости, расположенной от нее вверх по течению, вёрст десять. Дорога к ней проходит по разделу между старицей и основным руслом. С одной стороны раздела на несколько вёрст тянется унылое верховое болото с редкими, чахлыми берёзами, с другой – узкий перешеек обрывается крутым берегом Камы. Ширина перешейка – от пятидесяти до ста шагов.
Франки очень умно выбрали место для будущей крепости, перегородив проход своей твердыней. Обходить этот короткий путь по лесу, плохой объездной дорогой, которая пригодна только в случае весенней распутицы, когда болото вспухает от переполняющих его весенних вод и перехлёстывает через край, – значит терять два дня. Да и зачем забираться в лес? Напротив, опасности подвергнуться нападению лихих людей на перешейке и раньше почти не было, а теперь, с возведением укрепления, и подавно – ибо негде здесь прятаться разбойникам: в случае опасности – некуда бежать, только в болоте вязнуть или в реке тонуть.
Волчий хвост предложил извлечь из этого пользу. Никому в этих местах не придет в голову ждать нападения. Но задумался ли кто-нибудь о том, что сейчас не весна и не осень и что именно сейчас, после жарких летних месяцев, болото наполовину высохло? Что с его стороны можно подгатить обочину и, замаскировавшись там, внезапно ударить, когда этого никто не ждёт. Таким образом, не лихие люди окажутся в безвыходном положении, а те, на которых они нападут. Двигаться обоз здесь сможет только цепочкой, следовательно, отразить атаку отряда, стоящего в несколько рядов, у них возможности не будет. Коннице не развернуться, пехоте не выстроиться, отступать некуда. Им останется только ломать человеческие да конские ноги, прыгая с крутого обрыва в Каму. Ударим стрелами по обозу в упор. Выбьем основные силы, остальных дорежем.
После того как с обозом будет покончено, отряд переодевается в снятую с убитых франкскую одежду и беспрепятственно, под видом послов и сопровождающих их воинов, вступает в факторию. Тут ей и конец придёт.
– Действительно, – усмехнулся Щука, – правду про тебя рассказывают: Волчий хвост – не лиса. Но если лисой прикинется, да в лисьей шкуре по сараям прошуршит, потом куры три года не несутся.
– Да мы что, мы – так… Против того, что про тебя, Щука, рассказывают… – атаман, в свою очередь, изобразил саму скромность, опустив глаза и слегка поцарапал ногтем по столешнице. – Мы против тебя, воевода, люди простые. Даже слишком простые. Как пареная репа. Нам военные хитрощи не знакомы. Мы всё вскользь, бегом да на ходу.
– Ну, обменялись колкостями и ладно, – Кудыма коротко взглянул в глаза атаману. – Только вот что непонятно. Если тобой всё так хорошо продуманно, зачем тебе мы? Твоя ватага прекрасно обойдётся и своими силами. От нас толку не то чтобы мало, но и не думаю, что очень много. Чего ты опасаешься?
Волчий хвост вздохнул.
– Гладко было углём на бересте письмена выводить… Вдруг сорвётся в крепость на простачка проникнуть? Нет у нас должного опыта твердыни брать. Даже такую, недостроенную. Тут не просто набег на караван купцов или деревню, а военная экспедиция. Нужны командиры. Опыт командовать людьми в бою необходим: когда надавить, когда отступить. Здесь надо всё решать быстро. Решать и действовать. Не приведи боги, помощь к ним подоспеет – зажмут нас, только сок кровавый выдавится. Отступать-то некуда.
– Откуда им здесь может подойти помощь? – недоумённо спросил Ингрельд.
– В деревне сейчас воевода. Нашей поимкой занимается, мать его. С ним осталось, после того как мы его недавно потрепали, ещё сотни три воинов, да какой-то шальной хазарский род ошивается неподалеку. Род этот хоть и небольшой, но шесть сотен бойцов выставить может. Они ведь ещё не ушли на зиму в свои степи. Здесь луга заливные – любо-дорого для выпаса коней, травы высокие да сочные. В самой крепости около полусотни франкских воинов, не считая работников. Работники тоже могут нас в топоры с испугу встретить. Вот и прикидывай. У меня в ватаге сейчас осталось триста двадцать бойцов, и четыре десятка добрых и опытных воинов в любом случае лишними не будут. Главная задача – уничтожить факторию.
– Да что толку-то! Раз это место франки себе выторговали, на месте уничтоженной крепости отстроят новую. Не сегодня, так завтра. А булгарский князь да хазарский каган столько войск сюда нагонят, что хрен пёрднешь лишний раз.
– Так это когда ещё будет! Мы живём сегодня. Здесь замкнутый круг получается. Пока крепость не достроена, прижать нас к ногтю у них почти нет шансов – войско где-то нужно собирать в кулак, кормить и поить его. Воин воздухом не питается. Для того чтобы он мечом рубил, да стрелы метал, да в походе уютно себя чувствовал, ему необходим тыл. Тылом большому войску служит твердыня. А мы её уничтожим. Где большому войску собираться? В болоте, что ли? А если его рассеять небольшими отрядами по местным деревням, я их всех, как кур, перережу. Большими отрядами разместить у них не выйдет – ведь даже те три сотни, что сейчас в деревне на постое, сидят полуголодные. А что есть три сотни? Невелика числом дружина, согласись. Жители же, их обслуживая, вообще голодают; скрежещут зубами на княжеских постояльцев, но терпят. С вилами да кольями против меча и копья не очень-то попрёшь. Воевода же выжидает до зимы, потом в стольный град уйдёт. К зиме крепость отстроится, зимой её не взять. Весной распутица начнётся. Опять промахнулись. А к лету войска подойдут. Вот такой простой расчёт у воеводы. Простой, да верный. Ну, коли будет возможность нас раньше уничтожить, он своего не упустит. Вояка он добрый, человек смелый. Но осторожный. Видишь, предателю, бывшему брату кровному нашему, не поверил до конца, побоялся ловушки. Дал ему только малый задаток и послал с ним сотню на разведку. Одного не рассчитал – что мы всю сотню, до последнего человека, положим. Но всё же сила у воеводы осталась в наличии, даже без этой сотни. Пусть его дружина теперь невелика, но урон нам нанести могут серьёзный. А то и перебить. Особенно если хазары помогут.
– Ладно. С этим всё ясно. Теперь по фактории. План крепости есть? – обратился Щука к Волчьему хвосту.
– Я нарисую, – атаман взял уголёк, расстелил на столе большой кусок бересты:
– Вот, смотрите. Это – река, это – дорога, это – болото, это – деревня, это – фактория, это – лес и вырубка. У крепости уже стоит башня, две стены излажены полностью, одна – вот здесь – наполовину. Вот тут построен дом для франкского воеводы и его воинов. Здесь – шатры с рабочим людом.
– Получается, северная часть крепости, со стороны леса, и та, что со стороны реки, возведены. С болота – только вот досюда, но обойти трудно – увязнешь в трясине. Хотя нет ничего невозможного. Возьмём. Но когда отстроят – тут я согласен с атаманом: взять эту штуковину малыми силами будет практически невозможно. Только большим войском. Когда будем выходить?
– Да надо бы сегодня, ближе к вечеру. Вот ещё одна загвоздка: как нам мимо крепости пройти? Лес вырубили напрочь, теперь на его месте поляна большая. Днём всё на виду. Ночью здесь идти плохо: пни, сучья, выворотни. Шуму на всю округу. По берегу тоже нельзя идти. Вот здесь кончается обрыв, дальше – полого. Укрыться негде. С крепости берег хорошо просматривается хоть днём, хоть ночью – они вдоль берега ставят факелы. Пристань построили, факелы служат маяками. Мы в их свете будем на водной глади как на ладони.
– А если нам сначала крепость взять? Тогда обоз нам в руки сам упадёт, – предложил Ингрельд.
– А если не возьмём? Или бой затяжной выйдет? Нет, не согласен. Первым делом надо пощупать обоз. В любом случае с прибытком останемся. Здесь же сорока на воде хвостом писала. Давайте подумаем, как нам крепость миновать, – Кудыма расправил начертанный на бересте план.
