Eldar Morgot - Звезда Даугрема
— Представься первый, господин баррейнец, — властно проговорил Мурман. Аристофан вздрогнул. Баррейнец! Вот откуда акцент.
Рыцарь несколько мгновений смотрел на мзумца, поигрывая палицей. Мимо бежали солдаты. Где-то испуганно завывала женщина. Надрывались собаки. Интересно, подумал Аристофан, почему псы не учуяли ыгов?
— Лев Аскерран, сын Столпов Баррейна, — заговорил, наконец, всадник, — из рода Великих Львов, Повелителей Темного Моря.
Аскерран умолк, вопросительно глядя на тевада. Тот фыркнул.
— Мурман, тевад Верхнего тевадства, гамгеон Горды и прочая и прочая. Ты удовлетворен, Лев Аскерран? Ради всех богов, давай быстрее! Вы, баррейнцы даже в пасти Кудиана будете все формальности соблюдать?
Баррейнский рыцарь повел плечами и соскочил на землю. Аристофан услужливо взял поводья черного жеребца. К его удивлению и вопреки всем слухам про высокомерность южан, Аскерран благодарно кивнул.
— Я — представитель Столпов Баррейна в торговом доме Барра в этом замечательном городе, — рыцарь резко вскинул голову, и косичка потешно взлетела над плечами. — Услышав шум и крики, выскочил во двор. Вынужденно принял командование мзумскими солдатами.
— Четверо вонючих ыгов пытались прирезать меня с Аристофаном, — скривился Мурман, — но я им жопы на головы натянул, уф!
— Беспримерная храбрость делает тебе честь, тевад Горды, — поклонился баррейнец.
— Еще бы, мой друг с Юга, — саркастически усмехнулся наместник. — Ведь я — наихрабрейший тевад из всех живущих.
Подбежал запыхавшийся солдат, вытянулся перед Мурманом. Вид у него был неважный: грязная одежда, темные кровавые пятна на штанах, и свежая царапина поперёк лба.
— Говори, — вздохнул тевад.
— Светлейший, отряд ыгов проник в город с севера и…
— Я предупреждал Антана, предупреждал! — яростно сплюнул Мурман.
— …несколько десятков, не больше, светлейший тевад. И они…они…
Солдат испуганно втянул голову в плечи. Мурман засопел. Вместо солдата ответил Аскерран.
— Основная группа атаковала ваши посты по всей северной линии города. Затем было осуществлено нападение на дом, в котором держали пленного.
— Что?! — взревел Мурман.
— Нам удалось лишь настичь прикрывавших отход смертников, — залепетал солдат. — Посекли их всласть, ваше тевадство, ага!
— Ага?! Ага, ты, бараний хер?! Взяли кого живого? Нет?! А-а-а… — Мурман схватился за голову. — А-а-а, козодрючеры сраные… безмозглые…
Мимо протарахтела телега, которой управлял испуганный эр в потертом полушубке. Два солдата с плохо скрываемой радостью принялись забрасывать его вопросами, изредка оглядываясь на разъяренного тевада.
— Где Антан? — спросил Мурман, опершись о меч. — Аристофан, да отойди ты со своей вонючей тряпкой! Отойди, я сказал, едрит твою мать!!
— Гамгеон с охраной проверяет посты на южной и восточных окраинах, — улыбнулся Лев Аскерран. — Южное направление это море. Господа солнечники опасаются вражеского десанта?
— Достойный Лев весьма проницателен, — сузил глаза Мурман. — Передо мной бывалый воин, э?
Баррейнец снова поклонился. Аристофан снова подступил к теваду с тряпкой, вымоченной в чаче, который удалось добыть у одного из солдат. В этот раз тевад покорно вытерпел, пока лакей протирал его царапины и разбитое лицо. Лишь зашипел, когда чач стал разъедать ранки. Какой-то арбалетчик притащил меховые накидки, одну из них набросил на плечи тевада. Вторую забрал себе синющий от холода Аристофан. Что касается рыцаря из Барры, то он от одежды отказался.
— Смею предположить, господа, — произнес Лев Аскерран чуть погодя, — непростой был у вас пленник, раз уж ыги решились на столь дерзкий рейд.
— Это и барану понятно, — проворчал Мурман, крутя ус.
— А я, — поклонился рыцарь, — могу лишь восхититься дерзновенностью плана противника, замечательно спланированной атакой и его храбростью!
Чуть прищурив левый глаз, Мурман долго рассматривал баррейнца. Затем медленно кивнул.
— Ты прав, достойный Лев. К сожалению… Аристофан? Я голоден! Господин рыцарь, приглашаю тебя позавтракать. Утро удалось на славу, твою мать!
* * *— Отец! — с трудом шевеля разбитыми губами, проговорил Бадр, радостно смотря на Яндарба, который, расставив ноги, разглядывал молодого ыга, опершись о топор. — Я знал…знал, что ты не покинешь меня!
Вождь ыгов высморкался в снег, отдал топор стоявшему рядом воину. Затем медленно подошел к сыну, отвел руки поддерживающих его горцев, размахнулся и влепил Бадру затрещину. Молча наблюдал, как тот со стоном пытается подняться. Затем еле заметно кивнул. Два дюжих воина подскочили к Бадру, подняли его на ноги.
— Отец… прости меня…
Яндарб приблизился к Бадру вплотную, и тихо произнес, смотря сыну в глаза.
— Как ты мог сдастся живым, как? Сын вождя Клана Дубравы, гордость и надежда народа Ыг, как ты мог, я спрашиваю тебя?
Бадр осторожно тронул кончиком языка разбитую губу, скривился от боли. Его отец отвернулся, презрительно сплюнул. Посыпался крупный снег, с ближайшей ели с карканьем взлетел ворон. Ыги окружили Бадра, угрюмые бородатые лица молча глядели на опустившего взор юношу. Пахло потом и шкурами.
— Я получил удар по голове, отец! Иначе бы я никогда…
— Покажи.
По знаку вождя один из ыгов резким движением наклонил голову Быдра. Тот стиснул зубы, но сдержал стон. Яндарб быстро осмотрел макушку сына. Сдвинул брови.
— Что ж, — проговорил он, наконец, — рана запекшаяся, нанесена не позже, чем вчера. Ты говоришь правду.
Заскрипел снег. Из всех один лишь Бадр повернул голову в сторону шума. Притащили пленника со связанными за спиной руками. Тот скулил от страха. Яндарб стремительно развернулся и обрушил удар топора на несчастного. Разлетелись ошметки крови и мозга. Человек уткнулся в снег, пару раз судорожно дернулся и замер. Бадра трясло. Кто-то из воинов громко схаркнул. Еще один оценивающе защелкал языком.
— Презренный пёс бежал, оставив товарищей, — сверкнул глазами Яндарб, опуская топор в сугроб и очищая комом снега лезвие. — Которые погибли, жертвуя собой ради твоего спасения, сын!
Бадр закрыл глаза.
— Всё не так плохо, храбрый Яндарб! — раздалось на элигерском языке.
Приятный голос исходил от неожиданно появившегося высокого человека со скрытым капюшоном лицом. Темный плащ был так плотно застегнут, что, казалось, ткань повторяла каждый изгиб тела. Ыги молча расступились перед незнакомцем, который, приподняв полы плаща, переступил через труп, и остановился перед Бадром.
— Благородный Элан, — проворчал Яндарб, — знал, что ты рядом, но не думал увидеть тебя так скоро.
— Неужели? — Элан откинул капюшон. Его красивое лицо с орлиным, с горбинкой носом, неожиданно осветилось улыбкой. — Я не один, друзья-ыги.
Элан показал глазами на лес. Бадр вздрогнул. Не иначе, элигерцы держат их всех на мушке. Яндарб расхохотался.
— Элигерцы делают нам честь своим доверием! Сколько у тебя людей, Элан?
— Достаточно, вождь.
— Не сомневаюсь, элигерец.
— Скажи, — почти ласково поинтересовался Элан, — почему ты называешь меня элигерцем таким тоном, словно чужестранца какого.
— Потому что твоя милость — элигерец, а я — ыг!
Воины одобрительно зашумели. Бадр оперся о руку ближайшего ыга и со стоном опустился на пень. Кости целы, слава всем дэвам…
— Разве Ыга — не часть Элигера? — улыбнулся Элан.
Яндарб поднял руку, и ворчащие ыги умолкли. Вождь гордо взглянул на элигерского рыцаря.
— Ыга — свободная провинция! И пусть твой император не думает, что мы его презренные слуги.
— Конечно, — поднял руки Элан Храбрый. — С твоего позволения, перейду к делу. Большой отряд барадов вскоре присоединится к тебе, достойный Яндарб.
Вождь ыгов уставился на элигерца, раскрыв рот от изумления. Остальные переглядывались в полном замешательстве. Бадр не выдержал:
— Барады? Эти зловонные псы?! Уж не накурился ли ты дури, элигерец?
Элан Храбрый помолчал, зябко передернул плечами. И, когда напряжение достигло кульминационной точки, очень тихо пояснил:
— Как вы знаете, готовится операция, секретная операция. Её детали я не могу пока рассказать полностью. Храброму народу ыгов отводится важная роль, очень важная! Но без помощи извне, без совместных усилий, мзумцев не победить. Я знаю, насколько у вас сложные отношения с барадами и…
— Отношения?! — наконец, пришел в себя Яндарб. — Отношения, говоришь ты, элигерский хлыщ?
Элан повернул на вождя окаменевшее лицо. Бадр не поверил собственным глазам, когда отец отвел взгляд.
— Не испытывай моё терпение, ыг, — с плохо скрытой угрозой проговорил Элан, снова накидывая капюшон. — И выбирай впредь выражения, а не то…
