Анна Сеничева - Перстень Рыболова
– Будущие советники Светломорья.
Элам Ласси весь подался вперед.
– А почему так слабо?
Амальфея покачал головой.
– Я плохо вижу их души. Много сил надо приложить. Больше, чем я думал.
– Но для тебя нет невозможного, – молвил Змей. – А теперь поговорим об этом твоем оке… Я понял, что это.
Демон сощурил глаза-смарагды.
– Правители Светломорья носят на безымянном пальце… перстень. Перстень Рыболова – так его называют. Передается от одного принца к другому века, – Элам говорил медленно, короткими предложениями, роняя слова. – То ли оберег от колдовства, то ли символ единства архипелагов в Светло…морье… Была легенда, что это око самого Первого рыболова, которое он отдал богам – спасти свой народ. Остался слепой и сорвался… в пропасть… – Змей налил травника, опрокинул в себя полный бокал и перевел дыхание, после чего заговорил ровнее.
– Кто его уже разберет, столетия прошли. Лет двадцать назад случилось мне перстенек видеть, еще у прошлого принца… Ничего особенного, тонкая оправа, даже вроде не золотая, и большой голубоватый камень.
Элам встал с места, чтобы поразмять ноги и разогнать кровь. Опасно все-таки было отпустить всех, запоздало подумал он. Случись что, и помочь некому будет…
– А ведь знаешь, что я тебя не оставлю, – прозвучал в ответ на его мысли голос Амальфеи. – Пока я рядом, твое сердце не остановится.
– Прости, – сказал Змей. – Иногда я все же боюсь того, что выше моего понимания… – он обошел стул, где сидел Амальфея, стараясь не коснуться демона. В прошлый раз, когда его рука ненароком прошла сквозь Амальфею, на полдня онемели пальцы.
– Не тебе объяснять, что я мастер определять свойства вещей, но тут и мне любопытно стало, что за диковина. Какая-то сила за ним стоит, но природу ее разгадать не берусь. Сродни силе первородной, неразбавленной – огня, воды или земли. Никогда не слышал, чтобы перстень хоть как-то себя проявлял. – Змей пощипывал завитую седую бородку. – Доподлинно известно, что когда почил старый принц, реликвию передали Серену. В королевском дворце портрет есть, где он с перстнем писан, в семнадцать лет, еще до твоего прихода. И когда это произошло, перстень был при нем. А в том, что принц умер, я уверен. Нет, перстень покоится на дне морском, либо в брюхе какой-нибудь рыбы… Неужели так сильно тревожит?
– Прямой угрозы будто нет, – помедлив, ответил Амальфея. – Пока. Однако на моей памяти бывало, что подобные вещи столетиями молчали…
Элам хотел сказать что-то, но вдруг встрепенулся, напрягая слух.
– Разреши, я встречу его… Наконец-то пришел!XIII.
Пираты в Светлых морях водились всегда, чего уж греха таить. Охотников за чужим добром хватает и на сухопутных дорогах, и на морских. Однако в последнее время разбойников появилось слишком много.
Морская торговля стала делом не то что рисковым, а опасным, и в одиночку ходили промеж архипелагами либо сумасшедшие, либо отчаянные смельчаки, либо пилигримы, у которых, известно, брать нечего, кроме жизни, а человеческая жизнь в Светломорье за последние пять-шесть лет заметно упала в цене. Зато товары вздорожали втрое – суда сбивались в караваны, нанимали охрану и поспевали всюду с большим опозданием.
Глаз сторонний, но внимательный мог бы заметить такую странность: бесчинствовали на морских дорогах не абы как, а со смыслом, будто заранее зная, где какое судно брать. Так исчезли бесследно корабли с золотом, серебром, драгоценными тканями, а уж сколько захвачено было посланников с королевскими тайнами, и не счесть… Казалось бы – а бумаги-то кому нужны? Стало быть, и на них находились покупатели, да такие, что за ценой не стояли.
Нынче уже не сказать точно, когда это началось. Наверно, как и всякая большая завороха, началось тихо и незаметно. А если точно, то тогда, когда в Светломорье впервые произнесли имя Сен-Леви, которого теперь знали больше под прозвищем Черного Асфеллота. Происходил он из старой, выдохшейся и почти забытой семьи, принадлежавшей к западному дому Асфеллотов. Какой-то злой рок устроил так, чтобы эта иссохшая ветвь выбросила молодой сильный побег, в одночасье задушивший все Светломорье. И теперь имя этого неуловимого, «заговоренного» пирата не сходило с уст.
Молва приписывала ему жестокие и отчаянные дела. Говорили, что он поклялся разорить Эрейского короля и купить его королевство, что захваченные корабли нужны ему для того, чтобы устроить из них остров, и что якобы этот остров уже виден где-то у Северного архипелага. Болтали о его морском дворце, в стены которого замурованы все награбленные сокровища, и что Черный Асфеллот, мол, тогда только остановится, когда стены сравняются по высоте с самыми высокими горами в Светломорье. Шуршали даже слухи, что никакого Сен-Леви и вовсе не было – возможно ли поспеть везде одному? – а вместо него моталось по морям множество шаек, нанятых враждующими купцами, либо вельможами, которые вечно между собой дерутся и что-то делят.
Все эти досужие разговоры и яйца выеденного не стоили для того, кто только что переступил порог Спящего редана и теперь торопливо расшнуровывал плащ.
– Здесь? – тихо спросил он. Ласси кивнул. – Как я рад видеть тебя, Змей, в добром здравии. Говорили, будто ты совсем плох.
– Постой, я еще схороню всех, кто болтает такое, – высокомерно ответил старик. – Нет, мой мальчик, я пока не только ползаю, но и кусаюсь.
– Верю, – гость избавился от плаща и бросил его на кресло.
Каждое движение говорило о том, что он в этом доме свой. Сквозь стрельчатое окно ворвался солнечный луч, повис в воздухе золотистой кисеей и выхватил из тени всю фигуру Черного Асфеллота. Старый Ласси даже отступил назад, залюбовавшись родичем.
Сен-Леви был молод. Худощавый и изящный, как большинство Асфеллотов, он обманчиво казался хрупким. Простая черная одежда, без всяких украшений, сидела на нем как влитая. Черты лица полностью вписывались в старинные Асфеллотские каноны – прямой нос и большие зеленые глаза совершенного оттенка выдавали чистую кровь. Смотрели они с каким-то непонятным выражением, то ли задумчивым, то ли кротким. С такого лица можно было писать портреты, и единственным, что его портило, был короткий шрам в углу рта, походивший на легкую улыбку. Откуда он взялся, Сен-Леви не говорил никому.
Пират переглянулся с Эламом, поймал его одобрительный взгляд и вошел в зал. Замер на пороге, ожидая, пока Амальфея заметит его.
Демон сидел на подлокотнике кресла, сжав рукой подбородок. Величавый старец исчез, растворившись в воздухе, и на его месте был тот самый мореход, с которым встретился на Храмовой гряде Флойбек. Сен-Леви чуть шевельнулся, и Амальфея поднял голову. Мгновение они смотрели друг на друга, затем Сен-Леви приблизился неслышными шагами и опустился на одно колено. Амальфея простер над ним узкую жилистую ладонь, скрестив пальцы все тем же непонятным способом.
– Встань, – разрешил он.
Асфеллот грациозно поднялся и сел перед ним.
– Хорош, нечего сказать, – бесстрастно заметил демон. – С годами ты все больше походишь на своего прадеда, каким я его помню. Не повтори только ошибок, которые он совершил. С него-то и началось падение вашей семьи. Впрочем, до умерших мне дела нет. Я тебя позвал для другого, – демон умолк на мгновение. – Время приходит, Сен-Леви.
Глаза Асфеллота блеснули.
– Советники?
– Я забрал их с Храмовой гряды. Но меня не хватит на то, чтобы довести корабль на Лакос. За те несколько дней, что судно шло с Храмовой гряды, силы иссякли. Мне нужен кто-то, чтобы добраться до Архипелага. Это сделаешь ты.
Сен-Леви склонил голову.
– У тебя есть два дня, чтобы закончить дела на Лафии. Потом отправишься со мной. Здесь хватит людей, чтобы удержать Архипелаг?
– Змееныш не так слаб духом, как ты думаешь. Но если бы ему помогли… – Амальфея чуть заметно усмехнулся, но не ответил, и Сен-Леви продолжил: – Король Аларих выживает из ума, это известно. И его внезапная кончина никого не удивит, ведь так? А в короткий миг междуцарствия власть так легко переходит из одних рук в другие…
– Какие изысканные намеки. А ты не думал, что у меня есть причины не соваться к королю слишком близко?
Асфеллот опустил глаза.
– Прошу прощения… Но если король умрет, переворот пройдет легко и быстро… Лафия первая встанет на твою сторону, – Сен-Леви искоса взглянул на демона, увидел, что тот размышляет, и, понизив голос, произнес: – Вмешайся…
Амальфея погрузился в раздумья. Было у него средство и против лафийского монарха, обычное средство, которым подсекло уже несколько династий. Об этом средстве его сейчас и просили.
Пока что демон только мутил сознание короля, не решаясь проникнуть в саму душу и ударить изнутри. Аларих стоял перед его чарами крепче, чем остальные, потому что знал, откуда взялся Амальфея, и не боялся.
Аларих был Ланелит, и корни этого рода уходили глубоко, в тех жилах тоже текла кровь с примесью чужой эпохи. Сунуться туда, внутрь – что можно там увидеть? Династии покровительствовали существа, с которыми Амальфея встречался давным-давно, еще в бытность свою живым существом, и воспоминания не хотелось даже извлекать из тайников сознания.
![Антон Волков - Битва за Свет [СИ]](/uploads/posts/books/272911/272911.jpg)
