Когда-то много лет назад… (СИ) - Теплая Елена

В пещере наступила тишина, и все старались теперь его не разбудить, устав от его криков. Маес спал, почмокивая во сне, при этом он так мило морщил лобик. В стаде было три козы с козлятами, поэтому молока ребенку точно хватит.

Жизнь потихоньку налаживалась. Благодаря Беру, в пещере появились разные корзины, он в свободное от охоты время тренировался, и у него начало получаться. Девушка еще попросила его сделать маленькие деревянные пуговицы, потому что шнурки рвались, и приходилось их часто менять. Так у одежды появились деревянные пуговички цилиндрической формы.

Со временем у Валерии получилось добыть из золы черную соль. Когда-то ребенком она слышала от деда, как они добывали соль в детстве. Нужно взять лиственное растение, желательно орешник, но его тут не было, спалить до золы и разбавить золу водой. Не кипятить, а то получится мыло. Вода настоится за ночь и будет иметь соленый вкус. Можно мясо попробовать посолить и засушить. Будет возможность запаса еды на зиму, раз пока с огородом не получается. Наладить отношения удалось практически со всеми в клане, кроме Арии. Она как прежде пакостила, но Валерия перестала обращать внимание на ее проказы и относилась к ней как к маленькому ребенку.

11 глава

Утром мужчины ушли на охоту. День не предвещал ничего плохого.

Валерия стояла у загона и смотрела, как Даха доит козу. Странно, что женщине удалось так быстро ее к себе приручить, ведь она ни разу к ней не подходила после первого знакомства. Больше всего поражало девушку то, что когда Даха подходила к козе, она, держа ее за шею, начинала ей на ухо что-то тихонько шептать, как будто заговаривала козу. И та успокаивалась и стояла смирно, пока Даха ее гладила и доила. Это был как гипноз. Где она такому научилась, непонятно, но это действовало на любое животное, они при этом смирнели и подпускали к себе.

– У тебя талант находить язык с животными. Было бы круто, если бы ты так и других могла заговаривать.

– Меня мама научила. Она говорила, что так можно дикое животное остановить, если не смотреть ему в глаза и говорить эти слова постоянно. Они тогда тебя не тронут.

– А меня научишь?

– Конечно, Ария тоже умеет, я ее научила.

Валерия задумалась, вспоминая, что слышала про таких людей, которые могут заставить дикое животное повиноваться. А цыгане умели заговаривать лошадей, и те, не издав ни звука, уходили с ними. Многие подчиняли себе собак, которые спокойно пропускали их в дом и даже к своей будке. А очень сильные цыганки могли одним словом остановить несущуюся повозку с лошадьми.

Вдруг боковым зрением Валерия увидела движение в пещере, которое ей показалось странным – несколько метнувшихся от входа в разные стороны теней. А дальше, как в кино, все было стремительно, но очень ярко, и надолго впечаталось ей в память.

Их было несколько, это были мужчины, одетые в звериные шкуры с головами. Шел метнул в одного, самого крупного, копье, но тот в каком-то немыслимом движении отклонился от него, и оно с грохотом упало в глубь пещеры. В тот же миг этот воин кинул в парня топор, который который рассек Шелу грудь, и тот повалился на пол. Маха метнула нож в другого мужчину и задела ему плечо, он одним прыжком подскочил к ней и с размаха ударил по лицу. Женщина упала навзничь, а он скрутил ей руки и чем-то быстро связал. У входа другой захватчик завалил Арию и держал ее коленом, отнимая у нее нож. Иза завернулась в шкуру, которую чистила, Даха присела в загоне с козой. Самый крупный мужчина, который убил Шела, подошел к детской кроватке с малышом и сказал своим:

– Других мужчин здесь нет, детей не берем – они не дойдут. Чтобы не голодали – убиваем.

Последнее слово впечаталось в мозг Валерии, она, не сомневаясь в том, что он собирался сделать, подскочила к кроватке и выхватила нож, держа его перед собой.

Мужчина не двинулся с места. Стоя близко, Валерия смогла его разглядеть. Высокий и не такой расы, как ее соплеменники, светлокожий, с темно-русыми волосами. Мужчина был мускулист, грудь его покрывали шрамы. Он молча смотрел на Валерию, рассматривая ее сверху донизу, но не спешил приблизиться или ударить. На бедрах у него была юбка из шкуры, вокруг талии завязан пояс, кожаные полоски которого перекрещивались на груди и уходили за спину. За поясом были воткнуты два ножа, и Валерия могла поклясться, что они блестели, а это значит, что они были не каменные. С плеч его свисала медвежья шкура.

Они так и стояли напротив друг друга, девушка держала перед собой нож. В какой-то момент этот воин протянул руку к деревянным пуговичкам на жилетке Валерии, чтобы потрогать, и она от неожиданности ударила его по руке. Дальше все произошло мгновенно: он выбил у нее из руки нож, схватил за горло и приподнял. В глазах потемнело, Валерия открыла рот и засипела, надсадно хватая воздух ртом, руками она держала его за эту руку и думала, что все, вот и конец. А над ухом прозвучал голос, который врезался в мозг:

– Идете с нами, кто будет сопротивляться – убью. Забираете все, что можно забрать!

Он толкнул Валерию и она упала на пол. Откашливаясь и хватая воздух, потирала горло рукой и глубоко вдыхала, как будто только что вынырнула из глубины, отчего легкие болели. Она посмотрела вверх, мужчина стоял к ней спиной и осматривал пещеру:

– Все слышали? Кто желает остаться?

Ария взвизгнула, потому что тот мужчина, от которого она оборонялась, поднял резко ее на ноги и поставил рядом. Даха выскочила из-за изгороди и, подбежав к ребенку, схватила его на руки. Маха и Иза развернули большие шкуры и начали собирать те вещи, которые у них были. Ария взяла свою шкуру, завернулась в нее и села на валун. Валерия осмотрелась, она не знала, что ей собирать, ведь как таковых вещей у нее не было, кроме тех, что остались в другой пещере.

Мужчина подошел к загону с козами, осмотрел его, заглянул внутрь и стал о чем-то разговаривать со своими.

В этот момент раздался шорох, и в пещеру вошел Уга. Как он успел понять, что что-то не так, непонятно, но он с невероятной скоростью оценил ситуацию и метнул копье в мужчину, который стоял возле Махи, попав ему в ногу. Тут же он развернулся и собирался метнуть топор в другого, но главарь кинул в него нож, который воткнулся в грудь Уги. Тот ухнул, ударился спиной о стену, уронил топор и стал, медленно оседая, заваливаться набок.

– Нет! – осипшим голосом прошептала Валерия. Она видела, как из груди Уги потекла кровь, как он посмотрел на нее, что-то прошептал и, окончательно упав, замер. Глаза застелили слезы, она не видела, как Маха с ревом кинулась на главаря, и как ее сбил с ног тот мужчина, которого ранили в ногу, она упала, ударилась головой о камень и потеряла сознание.

У Валерии все плыло перед глазами, ноги не хотели идти, руки тряслись, она с трудом поднялась и пошла в сторону Уги. Подойдя к нему, села на колени и потрогала ему пульс. Пульса не было, под Угой растекалась большая лужа крови. Она закрыла ему глаза, положила его ровнее на спину и взяла за руку. Слезы текли из ее глаз. Она сидела возле него и прощалась с ним навсегда:

– За что? Мой мальчик. Прощай, Уга! Нам было с тобой отведено мало времени для жизни вместе, но ты должен знать, что я очень сильно привязалась к тебе, и ты для меня стал самым родным и близким человеком. Больше у меня здесь никого нет, и от этого еще тяжелее понимать, что я потеряла единственного друга. Пусть там, куда ты ушел, ты будешь счастлив и найдешь свою судьбу. Прощай. Пусть земля тебе будет пухом!

Она наклонилась, поцеловала его в лоб и перекрестила. Обняла себя на плечи и сидела, тихо оплакивая жениха, а за ее спиной главарь давал распоряжения:

– Собрали свои вещи и за мной! Ты, – он показал на Даху, – если хочешь взять с собой ребенка, то привяжешь всех коз, что в загоне, и пойдешь с нами.