Когда-то много лет назад… (СИ) - Теплая Елена

Придя в общую пещеру, она показала ткань Дахе. Та покрутила, приложила к лицу и спросила, что это? Где Валерия это взяла?

– Это из крапивы. Той жгучей травы, которую вы боитесь.

Все столпились около женщины и трогали, крутили, вертели ткань. Они такого никогда не видели. Прикладывали к лицу, ткань была шероховатая, но приятная на ощупь.

Но вдруг Маха выхватила ткань и пошла в свой угол. Все сразу отвернулись, занялись своими делами, с ней никто не ругался и не спорил. Валерия огляделась и пошла за Махой, но в ответ увидела только нож, который держала в руках мать Уги.

Девушке стало обидно, какие-то зверские замашки: как так, что понравилось, то мое, и попробуй отнять.

Но дуться было совсем уж как-то по-детски. И Валерия решила: чтобы они не отнимали ткань, которую она создаст, нужно их научить ткать.

– Кто из вас хочет научиться делать такую же ткань?

Все повернули головы и смотрели на нее с удивлением. Неужели такому можно научиться?

Женщины оживились и согласились попробовать.

– Ну что ж, тогда пойдемте собирать траву на ткань.

Они дружно пошли собирать сухую крапиву. Все с интересом поглядывали на Валерию и повторяли за ней. Потом возле костра аккуратно отделяли нити. До вечера провозились. Только Ария ходила вокруг и шипела на них, но делать ткань не собиралась.

На следующий день Валерия обнаружила, что Даха забросила это занятие и поддержала Арию. Может, девчонка ее отговорила, но это ее дело, решила девушка. Бер вырезал накануне подобие веретена, и весь день женщины возились, пряли. У Махи совсем не было терпения, она кидала все и уходила, потом возвращалась и начинала заново.

Так за несколько дней у каждого получилось по небольшому кусочку ткани. Маха опять забрала себе лоскут Валерии, сидела у костра и гладила его. В этот раз ткань получилась тоньше и нежнее.

Со временем стали получаться большие кусочки ткани, и Валерия показывала, как можно из них делать одежду. Первое, что она себе сшила – это трусы на веревочках: не хотелось мерзнуть, и сидеть на камнях в них теплее. Но, как назло, все хотели посмотреть на них и поднимали девушке юбку, пока не привыкли. Даха завидовала и посматривала на ткань, но Ария толкала ее в этот момент, и они отворачивались.

10 глава

В один из дней у Дахи начались роды.

Рожала она тяжело, а так как у Валерии здесь не было никаких инструментов, то она сильно переживала за Даху и ребенка. Как не хватает здесь родильного отделения, капельниц, скальпеля, кресла, кетгута, уколов, даже ваты элементарной нет. Если случится кровотечение, не будет возможности его остановить, и поэтому Валерия нервничала, но старалась вида не показывать.

Вода кипятилась во всех плошках, нож тоже уже несколько раз обдала горячей водой. С каждой схваткой девушка рожала вместе с роженицей.

Но головки не было видно, и ребенок не спешил выходить на свет, а силы у Дахи уже были на исходе.

И вот когда надежд на хороший финал становилось все меньше, малыш решил наконец-то появиться. Крик ребенка раздался на всю пещеру, и Валерия, завернув его в пеленку из своей ткани, отдала мамочке. Даха устало улыбалась и крепко прижимала его к себе. Валерия, все убрав, рухнула на матрас и уснула.

Утром ее разбудил писк ребенка, и она, не открывая глаз, думала, что спит на кушетке в роддоме, рядом с детской комнатой, и слышит малышей, которые плохо спят по ночам и кричат, пока детская медсестра не покормит их. Это ощущение было такое яркое, такое живое, что когда она подняла веки, то сердце сжала тоска. Она вспомнила, что там, в той жизни, у нее остались сын, внучок, и поняла, как она соскучилась по ним. Слеза скатилась по щеке.

«Нельзя раскисать! Нужно брать себя за то место, которое у меня пока не выросло, и жить дальше!» – подбадривала себя Валерия.

Она встала и пошла к Дахе. Та качала малыша, а он никак не успокаивался.

– Ты грудь ему дай, он успокоится.

– Грудь?

– Что ж такое свалилось на мою голову-то?

Валерия опустилась перед Дахой, развернула ее грудь и дала ребенку, он тут же стал присасываться и причмокивать.

– Давай, давай. Пока нет у мамки молока, но скоро будет много. Но нужно сосать, понял, мужик! Как назвала мальчонку?

– Лерия, имя дает глава клана, он решает!

– Понятно. Ты можешь его пока привязать к себе и носить с собой. Потом Беру нарисую колыбельную для него, может, что придумаем.

Предложение с колыбельной Бер принял с воодушевлением и с интересом принялся экспериментировать.

Ветки плохо гнулись, и не получалось заплести их в корзину, а стоило посильнее нажать, они ломались, что сильно его расстраивало, и он шел резать новые.

Помочь ему Валерия не могла, и это ее удручало, она не умела плести корзины и всех тонкостей не знала. Она подошла к Беру, когда он очередной раз пытался сплести колыбельную.

– Попробуй ветки положить на какое-то время в кипяток. Может, они станут упругие после этого.

Послушав ее, он так и сделал. Ветки гнулись, но плохо. На радость Беру, и этого хватило, чтобы создать шедевр для первобытной эпохи.

Валерия сделала матрасик в колыбельную и отдала всю свою ткань Дахе. Даха прижала ее к груди и улыбнулась. Девушка улыбнулась в ответ: хоть какой-то подарок она смогла сделать этому мальчугану. Темные кучеряшки виднелись из пеленки, бывшая акушерка научила Даху пеленать ребенка в кулек, как они делали это в роддоме. Карапуз лежал в кроватке и морщил носик, так хотелось его покачать, но мама ревностно охраняла свое дитя.

Девушка стояла и смотрела на ребенка, вспоминая своего сына и внука малышами.

На улице дождик,

С ведра поливает,

С ведра поливает,

Землю прибивает.

Землю прибивает,

Брат сестру качает,

Ой, люшеньки, люли,

Брат сестру качает.

Вырастешь большая,

Отдадут тя замуж.

Ой, люшеньки, люли,

Отдадут тя замуж.

Песня лилась и лилась, поднимаясь вверх, под своды пещеры. Валерия пела ее и не замечала, что все собрались вокруг нее и молча слушали.

Мысли ее были далеко отсюда, она пела колыбельную своему сыну. Казалось, что прошло уже много времени, но тоска не отпускала. Закончив песню, девушка вытерла слезы и обернулась. Все стояли вокруг и смотрели на нее. Она даже не сразу сообразила, что именно привлекло их внимание. Песня! Они никогда не слышали песен. Шел не пел в пещере, он боялся. Его голос можно было услышать, когда он собирал ветки. Он пел только те слова, которые запомнил из песни про Волгу. А у Валерии не было повода петь.

И она снова запела. У нее был красивый, звонкий голос. Пела «Подмосковные вечера», «Волгу», «Про рябину», и они слушали ее, сидя у костра.

На следующий день крики малыша эхом разносились по всей пещере. Даха нервничала и постоянно его прикладывала к груди, но он, почмокав, начинал опять орать.

– Что у тебя не получается? – Валерия посмотрела на орущего ребенка в руках у мамы. – У тебя молоко-то есть? Может, он просто кушать хочет?

Она проверила, и оказалось, что нет молока.

– Что ж ты будешь делать?! – всплеснула она руками. – Без молока ребенку не выжить! Давай попробуем ему дать молоко козы, но ты не прекращай его прикладывать к груди, поняла меня?

Даха утвердительно кивнула.

Валерия подоила козу, смочила тряпочку и, скрутив ее, дала ребенку, оставив второй конец в плошке с молоком. Ребенок сначала не брал в рот тряпочку, просто кричал, но почувствовал вкус молока, присосался и начал кушать. Наевшись, он успокоился и уснул. Даха улыбнулась и прилегла с ним.