Многоликий Янус (СИ) - Малеёнок Светлана

— Завтра в это же время, тебе нужно бежать! – мужчина смотрел на меня в упор. По его непроницаемым черным, как сама ночь глазам, трудно было понять, о чем он думает. И я, почему-то, вдруг почувствовала волнение, но вовсе не из-за предстоящего побега. Почему псарь мне помогает? Думается, что не из-за человеколюбия. Явно во всем этом ему есть какой-то интерес. Только вот, какой? И спросить, так не скажет. Поэтому, я задала ему совсем другой вопрос.

— Ты считаешь, что мне не нужно дожидаться возвращения императора?

Мужчина снова посмотрел на меня снисходительно, как на малое дитя.

— Когда Марта заметит твое исчезновение, она, сразу же, поднимет тревогу и отправит всех мужчин на твои поиски. Ну, и меня с собаками, конечно. Мужиков здесь не больше пяти человек, да они и не будут особо стараться, надеясь на собак. А я, же, буду изображать твои активные поиски! Моим собачкам не помешает хорошенько размяться, — усмехнулся он, — а то засиделись они в своих вольерах.

— Если же ты решишь сбежать, когда император уже приедет, то в твоих поисках будут задействованы гвардейцы сопровождения. Да и мне в помощь, наверняка выделят людей. Так что собаки, будут по-настоящему тебя искать! И, тогда я, ничего не смогу обещать. — Взгляд мужчины стал серьезным, и между его бровей пролегла глубокая складка, выдавая его озабоченность.

Ну, что сказать. Я прониклась.

— Попадет вам из-за меня! – грустно заметила я. На что, Иван, широко открыл глаза и покачал головой.

— Блаженная ты, какая-то! – мужчина поднял руку, и медленно провел пальцами по моей скуле. Я вздрогнула от неожиданности и напряглась, готовая бежать. Заметив это, он опустил руку, и как ни в чем не бывало, продолжил:

— Тебе о себе думать надо, а ты о других печешься! Думаешь, Марта, и горничные не догадываются, какая судьба тебя ждет?

Я удивленно посмотрела на мужчину, пытаясь понять, не шутит ли он. Лицо псаря было серьезно. На том мы и распрощались, условившись, что следующей ночью я буду ждать его сигнала, когда он бросит мне в окошко камешек.

Назад в комнату, я пробиралась тем же путем, но уже в одиночку. Тихонько приоткрыла входную дверь, и скользнула внутрь, закрыла задвижку, и на носочках, словно тень, пересекла пиршественную залу. Но уже на лестнице, везение чуть не покинуло меня, так как с третьего этажа, вниз, двигался огонек свечи. К счастью, я успела свернуть в коридор второго этажа и проскользнуть в свою комнату.

Быстро раздевшись, я аккуратно повесила платье на спинку кровати, и нырнула под одеяло. Спать мне оставалось совсем немного, ведь на рассвете, я снова должна быть в конюшне. И, не важно, что сбежать с помощью лошади, мне не удастся. Сейчас, я вообще не представляла, каким будет мой путь домой. Надо же, я уже домом считаю.… А, что собственно? Замок отца Авроры или усадьбу моего мужа? И только сейчас меня кольнула мысль, что я в последнее время совсем не вспоминала Аврору, не ждала, что ее душа даст знать о себе и потребует тело назад.

Мне стало страшно. Расстаться с жизнью, даже с такой, полной опасностей и неопределенности, мне показалось большим злом, чем вообще не быть. И так, гоняя в голове неприятные и грустные мысли, я незаметно уснула.

Проснулась я снова резко, словно меня разбудил какой-то шум. Может, опять камень ударил в стекло? Спрыгнув с кровати, я подбежала к окну. Внизу ни кого не было, но над лесом, уже разгорался новый день, укутывая вершины сосен в розовую дымку.

Похоже, меня разбудил мой внутренний будильник. Ведь как раз на рассвете, мне и нужно было встать, чтобы идти на конюшню. Так что все очень вовремя!

Я зажгла свечу и поднесла ее к зеркалу. К сожалению, маленький язычок пламени, давал мало света, но мелкие сучки, кусочки корней и другой мусор в волосах, я все, же рассмотреть смогла.

Вот, блин, доползалась по земляным туннелям, ну, словно баба Яга теперь! Как же хорошо, что я догадалась в зеркало посмотреть! А то, представляю, что бы обо мне подумала экономка! Вернее, даже не представляю.

Нервничая из-за потерянного времени, я все же постаралась, как можно быстрее обобрать с волос лесной мусор и расчесать их частым гребнем, вычесывая мелкий сор и даже комочки земли. Шипя и ругаясь сквозь зубы, я, наконец, справилась с колтунами на своей голове и, быстро надев платье и балетки, выскочила из комнаты.

В конюшню я вбежала, запыхавшись, и крикнула в темноту:

— Афанасий! Я пришла!

— Ого-го! – донеслось откуда-то слева, — а я то уж думал, что не придешь нынче! – С этими словами, старик вышел из стойла, и, взглянув на меня, выронил ведро.

— Свят-свят! Ну, да ладно, если что, скажу, что ты с лошади упала. Раз пять, – добавил он, глядя на меня и, качая головой каким-то своим мыслям, направился вглубь конюшни, за Ягодкой.

В этот раз, я почти не обращала внимания на природу и любимый мной, аромат сосновой хвои, так как целиком и полностью, была сосредоточена на том, чему меня обучал конюх.

Я научилась сама, без помощи, садиться в седло, держать ровно спину, слегка прогнувшись в пояснице, правильно сжимать коленями бока лошади, управлять ею и так далее. Сегодня старик, был со мною более строг и поблажек не давал, словно готовя к чему-то.

У меня была мысль, что Иван посвятил его в план моего побега, но наверняка я этого не могла знать, поэтому, делала вид, что, ни о чем не подозреваю. Похоже, мы оба делали такой вид.

Также я училась ездить галопом. Сама не понимаю, как умудрилась ни разу не свалиться, но уж страху натерпелась! Ну, что могу сказать. В свете экстренности, теорию я выучила назубок, но практики мне явно очень и очень не хватало. Но и времени достаточной для этого, у меня не было, тоже.

Единственное, что я для себя уяснила, это то, что если и сяду на лошадь, то только в самом экстренном случае. И то, лишь для того, чтобы дать себе хоть небольшую фору в случае преследования, а потом, надеюсь, что удачно свалюсь с лошади и по возможности, в мягкие кусты.

К концу занятий, в моем теле, болела каждая косточка. Я снова, как и в первый раз, походила немного по поляне враскорячку, ощущая свои ноги половинками от бублика.

И, уж когда было, собралась возвращаться в дом, Афанасий, смущенно кашлянув в кулак, проворчал:

— Аврора, ты бы, это, ну отряхнулась что ль! Да и это, лицо вытерла, — а затем, отвернулся, чтобы дать мне привести себя в порядок.

Опустив глаза на низ платья, я только сейчас заметила, насколько загваздан его подол спереди, будто на коленях по грязи ползала! Я вспомнила свой ночной марш-бросок по земляной яме, и, покраснела, наверное, до самых кончиков ушей. Это о чем, выходит, подумал Афанасий! Что я, ночью с Иваном… Ой, какой ужас! И ведь не расскажешь старику, что я всего-навсего репетировала свой побег! Неприятно, когда даже не можешь оправдаться. Ну, что поделать!

Отряхнув кое-как платье, я сказала Афанасию, что готова.

Старик повернулся, крякнул, глядя на меня, и, достав из кармана тряпицу не первой свежести, от души на нее плюнул.

— Иди сюда! – позвал он меня.

Я, внутренне содрогнулась от брезгливости, но подчинилась. Куда хуже, если меня в таком виде увидят стражники на воротах или Марта. Судя по долгому оттиранию моего лица, раскраска у меня была более чем боевая, наверное, не хуже, чем у Рембо перед схваткой с противником.

Поблагодарив Афанасия за обучение и за приведение меня в порядок, я поспешила в дом. Проходя через ворота, конюх громко сокрушался по поводу моего неудачного «падения».

— Вот как изгваздала такое красивое платье! – приговаривал он.

Мне стало смешно. Я шла, понурив голову, и, со стороны, кажется, сильно переживала из-за испорченного платья.

Уже наступило утро, было светло и солнечно. Чистое голубое небо, обещало на весь день ясную погоду. И, я очень надеялась, что сухая погода, продержится как можно дольше. Прятаться по лесам в дождь, такое себе удовольствие.

Занятая своими мыслями, я, поднимаясь по ступеням на второй этаж, заметила на полу темное пятно, а за ним, еще одно и еще… Приглядевшись, я охнула! Это были мои собственные грязные следы, оставшиеся с моего возвращения ночью. Уходя из комнаты рано утром, я их попросту не заметила, так как в доме было еще темно.