Кендалл Калпер - Соль и шторм
«Чтобы стать ведьмой, придется очень многим пожертвовать», – нередко повторяла мать. Одно время я старалась не спать, хлопая себя по щекам, чтобы взбодриться, но единственное, что я чувствовала – это вялость и пустоту. Потом принялась морить себя голодом, пока мать не спохватилась и не начала набивать мне рот супом и кашей, насильно разжимая челюсти. От бабушки сохранилась всего одна вещь – связанные ею носки, которые теперь стали чем-то вроде реликвии. И хотя они давно уже были мне малы, я любила их и бережно хранила, а незадолго до переезда в новый дом украдкой бросила в нашу крохотную круглобокую печку. Никаких магических способностей эта жертва мне не принесла. Зато комната сразу наполнилась едким, вонючим дымом, а мать обругала меня словами, которые настоящей леди произносить не пристало.
Я бы сделала что угодно. Могла бы и палец себе отрубить – удерживало только то, что и у матери, и у бабушки все пальцы были на месте. Я готова была обрить голову, или целый год прожить в одиночестве в какой-нибудь лодке, или пустить кровь прямо в море, лишь бы это сработало. Но пока все попытки оказывались тщетными. Однако я знала, знала наверняка – что ключ к моей силе скрыт во мне самой.
Следующей ночью кошмар повторился, и я вновь проснулась, обливаясь потом, с трудом осознавая, что это просто сон, легкие мои целы, а сама я не захлебываюсь в ледяной воде и крови. Дыхание сбилось, словно не хватало воздуха. Мокрые волосы прилипли к щекам и лбу. И все же я попыталась успокоиться, отбросить мысли об убийстве и найти этому сну иное объяснение. Что, если я упустила какие-нибудь детали и неверно поняла?
В конце концов, я пока не стала идеальным толкователем снов. Случалось, что истинное значение сновидения оказывалось не таким, как представлялось на первый взгляд. Одному судовладельцу, например, я напророчила банкротство из-за Энни Перри. Так звали его молодую супругу родом из штата Мэн. Энни была хорошенькой, только очень любила позлословить и неустанно жаловалась, как тоскливо и убого живется на острове. Судовладелец отослал жену назад, в Мэн, к родне, а в скором времени его огромный корабль затонул во льдах Арктики, и он разорился. Судно, как я узнала позже, тоже звалось «Энни Перри». Вот и получилось, что бедняга поверил мне и потерял все: и бизнес, и корабль, и жену. И хотя нельзя сказать, что я была совсем уж не права, но и правдой мои слова тоже не назовешь.
– Должно быть что-то еще! – уверяла я себя.
Порой, когда я разгадывала сны, виделось слишком много всего: имена, даты, лица, места и события. В этом случае мне просто требовалось сосредоточиться покрепче. Возможно, я и свой сон истолковала неверно? Я вскочила с кровати и принялась расхаживать по комнате взад-вперед, перебирая в уме все подробности сна. Наверняка я ошиблась, потому что меня не могут убить, не должны… А если и существует какой-то заговор против меня, надо узнать, кто за этим стоит и почему. И конечно же выяснить, что именно замыслили сделать, когда и как.
Вдруг до меня донесся шум, похожий на мужской кашель. От неожиданности и страха я вздрогнула, сердце затрепетало, к горлу подступил ком: «Вдруг это мой убийца? Пришел, чтобы покончить со мной!»
Но шли минуты, и больше тишину ничто не нарушало. Постепенно я успокоилась и решила, что кашлял пастор, муж моей матери. А мог ли он оказаться убийцей? Меня он не жаловал. Хотя с чего бы ему меня любить? Кто бы смог терпеть угрюмую девочку-подростка, которая ненавидит свою мать и мечтает стать ведьмой? Вот и получилось, что обе попытки матери найти мне хорошего отца не увенчались успехом. Первый избранник оставил ей чудовищный шрам. И о нем я знала гораздо меньше, чем о пасторе. Как-то мать обмолвилась, что отец был моряк и, хотя работал не меньше других, руки у него были нежные и мягкие, как у ребенка, а затем вздохнула, словно вовсе не эти самые руки изуродовали ее лицо.
«Магия не спасла твою мать от нападения», – стал нашептывать мне тонкий внутренний голосок. Я задрожала, но тут же взяла себя в руки и отчаянно затрясла головой: «Нет! Ведьму Роу нельзя убить! На это никто не способен. Возможно, мать и не смогла себя защитить, но моя магия спасет меня!»
До утра я просидела в кресле, украшенном резными деревянными ангелочками – их крылышки были достаточно острыми, чтобы не дать мне забыться сном. Я открыла шкаф, чтобы переодеться, и, увидев собственное отражение в зеркале, буквально застыла на месте – кожа серая и дряблая, глаза покраснели. Бабушка делала амулеты, с которыми можно было бодрствовать всю ночь и чувствовать себя при этом полным сил. У неопытных моряков, которым поначалу трудно дежурить ночами на верхушке мачте, они шли нарасхват. Вот бы и мне такой талисман.
В животе заурчало с голоду – пришлось спускаться. Обычно мать, пастор и его дети все вместе завтракали в столовой. Я же решила поесть на кухне. Вряд ли кто-то стал бы возражать, потому что новая семья матери избегала меня ничуть не меньше, чем я их. Среди прислуги мне было куда спокойнее.
Старшие слуги – дворецкий, экономка и горничная моей матери – прибыли с материка и мало что знали о семействе Роу, зато младшие были в основном коренные островитяне, чьи дяди, отцы и братья занимались китобойным промыслом. Поэтому они с удовольствием болтали со мной, заодно выспрашивая про свои сны. Заниматься магией, пусть даже всего лишь толкованием снов, в доме матери было рискованно, однако оно того стоило. Вместо денег за предсказания они платили мне доверием, и в случае чего я могла рассчитывать на их помощь. Например, они покрывали меня, когда я убегала к докам, или молча убирали следы моих магических опытов.
Особенно мне нравилась кухарка миссис Пламмер. К магии она относилась благосклонно, а бабушку мою очень чтила – только благодаря ее колдовству сын миссис Пламмер однажды спасся от неминуемой смерти. Когда кухарка не занималась стряпней, она иногда рассказывала истории о моей прабабушке Элмире, жившей на рубеже веков. «В этой женщине было много океана» – так она говорила. Лучший комплимент, который могли сделать лишь на острове Принца.
Когда я спустилась на кухню, миссис Пламмер распекала Люси, посудомойку. Стоило мне появиться, Люси выскочила из кухни и отнюдь не из-за учиненного кухаркой разноса. Девчонка невзлюбила меня с тех пор, как однажды перепутала нас, Роу, и обратилась ко мне с просьбой сделать любовный амулет. И приворожить она решила не кого-нибудь, а Томми Томпсона! Конечно же я ей отказала, пожелав при этом удачи, хотя у двенадцатилетней Люси, тощей, как мокрый пес, и рябой, как яйцо перепелки, в любом случае не было никаких шансов.
– О, мисс Эвери! – обратилась ко мне миссис Пламмер, тут же забыв о Люси, и кивком указала на дверь, что вела из кухни в сад. – Там для вас кое-что оставили.
Она наклонилась ко мне, понизив голос:
– Я и пальцем не тронула – на всякий случай.
Миссис Пламмер понимала, что с магией шутки плохи, и если уж какая-нибудь колдовская вещица предназначена для одного человека, то другому прикасаться к ней никак нельзя. Меня охватило волнение. В целом мире был всего один человек, кто мог передать для меня посылку. Так, по крайней мере, мне подумалось.
Я опрометью бросилась к двери, выбежала в сад и… прямо у порога обнаружила сверток. На подмокшей от росы коричневой бумаге выделялась надпись: «Для Эвери». Права была миссис Пламмер – это была, несомненно, магическая вещь, потому что стоило мне прикоснуться к маленькому свертку, как пальцы ощутили странную вибрацию и покалывание.
Бабушка! Томми, должно быть, сумел добраться до нее и доставить мою записку. Она поняла, что мне нужно, и передала этот амулет. Я еще сильнее разволновалась, сердце выпрыгивало из груди. Дрожащими руками нетерпеливо развернула бумагу. Сначала проверила, нет ли записки, но, ничего не обнаружив, принялась рассматривать подарок.
– Как странно… – прошептала я.
Это оказалось совсем не то, что я ожидала. Материал незнакомый – сухой, очень легкий и пористый, как губка. Что-то вроде мягкого, бледного коралла. Нити, оплетавшие поверхность талисмана, были связаны аккуратными, сложными морскими узлами, только очень-очень маленькими.
Я с недоумением разглядывала подарок, уверенная только в одном: его сделал кто-то другой, но точно не бабушка. Я не чувствовала ее магии, но явственно ощущала исходящую от вещицы колдовскую силу. Это был амулет на удачу, никакого сомнения.
– Что-то не так, мисс Эвери? – позвала меня из кухни миссис Пламмер, энергично вымешивая пухлый шар теста.
Будто в тумане, я повернулась к ней.
– Что? А-а, да нет, все в порядке, – пробормотала я. И, поскольку миссис Пламмер действительно все сделала верно, с улыбкой добавила: – Спасибо!
Амулет вызывал необычные ощущения. Неведомая сила будто тянула, давила и обвивала, пытаясь проникнуть в меня, привлекая за собой удачу.
С каждой минутой он вибрировал все сильнее. Ладони нестерпимо щекотало. Тогда я вернулась на кухню, положила талисман на стол, а сама запустила горящие пальцы в миску с солью. Острые, грубые крупицы немного уняли зуд.
