Коллектив авторов - Невеста зверя (сборник)
– Винни, нет!
– Мне не нужна была сестра, и Лоре тоже. Я сама хотела тебя бросить в пруд, чтобы тебя там рыбы съели!
Лора рассказала мне когда-то, что меня зимним вечером подбросили на крыльцо цыгане в коробке из-под лосьона для бритья «Бирма». Я так замучила их табор, что они решили избавиться от кособокой уродины и оставили меня у первого же дома, который выглядел достаточно крепким, чтобы не развалиться от моих криков.
Отец подумал, что он выиграл в конкурсе приз – свой любимый крем для бритья. Когда он понял, кто в коробке, было уже поздно – по цыганскому заклятию, стоит взять ребенка в дом, и он навеки твой.
Нога у меня высохла не от полиомиелита, рассказывала Лора, это цыганская кровь виновата. Наши родители, говорила она, стараются не обращать на это внимания, но ее они любят больше – ведь она их родная дочь. В первый раз, когда я это услышала, я плакала и плакала, пока не ослабела от усталости, и отцу пришлось отнести меня в постель. Теперь вокруг меня сгущалось то же чувство – ощущение необъяснимой, безнадежной пустоты.
– Я пыталась тоже заболеть, – прошептала Винни, – но не смогла, и тогда я пожелала тебе смерти, я столько раз хотела, что бы ты умерла, а умер… а умер он…
И Винни захлебнулась слезами. Мне хотелось то ли обнять ее, то ли оттолкнуть от себя. Винни отвернулась от меня, подошла к окну, раздвинула занавески и поглядела на озеро. В дневном свете все казалось совсем обычным – остров был просто кусочком поросшей деревьями суши.
– Она там, – произнесла Винни. – На острове, с теми юношами. Они ее похитили.
Сердце у меня забилось в самом горле.
– Но как…
– Что ты видишь, Лиззи, когда смотришь на то дерево? – спросила она меня.
Я встала рядом с ней, ища утешение в изгибах могучего дряхлого ствола.
– Это дерево Мадонны, – заученно ответила я.
– Так все говорят. А что ты видишь на самом деле?
Я посмотрела на дерево и увидела широкие плечи, две руки, обнимающие двух детей. Я увидела отца, сильного и здорового, – он обнимал меня с Лорой, защищая от всех опасностей. Я встряхнула головой, не желая говорить об этом Винни.
– Просто старое дерево, вот и все.
– А я вижу ястреба, – сказала Винни. – И если мы поплывем на остров, он обглодает наши кости дочиста.
* * *Мы с Винни друг друга недолюбливали, но при родителях и бабушке ходили под ручку и притворялись лучшими подругами. Мы сказали тем утром, что Лора ушла без нас прогуляться вокруг озера, а мы собираемся пойти в другую сторону, чтобы встретиться с ней, когда она его обойдет. Бабушка улыбнулась нам и протянула по пирожку, завернутому в бумагу. Мы взяли пирожки и со всех ног бросились из дома.
Мы прошли мимо двух домов, а потом через двор пробрались к озеру. Я не забывала о том, что Винни с Лорой, возможно, все еще играют в свою игру. Но теперь я играла вместе с ними. Как бы отвратительно Винни себя ни вела, ее испуг, когда она хватилась Лоры утром, был неподдельным.
– Мы доберемся до острова на лодке, – заявила Винни и опустилась на колени рядом с пришвартованной к мосткам маленькой зеленой лодочкой. – Мы…
Что бы Винни ни хотела еще предложить, вместо этого раздался ее вопль. Поблескивающая серебром рука схватила ее за запястье. Я закрыла ей рот ладонью и заглянула в глаза того самого юноши, с которым разговаривала на днях.
– Мы пустим только Лиззи, – сказал он.
Винни резко отпрянула от нас, так что я растянулась на мостках. Ноги не держали ее, она только и могла, что отползти в сторону.
– Что это? – спросила она.
Утреннее солнце залило плечи юноши не золотым, а серебряным светом. Он был весь серебряный, только копна волос на голове отливала медью. Его чешуя вся так и светилась.
– Лора зовет тебя, Лиззи, – сообщил он и протянул мне руку. – Она на острове.
– Я не умею плавать, – сказала я. – Но я попробую. Сейчас…
Юноша покачал головой:
– Переправиться можно не только вплавь. Садись на весла… И захвати для нее пирожок, – добавил он и снова исчез в воде.
Я посмотрела на Винни и протянула руку за ее пирожком:
– Ты слышала, что он сказал?
– Ты что, поплывешь? Лиззи!
– Я не могу оставить там Лору. – Уж теперь-то я точно знала, что все это не понарошку.
– Он тебя до косточки обглодает, – прошипела Винни, швырнула мне пирожок и обхватила колени руками.
Пирожок упал на доски, но я подобрала его, глядя на кузину, испуганно сжавшуюся в комок. Когда я забиралась в лодку, мне на секунду стало жаль ее, и я почувствовала себя такой же маленькой. Я положила пирожки на сиденье напротив.
– Отвяжи веревку, Винни.
Она отшвартовала лодку и оттолкнула ее, а я приладила тяжелые весла к уключинам. Я смотрела, как Винни уменьшается, отдаляясь, и чувствовала, как растет дерево Мадонны у меня за спиной. Его тень раскинулась по поверхности озера и словно притягивала меня к острову.
Когда я снова увидела в воде его рыжую голову, я подскочила от удивления и страха, что он ударит меня веслом. Но юноша только плавал, легко, как рыба, оплывая лодку и подныривая под килем и веслами. Дважды он выглянул из воды, улыбаясь мне и маня вперед, когда руки мои слабели.
– Совсем чуть-чуть осталось, – успокоил меня он, и минутой позже лодка ткнулась в глинистый берег острова.
Я выбралась из лодки на трясущихся ногах, которые задрожали еще сильнее, когда юноша протянул мне пирожки и трость. Ноги у него были нормальные, человеческие, но между пальцами рук и ног были перепонки, и весь он, с ног до головы, сверкал серебристой чешуей.
– Она здесь, неподалеку, Лиззи, – сказал он и вошел в рощу.
Я оглянулась на дальний берег – домики почти исчезли за деревьями и кустами. Какими маленькими они казались теперь! Винни было не разглядеть, но я все равно чувствовала, что она следит за мной.
Я повернулась и вошла в рощу следом за юношей. Он привел меня в самый центр острова, к дереву Мадонны, под которым горел костер и сидела моя сестра в одной рубашке. Ноги ее до колен были в засохшей грязи.
– Лора!
Она вскинула голову, глаза ее расширились при виде меня.
– Лиззи! О, Лиззи, вот здорово! Пойдем со мной!
Лора обняла меня, и тогда я заметила, что на ней не рубашка, а серебристое платье, которое сверкает точно так же, как чешуя юноши. Я огляделась, ища его взглядом, и увидела его на другом конце огромного бального зала, в темно-синем одеянии с ног до головы. Он кивнул мне и унесся прочь, кружа какую-то девушку. Это была Деллафина, стройная и золотистая, порхающая в танце на фоне синевы и серебра партнера, под нежные звуки флейты. Ножки Деллафины так и мелькали, озаряя все вокруг теплым золотистым светом.
– Ты когда-нибудь видела такое? – спросила меня Лора. – Смотри!
На бал явилась и Аллегра с пауками в черных волосах. Ее платье было черным, как эбеновое дерево, а губы пунцовыми, и все расступались перед ней. Она зашла в воду и скрылась в глубине. За ней потянулась вереница призраков, сероватых и полупрозрачных, как облака, кутающиеся в плащи тумана. Среди них я узнала дядю Юджина, красивого, как румяное осеннее яблоко. Он помахал рукой мне, а я ему. Слезы затуманили мои глаза.
– Спасибо, спасибо… – бормотала я, осознавая, сколько он для меня значил, и понимая, что никогда не смогу выразить это в словах. Он был для меня так же важен, как Лора, мама с папой и бабушка. И даже Винни. Даже она. Мы все были частью единого целого, друг без друга мы были несовершенны.
Юджин вслед за Аллегрой и другими призраками вошел в воду, и я ощутила, как пусто стало на сердце. Я поняла, что чувствовал отец, когда потерял брата; поняла, что почувствовала бы я, если бы потеряла Лору.
– Берегись, Лиззи!
Лора засмеялась, когда меня вскинули на руки. Ноги мои оторвались от земли, а мир вокруг утратил ясность и превратился в головокружительную круговерть танцующих призраков. Я попыталась вырваться, но не смогла, и тогда я поникла в обхвативших меня руках и почувствовала, что это объятия отца. Я глубоко вздохнула и ощутила пряный запах его трубки – мир словно выскользнул у меня из-под ног. Все остальное могло подождать.
Но и в этом танце передо мной стояло лицо Лоры, четкое и настоящее, даже когда расплывалось все остальное. Когда я сосредоточила взгляд на сестре, я смогла выскользнуть из цепких объятий, подойти к ней и оставить бальную суету за спиной.
– Лиззи! Потанцуй со мной!
– Тебе надо поесть. Бабушка прислала пирожки, – сказала я и развернула бумагу. – Вот, бери.
Мы ели пирожки, и крошки бабушкиного слоеного теста падали нам на колени, как снег. Мы съели все до кусочка – пирожок Лоры был с голубикой, а мой с черешней – и вылизали пальцы дочиста. Когда мы доели пирожки, бал исчез, как прекрасный сон.
Я засыпала костер Лоры землей и проверила перед уходом, чтобы не осталось ни одного горящего уголька. Лора не засмеялась над тем, что я приплыла на остров одна; она молчала, когда мы отплывали.
