Джо Аберкромби - Полмира
– А если б Колючка умерла?
– Тогда мы бы спели печальную песнь над ее курганом и прославили ее подвиг в веселых песнях.
Ярви смотрел на Бранда глазами мясника, который прикидывает, какую скотинку лучше зарезать.
– Но мы бы не стали сражаться с ванстерцами и впустую тратить силы. Мы с королевой Лайтлин бросились бы к ногам праматери Вексен вымаливать прощение. Король Атиль поправился бы, и его честь осталась бы незапятнанной. А через некоторое время мы могли бы предпринять еще одну попытку.
Что-то такое было в словах отца Ярви, отчего у Бранда внутри головы начиналась щекотка. Какая-то мысль все вертелась и вертелась, и отказывалась облекаться в слова…
– Мы все думали, король Атиль вот-вот шагнет в Последнюю дверь… Откуда вы знали, что он поправится?
Ярви помолчал, открыл было рот – а потом закрыл его. И посмотрел на дверь, откуда доносились удары молота Рин, и снова на Бранда.
– Я думаю, ты хитрей, чем кажешься.
Бранд чувствовал себя так, словно шел по тонкому весеннему льду и тот скрипел под сапогами. Но поворачивать назад поздно.
– Если я буду стоять с вами плечом к плечу, я должен знать правду.
– Я однажды сказал тебе, что правда – дело хорошее, вот только она у каждого своя. Моя правда в том, что король Атиль – железный человек, а железо твердое, а если наточить – то и острое. Вот только не гибкое. Не гнется, а сразу ломается. А иногда от человека требуется гибкость.
– Он никогда бы не заключил мир с ванстерцами.
– А нам нужен был этот мир. Без них мы бы остались одни против полумира.
Бранд медленно кивнул: что ж, головоломка сложилась.
– Атиль бы принял вызов Горма.
– Да. И сразился бы с ним, ибо гордость не позволила бы отступить, и погиб, ибо он слабеет с каждым годом. Я обязан оберегать короля. Для его собственного блага, и для блага страны. Нам нужны союзники. И мы отправились на поиски союзников. И я их нашел.
Бранд припомнил, как служитель стоял над огнем и бросал в горшок засушенные листья.
– Вы его отравили. Вашего собственного дядю.
– У меня нет больше дяди, Бранд. Я отказался от семьи, когда вступил в Общину.
И Ярви снова прищурился:
– Иногда великое благо приходится сшивать из маленьких зол. Служитель не может позволить себе роскоши творить одно лишь добро. Служитель должен печься о высшем благе. И выбирать меньшее зло.
– Имеющий власть всегда держит одно плечо в тени, – пробормотал Бранд.
– Так и есть.
– Я понимаю. Я не сомневаюсь в вас, но…
Отец Ярви растерянно поморгал, и Бранд с удивлением понял, что никогда не видел его удивленным.
– Ты что же… отказываешь мне?
– Матушка наказывала мне пребывать в свете.
Некоторое время они сидели, глядя друг на друга, а потом на лице отца Ярви проступила улыбка:
– Я восхищаюсь тобой, Бранд. Ты молодец.
И он встал, и положил руку ему на плечо:
– Но если Матерь Война раскроет свои крылья над морем Осколков, все земли погрузятся во тьму.
– Надеюсь, что нет, – твердо сказал Бранд.
– Ну что ж. – Отец Ярви отвернулся. – Ты знаешь, как оно с ними случается, с надеждами.
И он пошел обратно в дом, а Бранд остался сидеть в тени дерева и мучиться мыслями, правильно он поступил или нет.
– Мне нужна помощь! – позвала из кузни сестра.
Бранд встрепенулся и встал:
– Иду!
Буря идет
Колючка шагала по песку, закинув табурет на плечо. Начался отлив, и ветер свистел над мокрым песком, рваные облака бежали друг за другом по синюшному небу.
Вокруг тренировочной площадки стояла плотная толпа, все орали, а когда она, прокладывая себе дорогу, отпихивала их с дороги, сердито огрызались, а увидев, кто их толкнул, быстро замолкали.
Она поставила табурет рядом с копьем в углу.
Двое парнишек, обменивавшихся ударами, замялись и вытаращились на нее. А она перешагнула через табурет и решительно уселась на него.
Мастер Хуннан нахмурился:
– Избранный Щит королевы почтила нас своим присутствием!
Колючка подняла руку:
– Прошу, не надо аплодисментов.
– Здесь могут находиться только воины Гетланда и те, кто готовится стать воинами Гетланда!
– Эт точно. Но несмотря на это, среди вас, может, и найдется пара достойных воинов, я уверена. Но вы продолжайте, продолжайте, я вас не задерживаю.
– Еще б ты задерживала! – гаркнул Хуннан. – Хейрод, ты следующий!
Поднялся широкоплечий крепыш с розовыми пятнами на пухлых щеках.
– И ты, Эдни.
Ей было лет двенадцать, не больше. Худющая и низенькая. Но держалась она молодцом и встала в позицию, хотя щит ей был явно великоват и болтался в руке.
– Начинайте!
Никаким искусством здесь и не пахло. Мальчик пошел в атаку, пыхтя, как бык, Эдни ударила его по плечу, он просто отмахнулся от ее меча, налетел на нее и повалил на землю. Щит слетел с ее руки и укатился колесом по песку.
Мальчик поглядел на Хуннана, ожидая, что тот объявит об окончании схватки, но наставник молча смотрел на него. Хейрод сглотнул, шагнул вперед и неохотно попинал Эдни. И только тогда Хуннан поднял руку и приказал остановиться.
Колючка смотрела, как девчушка поднялась, утирая текущую из носа кровь. Девчушка храбрилась изо всех сил. И тут Колючка вспомнила, сколько раз ее здесь валяли по песку, сколько пинали, как смеялись над ней. Подумала о своем последнем дне здесь и об Эдвале, умершем от ее деревянного меча. Да уж, наверняка мастер Хуннан рассчитывал, что она это припомнит.
Тут он – удивительное дело! – улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся.
– Ну и как тебе поединок?
– Мальчишка – кабан кабаном. Драться не умеет вообще.
И она зажала одну ноздрю и смачно сморкнулась на песок.
– Но это не его вина. И он, и она учились у одного и того же учителя. И вот ему должно быть стыдно за эту схватку.
По рядам воинов пробежал шепоток, и улыбка быстренько изгладилась с лица Хуннана, уступив место привычной хмурости:
– Ну если ты такая умная, может, покажешь нам, как надо?
– Именно за этим я сюда и пришла, мастер Хуннан. Мне-то нечему у тебя учиться, как ты понимаешь.
И она указала на Эдни.
– Я забираю ее.
И она показала на девочку постарше, крупную и очень серьезную:
– И ее.
И еще на одну девчушку с очень бледными глазами.
– И ее. Вот им я покажу, как надо. Я буду учить их каждый день, и через месяц мы вернемся и увидим то, что увидим.
– Это что же выходит? Заявилась сюда и забираешь моих учеников? Не будет такого!
– Очень даже будет. Ибо я здесь с благословения короля Атиля.
Хуннан облизал губы, сообразив, что королю возражать не стоит. Однако тут же пришел в себя и бросился в атаку.
– Хильд Бату, – презрительно кривясь, сказал он. – Ты провалила испытание. Ты не сумела стать воином. Ты проиграла в поединке Крушителю Мечей.
– О да, я проиграла Горму, – и Колючка потерла шрам на щеке и улыбнулась. – Но он не сломал мой меч.
И она поднялась и положила ладонь на рукоять.
– А ты – не Горм.
И пошла на Хуннана.
– Считаешь, что дерешься лучше меня?
И она подошла так близко, что едва не отдавила ему ноги.
– Ну так дерись со мной.
И она наклонилась так, что их носы почти касались, и процедила:
– Дерись. Дерись. Дерись. Дерись. Дерись. Дерись.
Хуннан морщился каждый раз, когда она произносила это слово, но молчал.
– Разумный поступок, – похвалила она его. – Я сломала бы тебя, подобно сухой ветке.
Она отодвинула его плечом и обратилась к остальным воинам:
– Вы, верно, думаете, что это нечестно! Но на поле боя нет места честности! Однако старый Хуннан и впрямь уже не тот, как несколько лет назад. Если кто-то из вас считает себя ровней Горму – пусть выйдет против меня! Ну! Кто хочет выйти против меня?
И она поворачивалась вокруг своей оси, переводя взгляд с лица на лицо. Все молчали. Только ветер свистел.
– Никто не хочет? – и она презрительно фыркнула. – Выше нос, вы еще сможете выйти на бой. Впереди столько боев и столько битв – на всех хватит! Я слыхала, Верховный король собирает войско. Из Нижних земель, островитян, инглингов. Тысячи воинов. Идет буря, и у Гетланда на счету будет каждый меч. И каждый мужчина и каждая женщина, способная поднять его. Вы трое, за мной. Мы вернемся сюда через месяц.
И она подняла руку и ткнула пальцем в Хуннана:
– А вы, мальчики, ждите.
И она забросила табурет на плечо и пошла прочь с площадки, широко шагая по песку в сторону Торлбю. Не оглядываясь.
Но она слышала шаги девочек за спиной.
Благодарности
Как всегда, искренне благодарю людей, без которых книги бы не было:
Брен Аберкромби, чьи глаза устали читать это.
Ника Аберкромби, чьи уши устали слышать об этом.
Роба Аберкромби, чьи пальцы устали переворачивать страницы.
Лу Аберкромби, чьи руки устали поддерживать меня.
А поскольку нет человека, который был бы сам по себе, как остров, я приношу искреннюю благодарность:
