Джек Хорн - Источник
– У нее все замечательно, – начала я. – Мэйзи размышляет над тем, не осесть ли ей ближе к Сан-Франциско или перебраться в Лос-Анджелес.
– Странно, что стоило твоему дяде вернуться из Калифорнии, как твоя сестра уехала в тот же штат.
– По городскому уставу Саванны, в городе может одновременно проживать только строго ограниченное число Тэйлоров, – отшутилась я.
Ее губы изогнулись в едва заметной улыбке.
– А тебе ведь недолго осталось носить фамилию Тэйлор, верно? Ты станешь одной из нас. Тирни.
Я поежилась. Тетя Айрис и мама Питера столковались между собой и добивались, чтобы мы с Питером поженились. Им хотелось, чтобы ребенок родился в полной семье, но мне становилось нехорошо от одной мысли о том, что помимо прочего мне придется организовывать свадьбу.
– Миссис Тирни… – промямлила я.
– Не надо называть меня «миссис Тирни». Ты – взрослая женщина, а не двенадцатилетняя девочка. И тебе не обязательно называть меня мамой, но мне бы хотелось, чтобы ты начала называть меня по имени.
У меня в голове моментально возникло лицо собственной матери, а в ушах зазвучал ее голос, произносивший сокровенное слово. Будет ли она рядом при рождении моего сына? Мне безумно хотелось увидеть ее снова. Я не сомневалась, что если бы мне удалось убедить ее вернуться домой и встретиться с Айрис и Эллен, мы бы все уладили. И, конечно, докопались бы до того, с помощью каких уловок Джинни смогла обмануть или принудить тетушек действовать с ней заодно.
Я помотала головой и сосредоточилась на нынешней неловкой ситуации.
– Хорошо, Клер, – неуверенно пробормотала я.
Для меня это имя прозвучало непривычно, но я решила не спорить с пока еще неофициальной свекровью.
– Ничего сложного, верно?
– Нет, просто я…
– Ты не хочешь, чтобы будущая свекровь совала свой нос в твои свадебные планы. Не беспокойся, дорогая. Мне все равно, где пройдет свадьба и кто будет скреплять ваш союз. Меня не интересуют платье, цветы или торт. Мне важно лишь то, чтобы церемония произошла в самое ближайшее время. Ведь скоро будет заметно, что ты беременна.
– Не понимаю, почему это важно.
– Из-за фотографий, милая, – безапелляционно заявила она. – Подумай сама, Мерси. Вам с Питером сейчас на это наплевать. Но спустя лет пять перед Колином возникнет серьезный вопрос – вопрос о родителях.
Я ничего не сказала, но она почувствовала мою реакцию.
– Ты ведь хочешь выйти замуж за моего сына?
– Разумеется, хочу. – Я помялась и добавила: – Но у меня такое чувство, что я уже не управляю своей жизнью. Я бы с удовольствием притормозила процесс. Пусть все идет в том темпе, который выберу я.
– Извини, Мерси, но тебе надо понимать, что ты входишь в супружеский мир. Твое время больше тебе не принадлежит. Но я не стану на тебя давить. По крайней мере еще неделю другую, – пообещала она, подмигивая мне.
Я сделала глоток чая – и сразу об этом пожалела. Вкус оказался отвратительным. На меня накатила волна тошноты. Миссис Тирни… Клер… протянула руку и отняла у меня кружку.
– Ничего страшного. Когда я была беременна, то не выносила корицу, – заметила она и унесла кружки к стойке бара. Потом вернулась на прежнее место и серьезно осведомилась у меня: – Как малыш? Он здоров? Ничего необычного?
– Нет. Врач говорит, что все очень хорошо.
Я постаралась быть убедительной.
– Меня не интересует врач. Что говорит Эллен?
Я вздохнула.
– Эллен считает, что ребенок в порядке. Она клянется, что слышит его пение.
Я решила, что эта деталь позабавит Клер, однако она нахмурила лоб.
– Значит, пошел в отца, – резюмировала она и, переключаясь на другую тему, попросила меня: – Мерси, расскажи-ка мне, кто тот высокий парень, который гостит у вас дома. Ну, он такой смуглый и вечно мрачно пялится на всех.
– Эммет? – переспросила я, хотя прекрасно понимала, что под описание может подойти только он.
– Да, Эммет. Он ваш родственник?
– Нет, – возразила я, порадовавшись степени ее откровенности. – Скорее, друг семьи.
– Значит, ты давно его знаешь, – протянула она.
– Вообще-то, несколько месяцев, – призналась я. – А что?
– Он в последнее время торчит в таверне. Попивает не спеша и задает массу вопросов о нашей семье – то есть о Колине, Питере и обо мне. Как мы с Колином познакомились? Сколько состояли в браке, когда Питер родился? – Клер помолчала. – И нет ли у нас в родне других рыжеволосых здоровяков? За это он уже чуть в глаз не получил.
– Он оскорбил Колина?
– Нет, меня. Даже если за этим ничего не стояло, его вопросы вежливыми не назовешь.
– Он не умеет общаться, но он безобидный.
– Плевать! Он мне совсем не нравится, этот ваш Эммет.
В ее глазах зажегся гнев.
– Я побеседую с ним…
– Не надо, Мерси, я сглупила, – внезапно отмахнулась Клер. – Ничего ему не говори.
Дверь дернулась: похоже, кто-то попытался повернуть ручку.
– Мы закрыты. Приходите в пять! – громко объявила мать Питера, не шевельнувшись.
В дверь властно постучали.
Стук повторился, на сей раз – еще громче, а у окна возникли полисмены в форме. У меня замерло сердце. Мы с Клер переглянулись. Клер была худенькой, но из-за стола встала так, словно на нее навалилась тяжесть целой планеты. Повозившись с замком, она распахнула дверь. На пороге маячил следователь Кук в ореоле яркого солнечного света.
– Миссис Тирни, – затараторил он, – ваш муж здесь? Мне хотелось бы пообщаться с вами обоими.
– Питер! – воскликнула я, вскакивая и бросаясь к двери. – С ним что-то случилось?
– Привет, мисс Тейлор, – сердито буркнул Кук. – Не тревожьтесь. Это никак не связано с Питером.
Клер шумно выдохнула.
– Милости прошу, мистер.
Кук шагнул в комнату. К нему присоединилсь полисмены в форме, которые заглядывали в окно.
– Где ваш муж? – спросил Кук.
– Колина сейчас нет. Он обсуждает спорный счет с поставщиком. Он должен вернуться к открытию. А в чем дело?
Кук взглянул на меня, и Клер догадалась о том, что он думает обо мне, как о посторонней.
– Мерси – член нашей семьи, – произнесла Клер.
Я сообразила, что Кук считает меня неуместной помехой, но и я была такого же мнения о нем самом. Я почувствовала легкую обиду, хоть у меня не было для этого оснований. Адам посмотрел на меня, пытаясь понять, как мне удалось сделать мощный рывок, превратившись из «вроде как подружки» в члена клана Тирни. Мы о моей беременности не сообщали, да и свадебные планы еще не появились на горизонте.
– Ладно, – он извлек из кармана старый моментальный снимок, упакованный в прозрачный пакет для улик. – Ну, что?
Клер взяла пакет и уставилась на его содержимое. Внезапно у нее подкосились колени, и женщина рухнула на стул. Я присела рядом с ней и без разрешения выхватила фотографию. Из-за полиэтилена изображение было не вполне четким, но вполне узнаваемым. Снимок запечатлел отца Питера, Колина, и Клер с младенцем на руках. Наверняка это был Питер, но малыш казался таким худосочным, слабеньким и жалким! Я всмотрелась в фон и поняла, что фотографию сделали в той самой комнате, где мы находились сейчас.
Адам забрал у меня фотографию.
– Миссис Тирни?
– Да, – выдавила она, вновь обретая спокойствие. – Конечно. Не представляю, кто мог его сделать, но здесь изображен тот момент, когда мы принесли маленького, то есть нашего Питера, домой. Откуда у вас фотография?
– У вас сейчас не гостят родственники или друзья?
– Нет, мистер, – ответила она. И повторила свой вопрос: – Откуда же у вас фотография?
– Сегодня утром к нам поступил звонок с сообщением о том, что труп пожилого мужчины найден на обочине рядом с Огичи. При нем не обнаружили документов, но в кармане мы нашли снимок. В свете необычных обстоятельств мы должны рассматривать эту смерть как подозрительную.
У меня кровь отлила от лица. Мои глаза устремились на Клер, которая оказалась столь же бледной.
– Мне крайне неприятно, мэм, но я вынужден просить вас отправиться со мной. Посмотрите, не сможете ли вы опознать тело.
– Да, – пролепетала Клер. – Я позвоню Колину. Пусть он с нами встретится.
– Буду очень обязан, мэм.
Пока она шла к телефону, установленному возле стойки, Кук пристально посмотрел на меня:
– А вам ничего не известно?
– Нет, конечно! – слишком поспешно и настороженно отрезала я и покачала головой. – Понятия не имею, что случилось.
Мне вспомнилась фраза из Библии о том, что твой грех тебя отыщет. Раскаяние и сожаление заставили каплю пота поползти у меня по спине.
Адам кивнул, будто готов был принять мои слова на веру, но я прекрасно осознавала, что он взял меня на мушку. Он принял более непринужденную позу и выудил из кармана свой неизменный черный блокнот. Я уже наблюдала подобное поведение, когда Адам допрашивал меня относительно убийства Джинни. Блокнот играл чисто бутафорскую роль. Он просто привлекал внимание свидетеля, заставляя бедолагу думать, что там содержится список неопровержимых фактов, которые указывают на этого свидетеля, как на главного подозреваемого в расследуемом преступлении. И хотя такой метод можно было счесть анахронизмом, он оставался эффективным инструментом.
